Сергей Подгорных - Тутанканара – тот, кого остановить невозможно

Держась уцелевшей рукой за раненый бок, король с трудом поднялся.

– Если ты не против, я отлучусь ненадолго, – сказал он. – Мне надо срочно подлечиться. Ты покгг полежи тут. Подумай перед смертью о том, о сем. Я вернусь, когда твое тело начнет синеть в железных объятиях этого милого цветка. Я вернусь для того, чтобы посмотреть, как ты будешь умирать.

Проговорив это, король, пошатываясь из стороны в сторону, ушел.

“Что ж, приходи! Я тебя встречу достойно. Так, как подобает бойцу тай-пи”, – подумал я и стал настраивать свою биоэнергетику.

Полчаса, отпущенных мне королем, вполне хватит, чтобы войти в состояние бойца тай-пи.

Это древнейшее и самое опасное боевое искусство, и я владел им в совершенстве. В свое время мне довелось его изучить, и бывали моменты в жизни, когда оно меня спасало. Спасало в самых критических ситуациях. В тай-пи все решает настрой бойца, и биоэнергетика значит куда больше крепких мускулов. Главное в тай-пи – концентрация. Бойцу тай-пи нужно, сосредоточившись, отключившись полностью от всего внешнего физического мира, нанизать на свое псевдоастральное, седьмое тело оранжевые т-поля. И если это удалось, если боец управляет в совершенстве своей биоэнергетикой, то он непобедим. Ничто и никто не может остановить его. Сила невидимого духа бойца тай-пи многократно превышает физическую силу любых его противников.

Когда спустя полчаса Людвиг вернулся, я уже был готов к встрече с ним. Король подлечился. Весь в белоснежных бинтах, с забинтованной правой рукой он прямо сиял от счастья. Он пришел насладиться великолепным зрелищем. Зрелищем моей смерти. Моей мучительной смерти.

К тому времени я выглядел неважно. Сжатое лианами тело посинело от недостатка крови. Твердые лианы цветка Рагз впились кровавыми полосами в мое тело. Жить мне осталось недолго. Скоро появится головка плотоядного цветка, и я умру. Умру на глазах у своего врага.

Не знаю почему, но Людвиг не подходил ко мне близко. То ли боялся, что я каким-либо образом дотянусь до него, то ли сам опасался попасть в объятия коварного цветка. Король стоял в десятке метров от меня, и мне это совсем не нравилось. Как бы быстро я ни сумел преодолеть это расстояние, королю вполне могло хватить времени, чтобы спастись. Мысль всегда движется быстрее самого стремительного тела. Одно усилие воли Людвига, и он опять станет недосягаем для меня. Опять уйдет. Этого я допустить не мог. Я должен был действовать наверняка.

– А, Людвиг, – задыхаясь, проговорил я. – Ты пришел посмотреть на свою смерть. И ты ее увидишь. Я, Тутанканара, тебе это гарантирую.

Король, сочтя мои слова удачной шуткой, захохотал. Людвигу показалось ужасно смешным, что распятый перед ним человек, абсолютно беспомощный человек, который через минуту умрет, угрожает ему. Ему, великому Людвигу.

Но он забыл одну простую вещь. И минута подчас может очень много значить. Подчас одна минута способна изменить всю жизнь человека. Или приблизить его смерть.

Воспользовавшись тем, что владыка Пандерлоноса, захохотав, на мгновение отвлекся, я изо всей силы, изо всей силы бойца тай-пи дернул руками. Выдернув окровавленные руки из капкана плотоядного цветка, я одним резким движением сел. Обрывки лиан, опутывающих мое тело, с треском разлетелись в разные стороны, и я мгновенно вскочил на ноги.

Я знал, что мне не успеть. Я никак не успел бы преодолеть десяток метров, отделявших меня от короля. Как бы я ни был силен сейчас, Людвиг все же успеет заслониться от меня какой-нибудь очередной мерзостью. Мысль движется быстрее человека, и опередить ее невозможно.

Но я все же опередил короля. Я включил тот самый прибор, который дал мне Тук. Я включил парализатор энергополя и замер как вкопанный. Замер и мой враг, будто окаменел.

Все дальнейшее происходило, словно при замедленной киносъемке. Прилагая невероятные усилия, я двигался к королю. Создавалось впечатление, что на меня навалили целую гору земли, а мои ноги и руки замуровали в пластобетон. Я двигался, как будто пробиваясь сквозь толщу земной коры. Но я все же двигался. Двигался вперед, к моему врагу.

А он стоял, замерев, не в силах пошевелиться. Не в силах использовать свои супервозможности. Людвиг с ужасом наблюдал, как я медленно приближаюсь. Как я ударяю его в грудь. Как я, прорвав одежду, пробив корсет из мышц и костей у него на груди, вырываю из его тела сердце.

Людвиг еще был жив, когда увидел, как бьется оно у меня в руке. Он, с застывшими от смертельного ужаса глазами, видел, как его поганое сердце падает мне под ноги и как я одним движением расплющиваю его.

Увидев это, увидев брызнувшие во все стороны ошметки своего черного сердца, король умер. Словно кто-то выдернул стержень из тела Людвига, и он мешком свалился на пол.

В этот момент действие парализатора прекратилось, и я вновь стал нормально двигаться. Посмотрел на свою окровавленную руку, потом на раздавленное сердце Людвига и упал, сотрясаемый ужасными судорогами. Начался отход искусственно созданной биоэнергетики. Началась обязательная после состояния бойца тай-пи “ломка” организма.

Не знаю, сколько я пролежал без сознания. Может быть, минуту. Может быть, час. Я совершил то, к чему стремился. Я сделал все, что было в моих силах, и время потеряло значение.

Но жизнь удивительная штука. Замечательная штука – жизнь. Вопреки всему, она всегда одерживает верх. Что бы ни случилось – жизнь всегда побеждает.

Жизнь брала свое, и я открыл глаза.

Звук вызова видеофона локальной связи назойливо лез в уши, и я, превозмогая боль усталого организма, достал из кармашка на поясе миниатюрный прибор. Первым делом мне бросилось в глаза, что рядом с индикатором радиомаяка Молкома замигал индикатор маяка Лары. Лара была жива, и это меня обрадовало. Включив видеофон, я увидел на маленьком экране прибора самое дорогое для меня лицо. Лицо моей Майи.

– Леон, что с тобой? Ты не ранен? Где мы, Леон? – взволнованно проговорила она.

– Все нормально, Майя. Мы на Земле. На нашей родной Земле, – ответил я и счастливо улыбнулся.