Григорий Крячко - Первый

— Ты был в зоне отчуждения, — уже совершенно спокойно, без ехидной насмешки продолжала Татьяна, — По телевизору вчера была про нее передача, там сказали, что в ней творятся странные и непонятные вещи, только не показали, какие именно. В самом деле, увиденное на твоем «цифровике» просто не может быть, но оно есть. Следовательно, такие снимки ты мог сделать только там, в Зоне. Ты подготовился к этому заранее, пробрался через охраняемый периметр и побывал там.

Денис молчал. В самом деле, что тут скажешь? Оказывается, проклятая Выдра (так Таню звали вследствие ее фамилии — Выдрина) наблюдала за ним с самого начала, ей не составило труда сопоставить одно с другим, а снимки в памяти фотоаппарата просто были лишним доказательством. Плюс эти штаны… Денис бы выбросил или припрятал их, но запасных просто не было, разве что зимние. Не ходить же в итоге голым?

— Ты самоубийца, — продолжала Таня. — Сумасшедший человек. Что тебе там было надо?

— Посмотреть хотел… Интересно было просто.

— Ты проведешь меня в Зону, — решительно, будто ставя точку, сказала девчонка.

— Зачем? — опешил от такого заявления Денис. — Сдурела?

— Не больше, чем ты. Предлагаю тебе сделку: никто никогда не узнает от меня, чем ты занимаешься, а ты берешь меня с собой туда. Не волнуйся, бегать, прыгать и ползать я умею, у меня все же юношеский разряд по легкой атлетике. Соглашайся! У тебя все равно нет выбора.

Денис молчал. Он уже понимал, что Выдра была права…

Было тихо. Очень тихо и очень спокойно. Недавно прошел короткий, но сильный дождь, точнее, даже ливень, в воздухе ощущалась приятная свежесть, мокро пахло землей и травой. Капельки воды повисли на ветках деревьев, на метелках вездесущей полыни, на листве кустов. Зона умела быть невероятно красивой, даже если это была даже красота смерти.

— Холодно, — зябко поежилась Таня, взяв себя крест-накрест за плечи, — Вообще здесь как-то страшно, правда? Тишина такая…

Денис и Татьяна шли вдоль опушки леса. Перед самым ливнем они успели проскочить под колючей проволокой двойного ряда столбов ограждения. Теперь вдобавок вдоль него всюду оказались навешаны таблички с надписями на русском, украинском и даже английском языках: «Стой! Опасно! Запретная зона! По нарушителям ведется огонь без предупреждения!»

— Домой еще не захотела? — язвительно осведомился мальчишка.

— Нет! Здесь интересно. Только правда страшно… Пусто уж очень. Слушай, а как думаешь, тот труп там все еще лежит? Пойдем посмотрим?

— Зачем? Вонь нюхать? — удивился Денис. — Нет уж. Я тебе лучше те странные штуки покажу, только издалека. Они опасные очень.

Впрочем, одну уже удалось рассмотреть вблизи. Ее заметила первой сама Таня, и так удивилась ей, что застыла с разинутым ртом. Конечно, ведь это противоречило всем мыслимым законам физики! Денис тоже стоял рядом, но без такого сильного изумления. Его разум уже успел притерпеться к осознанию всей воплощенной невероятности происходящего тут.

В мягкой лесной земле был глубоко — не меньше полутора десятков сантиметров — вдавлен круг почти правильной формы. Поверхность его выглядела не просто ровной, а вообще идеально гладкой. Казалось, что всю траву, палые листья и брошенный когда-то окурок сверху накрыли тяжелым листом прозрачного стекла. Выглядело это, конечно, очень причудливо.

— В прошлый раз такого не видел, — сознался Денис. — Что это за хрень такая?

Он подобрал с земли гнилой сучок, швырнул в круг, применяя проверенную камешками тактику, и тут же пригнулся, невольно боясь, что деревяшка возьмет да вылетит обратно с сумасшедшей скоростью. Но она не вылетела. Даже не достигла середины круга, но моментально рухнула вниз, едва миновала его границу. Причем с такой скоростью и силой, будто весила не меньше мешка цемента.

— Гляди! — воскликнула Таня и подалась вперед, — Она аж в землю вошла!

— Стой, дура! — Денис схватил ее за руку, — Не подходи! Расплющит в блин.

На месте сучка действительно осталось, фигурально выражаясь, мокрое место. Точнее, его просто размазало по спрессованной земле и вдавило в нее. Видимо, в этом странном «круге» сила тяжести возрастала в тысячи раз, как бы дико это не выглядело. В зоне отчуждения все обычные земные законы буквально сошли с ума…

Поселок, встретившийся им по пути, оказался вообще наполовину сгоревшим. Пожар бушевал здесь совсем недавно: воздух до сих пор хранил витавший в нем горький, едкий запах гари. К нему примешивалась уже знакомая сладковатая мерзостная вонь гниющего мяса. Из развалин, засыпанных пеплом, при приближении людей с пронзительным визгом выскочило несколько крыс и помчалось прочь, скрываясь в траве. Татьяну всю аж передернуло от вида грызунов. Не хотелось даже выяснять, что именно они тут промышляли.

Денис давно уже предлагал закончить «экскурсию» и двигаться в обратный путь, но досужая девочка настояла заглянуть в заброшенный еще со времен Первой Аварии поселок, чьи крыши виднелись с опушки леса. Наверное, в нем когда-то еще во времена Советского союза жили работники колхоза.

Дома, простояв почти четверть века, выглядели еще относительно неплохо, но пожар пережили далеко не все. Частично сгнившее, трухлявое и рассохшееся дерево горело отменно. Страшно даже представить, каково здесь было во время буйства огненной стихии. Денису уже доводилось видеть в своей жизни большие пожары, и он навсегда запомнил это страшное зрелище.

Таня подавленно взирала на пепелища и развалины домов. В ней уже практически ничего не осталось от той самоуверенной, ехидной и энергичной девчонки, когда она заставляла Дениса вести ее на «экскурсию», когда шли по лесу к забору, преодолевали его, уходили в Зону. Тогда Выдра пыталась язвить, поддразнивала хмурого одноклассника экстремалом, насвистывала песенки. Теперь же, прочувствовав тяжкую атмосферу запустения и смерти, настроение Тани резко переменилось.

Она шла медленно, подавленно озиралась по сторонам, все время ловила Дениса за руку и вообще старалась быть к нему как можно ближе. Не надо было иметь качества отменного психолога, чтобы понять: ей очень, очень страшно, настолько, что ее всю трясло. Тем не менее, природное упрямство брало свое. Именно повинуясь ему, Таня настояла на продолжении похода.

Один из домов поселка выглядел вовсе уж причудливо. Он скособочился, накренился, остался без единого стекла в окнах, да к тому же лишился доброй трети крыши и почти всей торцевой стены. Вгрызшись в несчастный дом, в воздухе висело нечто, напоминающее полупрозрачный, грязно — серый воздушный шар исполинского размера. Денис даже на глаз прикинул, что диаметр его был никак не меньше пяти-шести метров.