Артем Мичурин - Полведра студёной крови

– Ты видел у них машины? – спросил я Альбертика, когда тот приготовился присесть мне на уши с очередной историей о своём моральном разложении.

– Машины? Нет, не видел. Но слышал. Звук мотора. Когда твой друг Ткач проезжал по этой дороге, Альбертик как раз решил, что это они, и спрятался. Потому что, знаешь, если они поймают Альбертика…

– Да-да, я помню. Спустят с тебя шкуру, выпотрошат и засунут в кипящий котёл.

– Нет-нет-нет, – помотал головой Альбертик, возмущённый моим неточным пересказом. – Сначала засунут в кипящий котёл, а уж потом выпотрошат!

– Как скажешь.

– Это не шутки, – испуганно округлил старик глаза. – Ты не видел, что они делали с разведчиками из Убежища. А Альбертик видел. Хуже этого ничего быть не может.

– Может. Поверь.

– Хуже, чем свариться живьём?!

– Ну подумай сам. Сколько ты протянешь в кипящем котле, да ещё со спущенной шкурой? Минуты. Я на месте плохих людей предпочёл бы запечь тебя в шкурах.

– Как это? – выдохнул Альбертик.

– Ничего сложного. Берётся один связанный старикан, две больших шкуры, большая игла, жилы и верёвка. Шкуры кладутся крест-накрест, старикан сажается в центр. Шкуры сшиваются жилами промеж собою. Нужно сделать так, чтобы башка начинки наружу торчала, но больших дыр между шеей и шкурами не было. Получается этакий кожаный кувшин. Вся эта конструкция подвешивается в метре над землёй, а снизу разводится костерок. Преимущество данного способа приготовления в том, что длится это дело несколько часов. Начинка медленно тушится в собственном соку. Причём первый час обычно уходит на вырабатывание этого самого сока. Начинка пытается слезть с огня и раскачивает мешок, извивается там, орёт благим матом. При этом обильно потеет, опорожняет кишечник и мочевой пузырь. Ко второму часу выбивается из сил, и начинается собственно готовка. Сначала готовятся ноги, жопа и гениталии.

– Чего? – пискнул Альбертик, насилу разомкнув побледневшие губы.

– Причиндалы твои.

– А.

– Потом, к четвёртому-пятому часу, когда низ уже покрылся румяной корочкой, жар добирается до ливера. Тут хорошо бы взбодрить начинку шмалью позабористее, иначе отключится. А так будет в сознании, пока кишечник и почки доходят до кондиции. Подыхает начинка уже наполовину пропечённой. Время приготовления может быть и больше, если грамотно поддерживать нужный огонь. Говорят, особо умелые повара пекут по десять часов кряду.

В землянке повисла молчаливая пауза. Альбертик смотрел на меня не мигая и, кажется, перестал дышать.

– Эй, – повёл я забинтованной клешнёй у него перед носом.

– Кто ты? – прошептал старик. – Кто ты такой?

– Человек. Просто человек. Который убивает других человеков. Если сможет поймать. Но перед этим я говорю с ними.

– Ты убьёшь Альбертика?

– Возможно.

– Почему?

– Потому что возможно всё. А я не даю обещаний, которых не могу сдержать. Но если ты будешь вести себя хорошо и я пойду на поправку, мы расстанемся добрыми друзьями. Скажу больше. Если поставишь меня на ноги, я избавлю тебя от соседей.

– Правда? – воспрял духом Альбертик. – Ты сможешь?

– Смогу.

– Один?!

– Нас двое, – кивнул я на Красавчика.

– Но их сорок!

– Тогда тебе лучше поторопиться с моим излечением, чтобы успеть до весны.

– До весны? – нахмурился старик.

– Будет обидно, если столько мяса пропадёт, стухнув.

– А что ты будешь делать потом?

– Потом… Двину на запад. Хочу повидать старого друга. В последний раз…

Молодая голубоглазая женщина с «СВД» за плечом сидела на корточках возле врытой вертикально металлической плиты и водила ладонью по сухой, прогретой солнцем земле перед нею.

– Мы ради этого сделали такой крюк? – раздражённо спросил стоящий рядом мужчина в степном камуфляже, поправляя висящий поперёк груди «АКМ».

– Да, – ответила женщина.

– Ну, и кто здесь лежит?

– Кол, – кивнула женщина на плиту с тремя выбитыми на ней буквами.

– Спасибо, я умею читать. Кто он?

– Охотник за головами, убийца и просто хороший человек. – Женщина поднялась на ноги и отряхнула ладони.

– Должно быть, он последний из хороших людей, похороненных в Нижнем Новгороде, – язвительно заметил мужчина.

– Вероятно, – согласилась его спутница без тени иронии.

– Что он тут забыл?

– Проплывал мимо, – указала женщина на обгоревший остов двухпалубного парохода, зарывшийся в песчаный берег напротив развалин Кремля.

– Это была его посудина?!

– Да.

Мужчина присвистнул.

– Небедный сукин сын.

– Он много и усердно работал. И всегда доводил начатое до конца.

– Я тоже много работаю и довожу до конца. А на пароход так и не скопил.

– Хм… – усмехнулась женщина, глядя на каменистую землю возле надгробия. – Когда-то, очень давно, он связался с одним человеком, и они вместе отправились на Северный Урал за богатой добычей. Без транспорта. Зимой. Не имея чёткого плана. Не зная местности…

– Сумасшедший. Это ж самоубийство.

– Верно. А они дошли. Но человек, с которым он отправился на поиски, предал его и бросил умирать.

– Эка невидаль. Похоже, этот Кол не так уж и крут был, раз его кинули, как лоха, – ощерился мужчина белозубой улыбкой.

– Он сумел выжить, – продолжила женщина, лишь поиграв желваками в ответ на неосторожную реплику, – и добраться до ближайшего города. Правда, чуть не остался калекой. Из него вынули девять пуль. Восстанавливался шесть лет.

– Везунчик, – хихикнул мужчина.

– А потом он ушёл на запад. Искать своего бывшего компаньона…

– Идиот. Это ж всё равно что иголку в стоге сена искать. Через шесть-то лет. По ходу ему из башки десятую пулю достать забыли.

– И нашёл. Он его выследил. Подкараулил в ночлежке на окраине Иваново…

Стоящая на подоконнике керосиновая лампа тускло освещала голые тёсовые стены и закопчённый потолок небольшой комнаты. За столом сидели два человека: крепкий мужчина лет сорока в майке и камуфляжных штанах, заправленных в расшнурованные берцы, и тёмноволосый парень, на вид не старше двадцати пяти, одетый в униформу защитного цвета.

– Выпей с нами. – Старший откупорил бутылку и выставил на стол третий стакан.

Сидевшая на топчане заплаканная голубоглазая девушка боязливо откинула укрывающее её покрывало и спустила босые ноги на пол.

– Ну же, – наполнил стаканы старший.

– Вообще-то хозяин не… – прошептала девушка, присаживаясь за стол.

– Мне плевать, что говорит твой хозяин, – перебил её мужчина. – Пей. За Михаила. У него сегодня день рождения.