Ильза Бик - BattleCorps «Proliferation Series»-1: Отрыв

Она не смотрела на людей, по крайней мере, не пристально. Примерно минуту. Сперва убедиться в том, что ее никто здесь не ждет. Скользнув вдоль палатки, только что обогнутой ею, она приподняла полу стволом лазера, и также быстро уронила назад, с ножом наготове. Пусто. Лишь раскрытые мешки и две скатки. То же самое, что и во второй палатке, но там мешок и скатка имелись в одном экземпляре, должно быть имущество чиф-мастер-сержанта отряда. Часть ее желала мчаться прочь отсюда, вопя, и как можно дальше — другая же знала, что ей нужно пройти через все это, если ей хочется остаться в живых.

Они все сидели бок о бок — спинами к ткани палатки, второй и третий наклонившись, так что головы их касались друг друга. Было бы смешно, если бы не было так страшно. Одиночные выстрелы в грудь, пулевые, калибр — крупный. Очень точные выстрелы. Кто бы ни убил их, он желал убедиться в этом, поскольку парки их были расстегнуты и сдвинуты на плечи. Футболки были разрезаны посреди и раскрыты, словно страницы книги, так что она могла видеть входные отверстия, каждую одиночную, узкую дырочку шести-семи миллиметров диаметром под левым соском и чуть сбоку. Прямо над сердцем. Лишь капля крови, уже свернувшейся, подобно замерзшей слезе. Недостаточно, чтобы стать причиной столь удушающего запаха крови.

Причиной же запаха были — перерезанные горла. От уха до уха. Сердца, даже те, что прострелены насквозь, бьются в агональном ритме еще примерно минуту. Быстрый взмах ножом слева направо, этого более чем достаточно, чтобы кровь брызнула фонтаном. Кровь, собравшаяся в толстые ручейки и уже начавшая подмерзать.

Но перерезание глоток, это было уже чересчур. Как и усаживание их в ряд, словно зрителей. Если только… она отступила на пару шагов, и оглядела окрестности. Ага, справа от нее, так и есть — KA — BAR, воткнутый в землю. Два комплекта жетонов обвивали рукоять черной кожи, с полувысохшей на ней кровью. Наклонившись и выдернув нож, она увидала инициалы на его пятке — Ч.К. Затем уронила жетоны себе в руку. Джеймс. Хакетт. Жетоны были черными.

Мускулы ее челюсти напряглись. Она ни на секунду и не поверила, что это Кинкейд поубивал всех их. Ну да, он был супер-снайпером, и да, он любил вызовы. Но она знала, что он был настоящим солдатом и настоящим мужчиной. Если у убийцы был нож Кинкейда, следовательно Кинкейд был мертв. Ее изумило то, что она не чувствовала горя. Может быть оттого, что внутри она также была солдатом, а солдаты горюют лишь тогда, когда для этого есть время. Прямо сейчас она была занята. Ей нужно было остаться в живых.

Все, буквально все вопило о том, что она осталась последней. Что означало также, что спектакль этот был разыгран исключительно для нее, кем-то знавшим, что она придет сюда. — И если он все это так устроил…

—  То это для того, чтобы понаблюдать за моей реакцией, — сказала она, неожиданно — О, черт…

И как бы доказывая ей, что убийца читал ее мысли, левую ногу ее пронзил раскаленный прут ослепляющей боли.

Полигон Якима, Терра

24 декабря 2438

13:30

— Подождите-ка, — сказал Пауэрс. Он все еще сжимал ее руки своими, наклонившись вперед, так что лица их были менее чем в полуметре от друга. — Давайте подумаем обо всем этом как следует. Может быть, это все даже неплохо.

— Что?! — Кэролайн вырвала свои руки из его, так что теперь Пауэрс сжимал в ладонях лишь воздух. — Как вы можете такое говорить?!

— Разве вы не сказали только что, что подобное, это обычное дело?

— Нет, я сказала, что это не так уж необычно, если самец убивает ребенка, даже своего. Но это кое-что, что Джек никогда не делал.

— Что не означает, что сделать подобное он не мог. Откуда вы знаете, что такого рода агрессивное поведение не имеет естественных причин?

Она моргнула. Веки ее зудели, а нос забит от слез. Джек — убийца? Каннибал? Шимпанзе могут быть сменять настроение по мановению ока — покорные в одну секунду — бешеные убийцы в другую. Они охотятся, обычно стаями, дополняя свою растительный рацион свежим мясом. Но шимпанзе в обезьяннике были на сбалансированной диете — с месячными интервалами они получали куски сырого мяса как раз для предотвращения подобных случаев.

С другой стороны, ей было известно, что шимпанзе убивают не хуже чем люди, и по разным причинам: чтобы подчеркнуть свое превосходство, отомстить, или просто потому, что им этого хочется. Она сказала все это, затем добавила: — Скажем так, в качестве аргумента, что поведение Джека естественно, что он убил Тонго из ревности или еще из-за чего. Но Шана? Я вообще не слыхала о случаях, чтобы любой самец убивал и мать и детеныша одновременно. Обычно это делают самки. Джек же вел себя… садистски.

— Вы придаете ему человеческие мотивы. В действительности вы не имеете ни малейшего понятия о мотивах, двигавших Джеком, не так ли? — Когда она ему не ответила, Пауэрс продолжил: — Может быть это обычная банальнейшая агрессия. Но, с моей точки зрения, это может оказаться даже и неплохим результатом.

Она горько хохотнула, — Объясните это Шане и Тонго.

— Я солдат, а вы — нет. Посылая солдат в бой, вы не желаете, чтобы их отвлекали субъективные факторы. Вроде того, что они должны делать, а что нет. Солдаты существуют, чтобы убивать. И вам хочется, чтобы они делали свое дело без колебаний. Так что, если усилительный контур не только фокусирует и удерживает их внимание, не давая усталости сказываться на нем, но и усиливает их агрессию… то это превосходно.

Она задохнулась — Вы… вы что, это серьезно? Да как может это быть превосходным?

Пауэрс насмешливо фыркнул. — Да ладно вам, подумайте сами. Мы, знаете ли, не обезьяны. Вспомните Кинкейда, вспомните, как подскочили его показатели? Насколько лучше он стал? Вот это — солдат. Теперь осталось узнать, как держать все это под контролем, и дело сделано.

— Нет. — Кэролайн встала, сверля его взглядом, — Я не согласна. Но поскольку не я директор проекта, а Гбарлеман, я добьюсь, чтобы это он принял это решение. И я доберусь до него, даже если для этого мне потребуется проломить себе дорогу в чей-то там генеральский кабинет. В худшем случае они меня максимум пристрелят. Так что, или вы идете со мной, или нет.

Он смотрел на нее несколько долгих секунд. Она не имела ним алейшего понятия, о чем он думал. Бесстрастное выражение сковало его черты. Наконец он встал на ноги. — Хорошо, я иду с вами. Гбарлеман должен услышать обе стороны. Таким образом никто не станет паниковать.

На кончике ее языка вертелась фразочка про «прикрытие собственной задницы», но она сдержалась. Вместо этого она заметила, — Мы не узнаем ничего определено, пока не прогоним все тесты.