Константин Нормаер - Чужая глубина

— Довольно! — прервал его Крошин. — Я не хочу копаться в домыслах и суевериях. Спасибо за доклад, бригадир…

— Рут Кимпл — ответственный за квадрат Око-Луч, сэрг.

— Ах, вот оно что, — задумчиво протянул ренегат. — Теперь понятно, откуда у вас такая прыть. Замечательно, что именно вы оказались здесь и сейчас. Спросите почему? Потому что именно вы станете нашим проводником в Подземье. Надеюсь, на ближайший десяток часов у вас не запланировано никаких важных дел? Генерал-аншеф?

Дером растерянно пожал плечами.

— Я так и думал, — изобразив притворную улыбку, потёр ладони Крошин. — У вас есть какая-нибудь полезная информация для доклада?

Кимпл раскрыл уже было рот, но в последний момент все же остановился, не стал выказывать удивления. Тягаться силами с представителем тайной службы в открытом соперничестве — слишком опрометчиво. Тем более, нет смысла выдавать всю информацию на-гора. Свой первый ход бригадир уже сделал, и теперь было бы неплохо дождаться ответной реакции представителя адмиралтейства. И ренегат не заставил себя долго ждать.

— Не позднее пяти часов вы должны подготовить свою батисферу к отплытию. Мы с вами проделаем небольшое путешествие до Горизонта, а оттуда — до ближайшего пристанища нечеловеков…

Бригадир нахмурился.

— Батисфера Одиссей рассчитана лишь на пятерых человек. А по уставу я не имею права дробить команду. Каждый член экипажа это отдель…

Подняв руку, Крошин прервал объяснение.

— Дробить экипаж не придётся. Думаю, мы просто слегка отступим от определённых правил и технических требований. Вы возьмёте на борт двух пассажиров. Если не ошибаюсь, ваша модель батисферы имеет несколько дополнительных спасательных мест на случай проведения подобных операций.

— Так точно!

— В таком случае, не вижу никаких проблем. Нам с мисс Финчер вполне хватит двух сидений на задворках вашей быстроходной машины. Возражения?..

Возражений не было и быть не могло. Но почему-то старшие по званию всегда и при любом случае задавали этот бессмысленный вопрос. Чёткая военная иерархия, мать её! Заранее зная ответ, все-таки уколоть напоследок. Из подобной философии складывалась вся боевая хитрость и премудрость людей в пагонах — безжалостно жалить каждого, будь то враг или подчинённый. И тому существовала масса подтверждений, например, добить умирающего врага — не приведи удача, если он выживет. Гнать воинов в атаку, даже если поражение предрешено. Не обращать внимания на мирное население, ведь в глазах наступающих они наравне с врагом. Всегда на максимум! Всегда на пределе! У людей в погонах ничего не делалось иначе. Никаких различий. Конфликт — он или есть, или… Впрочем, другого варианта быть не могло. Надел темно-синий мундир, значит ступил на скользкий путь постоянной готовности. Поправил фуражку и устремил свой взор вперёд, в сенильную глубину. Мирное время? Нет потенциальной опасности? Ерунда! Опасность существует всегда! А враг присутствует везде, мать его! Даже среди своих собратьев по оружию! И таких вот врагов надо искоренять, выкорчёвывать ещё жестче, более беспощадно, чем явного противника.

Кимплу хватило пары секунд, чтобы понять — перед ним не старший по званию, а соперник или, вернее, грозный враг. В этой игре нет чьих-то интересов. Крошин не собирается искать истину, ему достаточно обнаружить виновного, что сделать гораздо проще. И считай, программа минимум выполнена. Он не будет анализировать, сопоставлять, проводить аналогии. По его замыслу достаточно осуществить ряд стандартных процедур и указать пальцем на самого слабого среди подводной братии. А может быть, напротив, на того, кто излишне силен и непреступен. Да и какая разница! Главное, что в этой игре Крошин — тот персонаж, кто диктует условия. Он пишет правила, и ему решать, в какой момент стоит поставить жирную точку. Все слишком очевидно. С одним только «но» — бригадир не собирался так просто сдаваться. Потому что здесь, под давлением десятка атмосфер, любой лидер может в одну секунду стать аутсайдером. И как бы он не тешил своё самолюбие, правила здесь устанавливает лишь один судья — Глубина. А её невозможно купить или переманить на свою сторону. Только она — неподвластный никому манометр справедливости. Получается, шансы равны?

Кимпл был в этом уверен. Отдав честь, он приложил кулак к сердцу, щёлкнул каблуками и покинул конференц-зал. Битва началась. И теперь необходимо взять паузу, чтобы подготовиться к первым манёврам.

Любому человеку необходим отдых. Даже если ты глубинщик от мозга костей, и являешь собой пример невероятной стойкости духа и тела, твой совершенный механизм мышц, костей и связок рано или поздно взывает к справедливости. Ничто не может работать вечно, к тому же на пределе возможностей. Без отдыха произойдёт не просто поломка, которую, к примеру, у машин можно устранить при помощи обычного ремонта, а случится, действительно, серьёзная неприятность. Ведь человеческое здоровье подобно хрупкому стеклу. К тому же, у двуногого существа с мозгами и вечно жужжащими мыслями все не так, как у стального агрегата: сердце — это не мотор, а мышцы — вовсе не коробка передач. У него всё гораздо серьёзнее. Пренебрёг отдыхом, и все! Можешь считать себя барахлом, списанным на берег за ненадобностью. И ничего с этим не поделаешь. Организм штука тонкая. Его не загонишь в гараж и не оставишь до утра набираться сил. Передышка у глубинщиков тоже должна быть особенной. Тем более, когда речь идёт о тех, кто ежедневно выходит на вахту и по сто часов подряд бороздит бескрайние просторы Нескучного моря.

Зал для релаксанта располагался в северном крыле базы. На вид обычная забегаловка, которую с лёгкостью можно отыскать в любом прибрежном городке. Длиннющая барная стойка, уютные узкие столики вдоль стен, сотни, а может быть тысячи черно-белых фотографий и раскрашенных этикеток и, конечно же, пианино. Правда, здесь, в подводном царстве вечной сырости и непонятно откуда взявшихся сквозняков, музыкальный инструмент также иллюзорен, как и все, что напоминает команде о береге и привычной жизни. Он слеплен из множества крохотных металлических деталей тонкими узлами сварки. Смотришь на него вблизи — груда уголков, болтов и шлангов, отойдёшь подальше, в полумрак зала, и тень тут же делает своё дело. Метаморфоза происходит почти мгновенно. И обман начинает руководить твоим разумом. На небольшой сцене появляется великолепный источник музыки, меланхолии и витающих, словно табачный дым, мыслей. А когда к визуальному эффекту добавится хрипатый голос древнего патефона, становится окончательно ясно — ты очутился в настоящем раю.