Артем Мичурин - Полведра студёной крови

Стоящая на подоконнике керосиновая лампа тускло освещала голые тёсовые стены и закопчённый потолок небольшой комнаты. За столом сидели два человека: крепкий мужчина лет сорока в майке и камуфляжных штанах, заправленных в расшнурованные берцы, и тёмноволосый парень, на вид не старше двадцати пяти, одетый в униформу защитного цвета.

– Выпей с нами. – Старший откупорил бутылку и выставил на стол третий стакан.

Сидевшая на топчане заплаканная голубоглазая девушка боязливо откинула укрывающее её покрывало и спустила босые ноги на пол.

– Ну же, – наполнил стаканы старший.

– Вообще-то хозяин не… – прошептала девушка, присаживаясь за стол.

– Мне плевать, что говорит твой хозяин, – перебил её мужчина. – Пей. За Михаила. У него сегодня день рождения.

Девушка испуганно посмотрела на парня, сидящего по левую руку от неё.

Тот, поджав губы, кивнул: «Лучше выпить».

– Не чокаясь, – добавил старший, видя, как девушка осторожно тянет к нему поднятый стакан, после чего опрокинул свой, снова наполнил, достал папиросу, открыл форточку и закурил, выпуская дым в вечернюю прохладу за окном.

Парень наклонился и, пошуршав брезентом, выудил из вещмешка кусок хлеба.

– Держи, – усмехнувшись, отдал он его беспомощно хватающей ртом воздух девушке. – А ты молодец. До дна.

– Я раньше никогда… – выдохнула та и закашлялась.

– Серьёзно? Тебе сколько?

– Пятнадцать, – застенчиво улыбнулась девушка и поправила съехавшую с плеча порванную вязаную кофту, спускающуюся до середины бёдер.

– Ему было бы столько же, – прохрипел курящий возле окна мужчина.

– А кто это – Михаил?

– Его сын, – шепнул парень, кивнув на старшего, и помотал головой в знак того, что не стоит развивать затронутую тему.

– Ну, рассказывай, что там произошло, – вернулся мужчина к столу, забычковав папиросу о стену, и наполнил два опустевших стакана.

– Я… я просто зашла… чтобы убрать в комнате, – сбивчиво начала девушка, раскрасневшаяся от выпитого. – Он сидел и смотрел, как я убираюсь, а потом, ни слова не говоря… – Она всхлипнула. – Повалил меня на пол и… Я оцарапала ему лицо, сумела отпихнуть. Кажется, он ударился затылком. А я сразу побежала и стала стучать во все двери. У вас оказалось открыто. Там мои туфли и юбка остались…

– Он сейчас в комнате?

– Нет. Когда я бежала, видела, что он пошёл в другую сторону.

– Вещи при нём были? – уточнил парень.

– Нет. Так и пошёл в одной рубашке.

– Значит, вернётся, – поскрёб щетину старший. – Так чего ты от нас хочешь?

– Я… я хочу, чтобы вы его проучили.

– Проучили? – усмехнулся мужчина.

– Сделайте так, чтобы он исчез отсюда. Иначе мне придётся исчезнуть. А я не знаю, куда идти. – Девушка прижала колени к груди и, обхватив их, затряслась от беззвучных всхлипов.

– Эй, – тронул её парень за плечо. – Давай без этого. Мы поможем.

– Стас, – одёрнул его мужчина, после чего обратился к уткнувшейся лицом в колени девушке: – А что, тутошняя охрана нихера не может?

Та лишь помотала головой, отчего золотистые волосы упали на лоб, поблёскивая в отсветах лампы.

– Как будешь платить?

– А… – всхлипнула девушка, подняв глаза. – А сколько нужно?

– Пятьдесят серебряных.

– Москва… – развёл парень руками.

– Не называй меня так. Я уже сто раз говорил, – огрызнулся мужчина и повторил: – Пятьдесят.

– У меня нет столько, – утёрла девушка слёзы. – Но… я что-нибудь придумаю.

– Слышь, – кивнул парень мужчине на дверь, – пошли, переговорим. – И, выходя, подмигнул улыбающейся ему гостье.

– Ну? – донеслось из-за неплотно прикрытой двери.

– Ты чего сегодня сволочной такой?

– Слова выбирай.

– Не видишь, девке помочь надо?

– Ага, помощник. Он ей помогать будет, а мне потом расхлёбывать.

– Я сам всё сделаю. Будто в первый раз. Глаза-то протри. Ну? Пожалуйста.

– Кобелина. Хер с тобой, делай.

Они вернулись в комнату и сели за стол. Парень выглядел заметно повеселевшим. Мужчина же, наоборот, помрачнел. Казалось, ему нехорошо. Но рука снова потянулась к стакану.

– Подняли. За справедливое возмездие!

– Так вы мне поможете?! – засияла девушка.

– А то как же? – просипел мужчина и шумно втянул ноздрями воздух через приложенный к носу рукав. – Или мы не добрые самаритяне? – качнулся он, поднимаясь. – Ого. Что-то… э-э… Пойду я обратно, на воздух. А вы тут пока…

Мужчина проковылял к выходу и, не рассчитав силы, громко хлопнул дверью.

– Как хоть зовут-то тебя? – улыбнулся девушке парень.

– Ольга, – представилась та, улыбнувшись в ответ.

…На улице заметно потемнело. Разбитую просёлочную дорогу в десятке метров от крыльца было почти не разглядеть. Даже стоящая совсем рядом телега едва видна. Или это не из-за темноты?

Мужчина привалился плечом к стене и потёр глаза, но тьма только сгустилась… когда чьи-то крепкие как сталь руки сомкнулись на его шее.

– Придушил прямо на крыльце, когда тот вышел подышать, – продолжила женщина, глядя на могильную плиту. – Кинул в телегу и увёз.

– Зачем? Над трупом поглумиться.

– Он не убивал его. Нет…

– А тебя так просто не пронять, да? – прозвучал возле уха хрипловатый и насмешливый голос, такой знакомый…

– Что?!.

– Тс-с-с, – прошипела обвившаяся вокруг мужчины тень. – Ещё потолкуем. А теперь баюшки.

Человек в чёрном подхватил обмякшее тело и, перенеся его на телегу, укрыл брезентом, после чего бросил на веранду поднятый с земли камень.

– Ну, мне пора, – девушка встала и, неловко ступая по затоптанному глиной полу, направилась к двери.

– Уже? – нахмурился парень. – А…

– Сначала дело, потом оплата, – улыбнулась она. – Ты знаешь, где меня искать.

– Конечно, – нехотя согласился тот.

– Чего так долго? – повернул голову сидящий за вожжами человек, и янтарные огоньки блеснули под капюшоном, преломив свет из окна. – Я чуть яйца не отморозил.

– Это, знаешь, не раз плюнуть, – ответила запрыгнувшая на тронувшуюся с места телегу девушка, уже натягивая штаны неброской камуфляжной расцветки.

– Всё нормально?

– Да, если не считать стакана дрянной водки, с которого я, похоже, сейчас блевану. И не делай вид, будто беспокоился за меня.

– М-м… ладно. А что со вторым?

– Ничего.

– Ты должна была…

– Я не убиваю за компанию.

– Дурная привычка. Избавься от неё.

– К тому же, – девушка улыбнулась, – он милый.

– Вот дерьмо, – усмехнулся человек в чёрном, и тонкие, иссечённые шрамами губы сложились в кривую ухмылку. – А я милый?