Алексей Корепанов - Авалон

— Совершенно верно, — подтвердил Аллатон. — Мне нужно было сразу это сообразить, но, видно, тоже старею потихоньку.

— Стареет он, видите ли… — пробурчал Хорригор.

Дарий взглянул на предводителя пандигиев:

— Так в чем проблема? Ставьте.

— Делать это лучше всего возле прохода, — пояснил Аллатон. — Тогда помехи будут сведены к минимуму. В другой ситуации расстояние не имело бы особого значения, но нецелесообразно тратить силы, а потом вновь восстанавливаться для проведения ритуала. Авалон-то может столько и не продержаться.

— Все понятно, вопрос закрыт, — деловито сказал Дарий. — Поехали ставить распорку. И там же и ритуал проведете. Бенедикт, на взлет и вперед, к проходу! Господа маги подскажут направление.

— Слушаюсь, Дар.

— Вон туда, перпендикулярно берегу, — показал рукой Аллатон.

Супертанк поднялся над полупризрачной травой и понесся к горизонту. И только минуты через две Силва подумал о том, что они так и не убрали за собой после трапезы у ручья.

«Ничего, — чуть позже успокоил он себя. — Может, если реальность изменится, то и объедки наши исчезнут?…»

Путь к проходу, ведущему на Можай, не преподнес никаких сюрпризов. Хоть пейзажи на экране и менялись, но были одинаково тусклыми, унылыми и какими-то нереальными. Трещин на небе явно прибавилось, они сделались шире, и в глубине их просматривалось нечто похожее на грязные клочья ваты, разделенные бесцветной пустотой. При взгляде туда каждому из невольных скитальцев хотелось втянуть голову в плечи. Окружающее действовало на психику столь угнетающе, что никому не хотелось ни о чем говорить.

Так, в молчании, и проходило время. Наконец Аллатон сказал:

— Всё, где-то тут можно остановиться.

Танк по команде Силвы сбавил скорость, и через несколько мгновений предводитель пандигиев, помрачнев, произнес что-то — судя по интонации, ругательное — на неизвестном никому, кроме Хорригора, языке. Иргарий тоже нахмурился и плюнул себе под ноги.

— Что, проход закрылся? — хриплым голосом спросил Дарий, уже зная ответ.

— Да, — бросил Аллатон и вновь непонятно выругался.

Танк опустился на призрачный луг, и в тишине было слышно, как сопит побледневший Дасаль.

— А открыть не пробовали? — спросил Шерлок, глядя на Аллатона.

— Пробовал. И пробую. Не получается…

Хорригор хотел еще раз плюнуть на пол, но перехватил недовольный взгляд Силвы и передумал.

— Ну и закрылся, все проходы то и дело закрываются, — бодрым голосом произнес он. — Ты же сам мне говорил, Ал. Как закрылся, так и откроется. И даже если не откроется, тут тьма-тьмущая других проходов — будем проверять каждый.

Аллатон угрюмо взглянул на него:

— Я был лучшего мнения о твоих способностях, Хор. Неужели ты не чувствуешь, что проход закрыт не так, как раньше? Ступеньки такой маленькой не видишь между уровнями, с черной точкой?

Хорригор прикрыл глаза.

— Вижу, — секунды через три сказал он упавшим голосом. — Я и раньше видел, только у меня в плетении сдвиг какой-то.

— Это от коньяка, — пояснил Аллатон. — Такой ступеньки никогда раньше не было. Думаю, она присутствует теперь и у всех других проходов. Структура уже приняла меры самозащиты.

— Поздравляю, сидеть все вместе будем, — криво усмехнулся Дасаль. — Пожизненно, в одной камере.

— Только потолок вот-вот обрушится нам на головы, — уныло заметил Тангейзер.

— Господа, не рано ли впадать в пессимизм? — Шерлок Тумберг обвел всех взглядом. — Даже если закрыты все проходы, после ритуала они должны оказаться открытыми. Здешняя реальность станет такой, какой была до взрыва. Разве не так?

— Это не очевидно, — сказал Аллатон. — Но вариантов нет. Нужно проводить ритуал, и как можно быстрее. А то как бы потолок действительно не обрушился.

— Но ведь отсюда можно выбраться и другим путем! — встрепенулся Дарий. — Попасть на один из находящихся сейчас в Серости кораблей! — Он посмотрел на Хорригора: — Вы ведь такое уже проделывали, и не раз.

— Точно, — кивнул Шерлок. — Я это как-то упустил из виду, а такое для меня непростительно.

— Теряете квалификацию, господин начальник, — ядовито заметил Дасаль. Он понял, что ситуация вовсе не безнадежна и сразу же воспрял духом.

Реагировать на этот выпад следователь счел ниже своего достоинства, поэтому ограничился выразительным взглядом. А Хорригор испустил длинный вздох и произнес тусклым голосом:

— Я не хотел об этом говорить, чтобы раньше времени не накалять обстановку… Но я уже проверил этот вариант.

— И что? — подался к нему Тангейзер.

— И ничего, — ответил иргарий. — Если выражаться предельно простым языком и оперировать общедоступными понятиями, то ваши корабли летают в другом слое Авалона. Раньше граница между слоями была практически неощутимой, но теперь ситуация изменилась коренным образом. И определить это мне не помешало даже наличие коньяка в моем организме, — он бросил взгляд на Аллатона. — Так что корабли для нас недосягаемы, и вся надежда только на ритуал.

— Вот и приступим, — сказал преводитель пандигиев и встал с откидного сиденья. — Нужна соль или сахарный песок, грамм двести… Немного льда…

— Железо, — подхватил Хорригор. — Или сплав, без разницы.

— Разводной ключ подойдет? — спросил Тангейзер.

— Если в нем есть железо, то подойдет, — ответил иргарий.

Перечень необходимого для проведения ритуала оборудования оказался не очень длинным, и все эти компоненты в супертанке нашлись. Включая любимую, с золотистым ободком, кофейную чашку Силвы, рулон туалетной бумаги и колесико от робота-чистомоя. Шестерка скитальцев покинула боевую машину, и оба мага принялись совершать всякие нужные действия на лугу, а остальные за всем этим заинтересованно наблюдали.

В землю были воткнуты три кухонных ножа, между ними расположились несколько кучек соли. Причем маги, обмениваясь разными специфическими терминами, то и дело собирали эти кучки столовыми ложками и перемещали то в одну сторону, то в другую. Видимо, стремясь добиться наиболее правильной конфигурации. Колесико было водружено на перевернутую вверх дном кофейную чашку, комки туалетной бумаги образовали нечто, отдаленно напоминающее окружность. Изъятый из холодильника кусок льда, который положили впритык к разводному ключу, потихоньку подтаивал, но магов это ничуть не смущало. Чудодейственный митоль Хорригор чуть ли не по капле налил в блюдце и осторожно, буквально затаив дыхание, поставил это блюдце на траву. Аллатон опустил в напиток уголок своего носового платка, что-то пошептал, каким-то особым образом сложил платок и накрыл им колесико от чистомоя. Поводил над ним руками, поправил платок и вновь произнес какие-то неслышные слова. Разложив в разных местах остальные атрибуты ритуала, Хорригор с Аллатоном принялись бродить между всеми этими элементами, продолжая переговариваться, окидывать сосредоточенным взглядом то один, то другой участок, вымерять разные отрезки то пальцами, то шагами, что-то чуть передвигать, что-то чуть поворачивать — в общем, полностью отдавались делу.