Юрий Брайдер - Особый отдел и пепел ковчега

Отставной капитан ютился в коммуналке, и его крохотную комнатку, доставшуюся в наследство от покойного отца, почти целиком занимали кровать, шифоньер и письменный стол. Однако везде царила идеальная чистота, и каждая вещь, будь то кофейная чашка или веник, имела своё строго определённое место. Этот безупречный порядок как бы служил немым укором другому холостяку, Кондакову, обожавшему разводить в квартире пыль, паутину и тараканов.

Объявление, которое Окулист продиктовал своему бывшему благодетелю, хранилось в специальной папочке вместе с квитанциями на уплату коммунальных услуг, товарными чеками и аптечными рецептами. Текст его был краток и незамысловат: «Пора собирать камни».

— Под порядочного косит, — заметил Цимбаларь. — Эрудицию демонстрирует.

— Да нет, просто это была любимая фраза нашего ротного, — пояснил Приходько. — Он на каждом разводе втолковывал переменному составу, что время разбрасывать камни для них закончилось в момент вынесения приговора, а теперь надлежит собирать их, иначе говоря, каяться в содеянном. За это ему даже кличку дали — Булыжник.

— Звоните в редакцию и заказывайте объявление, — сказала Людочка. — Этот телефон оформлен на вас?

— Так точно.

— Вот и хорошо. В редакции могут зарегистрировать номер, с которого поступил заказ. И где гарантия того, что впоследствии Степанов не проверит этот факт? Всё у нас должно быть безукоризненно.

— Столько предосторожностей из-за какого-то недоумка, — покачал головой Приходько.

— Предосторожностей никогда не бывает слишком много, — наставительно произнёс Кондаков. — Жизнь учит, что досадный прокол может случиться буквально на пустом месте... Помню, в ангольской провинции Касинга...

Однако дальнейшего продолжения эта нравоучительная история не получила, поскольку Людочка поспешила вернуть себе инициативу.

— Не исключено, что Степанов пожалует к вам в гости, — сказала она. — Тогда для пользы дела я представлюсь вашей супругой. Однако в этой квартире абсолютно не ощущается женское присутствие. Поэтому за ночь здесь придётся многое переделать. Заменим шторы, повсюду расставим цветы и всякие милые безделушки, перевезём часть моих вещей.

— Особенно впечатляюще будет смотреться дамское бельё, развешанное для просушки на батарее, — с самым серьёзным видом посоветовал Цимбаларь.

Людочка, не обратив внимания на эту колкость, продолжала распоряжаться:

— Вы, Пётр Фомич, срочно сделаете нам новые документы. Свидетельство о браке, паспорта и так далее. Чтобы даже комар носу не подточил.

— И ты согласишься перейти на фамилию Приходько? — удивился Цимбаларь.

— Почему бы и нет? Одно время за мной ухаживал молодой человек по фамилии Жопалэу. Но меня оттолкнула от него отнюдь не фамилия, а редкая занудливость, сравнимая разве что с твоей. — Затем Людочка вновь обратилась к Приходько: — У вас много соседей?

— Две старушки, — ответил тот, потрясённый перспективой стать мужем, пусть и фиктивным, такой красавицы. — Одна сейчас лежит в больнице, а другая уехала к дочери в Калининград.

— Тем лучше... В их комнатах можно тайно разместить наших сотрудников. Телефон поставим на прослушку. Возле дома организуем пост наружного наблюдения. Ну вот, кажется, и всё... А ты, Сашка, свою работу знаешь. — Она сделала жест указательным пальцем, словно бы нажимая на спуск.

— Грязная работа почему-то всегда достаётся мне, — буркнул Цимбаларь, вспомнив кошмарный сон, посетивший его в поезде Кишинёв-Москва.

— Ничего не поделаешь, — сказала Людочка. — Есть ангелы-хранители, и есть ангелы-истребители. Ещё неизвестно, кто из них важнее.

— Да-а, — вздохнул Кондаков. — Чую, нам предстоят горячие денёчки. Лишь бы только Степанов клюнул.

И тот клюнул уже на следующий день после публикации объявления.

Поздним вечером в четверг Окулист позвонил Приходько, который сразу узнал голос своего бывшего подопечного. Поздоровавшись, тот развязно спросил:

— Какие трудности, командир?

— Да всё те же, — ответил Приходько, согласно наставлениям Кондакова старавшийся вести себя предельно естественно. — Женился, а жену даже привести некуда. Свой единственный стул я держу на шкафу и снимаю только для почётных гостей.

— Ты женился, командир? — удивился Окулист. — Тогда поздравляю. Почему меня не пригласил на свадьбу?

— Да не было никакой свадьбы. Расписались, выпили бутылку шампанского — вот и всё.

— И кто же твоя избранница?

— Красивая девушка. С высшим образованием. Моложе меня на двадцать лет.

— Да ты орёл, командир! Ладно, финансовые проблемы обсудим попозже. Пока я к этому не готов. Жди звонка.

— И долго ждать?

— Ну, не знаю... Думаю, в течение недели всё образуется.

— Зашёл бы в гости. А то у меня в Москве знакомых мало. Даже выпить не с кем.

— Заманчивое предложение... Я подумаю. — Окулист положил трубку.

Члены опергруппы, утром прослушавшие запись разговора, признали поведение Приходько безупречным.

— Молодец мужик, — похвалил его Кондаков. — Достойно себя вёл. Вряд ли Окулист заподозрил подвох.

— Не забывайте про бетил, — напомнил Цимбаларь. — Почуяв потенциальную опасность, он может как-то повлиять на своего хозяина.

— Приходько находится под защитой мезузы, которую я вчера оставила ему, — призналась Людочка. — Вам я сказать об этом не решилась.

— Партизанщиной занимаешься, подруга, — упрекнул её Ваня, развалившийся поперёк кресла, в которое иные работники особого отдела даже зад свой поместить не могли. — Все наши решения — строго коллегиальные.

— Разве вы со мной советуетесь, когда идёте с Сашкой пить? — парировала Людочка. — И вообще, не лезь в мою личную жизнь. Приходько по документам мой муж. Я просто обязана заботиться о нём.

— Не пора ли нам окончить обмен любезностями и приступить к делу? — Кондаков постучал карандашом по графину, который в отечественных присутственных местах повсеместно заменял председательский колокольчик. — Похоже, что встреча Приходько с Окулистом всё же состоится. При этом возможны самые разные варианты. Первый: Окулист явится к Приходько домой, что лично мне кажется маловероятным. Второй: Окулист вызовет Приходько на стрелку в какое-нибудь укромное место, недоступное для слежки. Третий: Окулист, выследив Приходько, организует как бы случайную встречу. И четвёртый, самый нежелательный для нас: Окулист вообще не пойдёт на контакт с Приходько, а лишь сообщит по телефону, где лежат предназначенные для него деньги.

— Последнее сомнительно, — возразил Цимбаларь. — Окулист не похож на бескорыстного человека. Одаривая своего бывшего командира, он хочет вдоволь понаслаждаться его унижением. Поэтому визит в квартиру совсем не исключён... Уж если Лопаткина взвалила на себя всю эту обузу с фиктивным браком, ей сейчас нужно неотлучно находиться возле Приходько. Прогуливаться с ним под ручку в парке, совместно посещать магазины. Возможно, даже сходить в театр или ресторан. Короче, почаще появляться на людях. Но постоянно быть начеку.