Юрий Брайдер - Гражданин преисподней

— Каким, например? — осведомился Кузьма.

— Например, волхвами.

— Волхвы, по-моему, это что-то совсем другое.

— Ничего подобного! — горячо возразил Венедим. — Люди, живущие за Гранью, не носят креста. Язычниками были и волхвы, явившиеся поклониться младенцу Иисусу. И те и другие отличались смуглостью кожи. Волхвы известны как звездочеты. Уверен, что наши вновь обретенные братья тоже имеют страсть к созерцанию неба. При желании можно найти и другие сходства. Главное вовсе не это. Главное — наши добрые чувства.

— Пусть будут волхвы, какая разница, — пожал плечами Кузьма. — Хотя обидно, если тебя загрызет не кто-нибудь, а добрый волхв.

— Об этом не беспокойся. — Юрок помахал пистолетом. — Мозги сразу вышибу. В следующий раз ошибки не будет.

— Вот-вот, — кивнул Кузьма. — На тебя только и уповаю. Если этот волхв окажется вполне созревшим здухачем, стреляй ему прямо в башку.

Чтобы довести начатое дело до конца, Кузьме пришлось вскарабкаться на ком «пемзы», образовавшийся возле основания колонны. Безопасности ради на этот раз он освободил только торс и лицо замурованного человека, оставив ноги ниже колен и руки в каменном плену.

Обитатель наземного мира ростом превосходил Кузьму и Юрка на две головы, а Венедима на все три. Был он хотя и худ, но, в отличие от соплеменницы, захлебнувшейся в туннеле, не истощен. И что особенно впечатлило выходцев из Шеола — имел удивительно здоровые зубы.

— Конечно, ему мох жрать не приходилось, — сказал Юрок с завистью. — Небось каждый день свежими фруктами баловался.

— И кильками в томате, — добавил Кузьма.

— А ведь глаза-то у него целы! — сказал Венедим. — С чего бы это?

— Наверное, их там, наверху, другие химеры ловят, не вертячки, — предположил Кузьма, сам удивленный этим обстоятельством.

Однако человек, с которым было связано столько внезапно вспыхнувших надежд, вел себя весьма пассивно, чтобы не сказать больше: мало того, что не реагировал на происходящую вокруг суету, так даже никаких признаков жизни не подавал. Только скалился, как покойник.

— Вот тебе и волхв! — скептически заметил Кузьма. — Те-то вроде бойкими были. Особенно на язык.

— Ничего, и этот заговорит… Эй, очнись! — Юрок похлопал незнакомца по плечу. — Хватит бревном прикидываться… Молчит. Может, ему водяры в глотку залить?

— Даже и думать не смейте! — всполошился Ве-недим. — А если он без привычки? Еще убьем ненароком.

— Водярой? Убьем? Мужика? — Удивление Юрка возрастало от слова к слову. — Ты еще скажи, что бабу можно членом напугать!

Неизвестно, как долго бы еще продолжалась это бесплодная дискуссия, но инициативу вновь взял на себя молчальник. Действовал он, как всегда, решительно и бесцеремонно.

Глухо хмыкнув. Божий человек плечом оттер Юрка в сторону (тот при этом едва удержался на ногах) и горящим концом факела ткнул новоиспеченному волхву в пах.

Само собой, столь невежливое обращение должно было вызвать ответную реакцию у любого мужчины, живого хотя бы на один процент. Так оно и случилось. Молчальник еще не успел убрать энергично затрещавший огонь, а волхв уже взвыл, но не как здухач — тупо и монотонно, а как любое одушевленное существо: «Ай-яй-яй!»

Дрогнули веки, почти не тронутые странным пухом, и в широко открывшихся глазах отразился такой ужас, такая боль, что стало окончательно ясно — неведомые силы, создавшие весь этот дьявольский инкубатор, еще не успели высосать из своей жертвы ее человеческую сущность.

— Не пугайся, родимый! — произнес Венеим голосом столь ласковым и проникновенным, что просветлело на душе даже у разуверившегося в удаче Кузьмы. — Мы не злодеи и не исчадья адовы. Мы такие же люди, как и ты.

От этих откровений волхв вновь впал в обморочное состояние. Когда Кузьма и Юрок совместными усилиями окончательно освободили его из цепких объятий колонны, за дело взялся Венедим, как и большинство светляков, имевший навыки врачевания. Массаж грудной клетки, искусственное дыхание ручным способом и несколько звонких оплеух в конце концов возымели свое благотворное действие. Волхв вновь открыл глаза, все еще хранившие безумное выражение, и едва слышно просипел:

— Пи-ить…

— По-нашему говорит! — обрадовался Юрок. — Хоть в чем-то подфартило.

— Пить, — повторил волхв.

— Рады бы, браток, угостить, да сами от жажды маемся. Уж больно здесь место сухое. — Поскольку Кузьме казалось, что смысл его слов не доходит до волхва, он склонился над беспомощно распростертым телом пониже. — Вот отдохни чуток, и вместе обмозгуем, как отсюда выбраться.

— А? — Волхв недоуменно уставился на своего чумазого спасителя, столь же похожего на обычного человека, как, скажем, крот на белку.

— Говорю, обмозговать надо, как из этой дыры наверх выбраться, — повысил голос Кузьма. — Или наше дело безнадежное?

— Нет… почему же… — Волхв зажмурился и чихнул так громко, что едва не погасил ближайший факел. — Как-нибудь выберемся…

— Вот и славненько!

Поначалу разговор у них не клеился. Во-первых, волхв пребывал в состоянии, близком к прострации, что, учитывая все случившееся с ним недавно, было в общем-то объяснимо. Хватил мужик лиха. Можно сказать, в чреве хищной твари побывал. Едва-едва души не лишился.

Во-вторых, нелегко сразу найти общий язык с человеком, родившимся и выросшим совсем в другом мире и не имевшим никакого представления о Шеоле и его обитателях. Для него проблемы преисподней были такой же тайной, как для Кузьмы — ход небесных светил.

Хорошо еще, что предки у обоих народов были общими, о чем свидетельствовало бесспорное сходство обиходной речи.

Первый вопрос, на который волхв дал более или менее вразумительный ответ, был таков:

— Как тебя зовут?

— Серко, — после некоторого раздумья ответил он.

— Имя-то не христианское, — сразу пригорюнился Венедим. — Нет такого в святцах. Надо бы его о вероисповедании подробней расспросить.

— Отстань! — цыкнул на светляка Кузьма. — Не до того. Сейчас надо про главное разузнать. Как из этой сучьей берлоги на белый свет выбраться.

С этим, конечно, были согласны все, да что проку! С какого только боку они не заходили и какие только слова не подбирали, а ничего путного добиться не могли. Начали говорить про Грань — у волхва глаза округлились от удивления. Упомянули про Черную Субботу — то же самое. Не понял он и вопросов, касавшихся пресловутых смертоносных облаков, химер, здухачей и мха-костолома.

Вот где бы пригодился такой специалист по части допросов, как Герасим Иванович Змей! Эх, не повезло бедняге!.. В двух шагах от вожделенной цели принял мученическую смерть. Надо надеяться, что святой Петр найдет ему теплое местечко при своей небесной канцелярии. Или Вельзевул в своем аналогичном ведомстве.