Мэтью Фаррер - ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ОГОНЬ

—  Я хотела сказать, что согласна с вашим предупреждением. Погибла сестра, и этот закон об открытых воротах уже раньше использовался.

Она подкрепила слова делом и зарядила сариссу. Кончик копья окутала голубоватая дымка силового поля, и Кальпурния нажала большим пальцем на собственную дубинку, так что та затрещала и заплевалась искрами энергии.

—  Готовы к бою, арбитр?

—  Даже надеюсь на него, сестра. Я готова убивать. Так достало носиться по всему улью, как движущаяся мишень, гоняться за тенями и бояться опасностей на каждом углу. Каждый след, который мы отыскали, оказался никчемным и сам по себе заглох, и я сейчас так же далеко от того, кто хочет меня убить, как десять дней назад. Дух Жиллимана, я просто хочу увидеть что-то, во что можно стрелять!

—  Арбитр, простите, но не подобает поднимать голос на публике во время Вигилии.

Кальпурния пыталась придумать ответ, когда они добрались до лестницы самого дома и поднялись по ним к открытым дверям, где стояла фигура в темно-синей одежде.

Кальпурния усвоила достаточно гидрафурских обычаев, чтобы знать, что этот цвет считался традиционным для старших слуг аристократического дома, но не самой знати. Однако одеяние этого человека было роскошного покроя и из дорогой ткани, куда более пышное, чем, предположительно, позволяли строгие законы Вигилии. Она решила действовать наугад.

—  Мажордом Номикрос? —  он моргнул и кивнул. —  Я —  арбитр-сеньорис Шира Кальпурния из Адептус Арбитрес. Это —  сестра-целестианка Ауреан Ромилль из ордена Священной Розы. Мы прибыли с подчиненными из наших орденов. Хорошо, что вы решили встретить нас лично.

—  Я... что ж, со всей откровенностью, это было случайно, арбитр, так как большая часть обитателей дома ушла в храм у Арки Восхождения, чтобы оплакать прискорбную кончину, э...

—  Убийство.

—  Убийство дорогой нам сестры Лейки. Я молился вместе с ней еще вчера вечером, мадам, и она говорила об ужасных событиях последних дней и о том, как потрясающе Арбитрес отреагировали на угрозу. А потом произошло это!

—  Так значит, она направлялась в обитель Священной Розы?

—  Разве вы не знаете, арбитр? Она никого с собой не взяла, кроме служанки, которую я сам к ней приставил, и та доложила мне, что нападение произошло, когда она шла вдоль Второй Имперской дороги, ниже Зала Савантов.

—  Значит, она успела преодолеть треть пути, —  сказала Ромилль. —  Но по одной из более узких и извилистых улиц.

Кальпурния почувствовала, как ее лицо каменеет.

—  У нас патрули на каждом углу. Кто-то должен был нам сообщить.

—  Законы...

—  Я знаю про законы! Никакой вокс-связи, общаться в публичном месте можно только приглушенным голосом. Я знала про них, когда планировала, как установить контроль за всем треклятым Августеумом, когда мы думали, что не сможем поймать убийц вовремя. Каждому патрулю было приказано держать зрительный контакт по меньшей мере с одним другим, чтобы мы могли передавать информацию, не нарушая Вигилии. Кто-то должен был нам сообщить, —  она взяла себя в руки. —  Ладно. Все равно мы уже здесь. Номикрос, я так понимаю, что у Лейки в этом поместье были собственные покои? Хорошо, там и начнем. Проводите нас туда, пожалуйста.

Мажордом подобрался.

—  Невозможно! Где ваш здравый смысл, арбитр? Неужели святая Вигилия для вас ничего не значит? Вы хотите обыскать дом самого Распорядителя и потревожить покой Вигилии, когда остался всего день до самой Мессы? Лорда Халлиана известят об этом!

—  И чем раньше, тем лучше. Где он?

—  Он... если вы хотите поговорить с ним, то вам придется дождаться, когда он вернется из храма. Мой лорд —  благочестивый человек, арбитр, и именно он повел всех жителей поместья на оплакивание ужасной смерти сестры Лейки. Хотя я думаю, что он будет более заинтересован рассмотреть это дело с вашим начальством. Я полагаю, у вас есть формальная делегация от лорда-маршала, чтобы вести себя таким образом?

Кальпурния указала на печать у себя на груди и кивнула на Ромилль.

—  У меня есть все полномочия, которые мне нужны, Номикрос, и уже в который раз я нахожу, что меня утомляют разговоры с местным выскочкой, который не знает своего места.

И с этими словами она протолкнулась мимо мажордома и прошла в атриум дома, а остальные последовали за ней.

Снаружи это место не походило на дворец, но внутри соответствовало положению своего владельца. Они оказались в сводчатом помещении из пронизанного зелеными жилками мрамора, освещенном мягким светом свободно парящих в воздухе светильников и окутанном изысканным кружевом лоз, рост которых направлялся невидимым узором из микропроволоки. Плеск воды доносился от скрытых за занавесями из лоз фонтанов, которые выстроились двумя рядами, образуя проход в центральный зал поместья, и квартет сервиторов у дальней стены, почуяв приближение посетителей, начал играть веселую мелодию на арфах и колокольчиках. Поверх музыки донесся топот чьих-то сапог, и из-за зелени появилось полдюжины слуг Кальфусов в блестящих темно-синих мундирах. У них не было униформы, но повадки были знакомые —  Кальпурния сразу могла узнать домашнюю стражу. Каждый из них как будто без умысла держал руку возле кармана или на поясе, и она не сомневалась, что их оружие такое же дорогое, как и обстановка.

—  Это совершенно недопустимо! —  захлебывался слюной Номикрос позади нее. —  Что дальше, вы отмените саму святую Мессу? Обыщете реликварии Собора? —  отреагировав на его тон, сервиторы стали играть более быструю и грубую мелодию, полную минорных нот и перкуссии, пока Номикрос не замахал на них руками, чтобы они перестали. —  Вы жестоко оскорбляете власть и добропорядочность лорда Халлиана!

Мышцы внизу груди и в верхней части живота важны для дыхания. На малой мощности силовая дубинка Арбитрес, если ей прикоснуться к солнечному сплетению сквозь один-другой слой одежды, выдает как раз достаточный заряд, чтобы эти мышцы на несколько секунд свело болезненным спазмом. Номикрос согнулся пополам и отшатнулся, хватая ртом воздух. Не опуская дубинку, Кальпурния повернулась, обводя взглядом ближайших охранников поместья. Все уже держали в руках пистолеты и целились из них, и она услышала быстрые движения позади себя —  ее отряд также занимал позиции для стрельбы.

—  Уж поверьте, мне надоело играть в игры. Если вы все настолько верны своему хозяину, как я ожидаю, подумайте, насколько хуже ему будет, если Арбитрес и Сороритас придется силой пробиваться в его дом, пытаясь защитить Вигилию, которой он сам руководит.

На мгновение повисла тишина, потом оружие начало осторожно опускаться. Кальпурния сделала жест своим, чтобы они сделали тоже.