Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

От жутких мыслей и кошмарных снов меня спасал только молниеносный вихрь детского смеха, вновь ворвавшегося в мою жизнь вместе с дочерью.

Когда я вернулся за ней в племя гарибов, то не мог поверить своим глазам и своему счастью – с Камилей все было в порядке! Надеюсь, вам знакомо чувство, когда ни одна из проблем больше не имеет никакого значения? Это и было мое обнуление. Переворот страницы. Но от своего багажа прошлого я не отказывался – именно мое прошлое делало этот момент наиболее ценным. Под надзором Артура абы Ильдар, лекарь с Авиастроительной, приготовил из куска черного кристалла меда лекарство и живо поставил мою дочь на ноги. И сейчас, улыбающаяся и здоровая, она была ярким примером новой надежды на будущее.

Договор о ненападении был подписан между станциями в тот же день, а закон «О выселении прокаженных» расторгнут и предан забвению. Надеюсь, навсегда. Но, как оказалось, гарибы не собирались возвращаться в метро. Теперь их дом был там, где игриво бесновалась природа, которая, мало-помалу открывала им новые горизонты. Единственное, чего они жаждали, – расправы над султаном, но в этом я был бессилен. Марат сбежал, воспользовавшись суматохой во время битвы. Сбежал, бросив все – своего племянника, своих людей, свои стремления завладеть источником. Выяснилось, что свою жизнь этот человек ценил куда больше, чем все остальное. Только золотая маска исчезла вместе с ним. Но все уродство его души не скроет ни одна даже самая изощренная маска в мире. И я был рад этому, рад, что мне не пришлось делать сложный выбор между его жизнью и смертью. Он все сделал сам.

Оставался еще один вопрос, на который все ждали ответа – что делать с источником? Как же мне не хотелось думать об этом! Мне вообще больше ничего не хотелось. Не хотелось видеть сны, не хотелось решать загадки, искать фрагменты пазлов, сражаться, убивать. Я просто хотел сидеть на скамейке, помахивать палкой, разгоняя озорную детвору, и наблюдать за тем, как жизнь размеренно течет перед моими глазами, со всеми ее проблемами и красотами одновременно.

В этом мне и помог разобраться Хан.

Спуск в пещеры дался нелегко. Не потому, что тропа была крутой, а потому что, куда бы я ни взглянул, я видел одну и ту же картину. Даже несмотря на то, что общими усилиями поле боя было вычищено, чуть ли не вылизано, и каждый из воинов и с той, и с другой стороны были похоронены, как подобает, плотная атмосфера кровавой трапезы смерти присутствовала до сих пор.

Выгрузившись из узкого туннеля на просторное пространство, я достал ключи, которые аккуратно собрали несколько месяцев назад, и расставил их в том же порядке, в каком когда-то расставлял султан, а до него – предводитель гарибов хан Хафиз.

Шесть сверху, три справа. Поворот.

Восемь сверху, семь слева. Поворот.

Крайний левый снизу. Поворот.

Точно в центре. Поворот.

Я с точностью повторил каждое запомненное движение и повернул последний ключ, ни на что особо не надеясь. Что-то, как и в прошлый раз, защелкало внутри механизма. Завертелись шестеренки, застучали подшипники и заскрежетали пружины. Ровно тринадцать секунд. А затем все опять замерло до тех пор, пока я не услышал рык.

Из темноты десятков извилистых туннелей за мной наблюдало еще большее количество пар голубых глаз. Барсы рассыпались по подземелью, как горсть жемчужин. Кто-то из них вальяжно вытягивался на земле, кто-то старался держаться в стороне, у самых туннелей. И только последний подошел ко мне вплотную. В зубах он держал что-то странное. Когда я спустился на колено и вытащил предмет из его пасти, я узнал в нем амулет, оставленный отцом.

Я понимаю, что должен был обрадоваться этому подарку, но не знал, что с ним делать. Увы, только хан Хафиз знал о необходимых скважинах. А дальше произошло еще кое-что. Барс начал менять свой окрас, как уже делал это прежде. Только на этот раз на его шерсти проступали линии, линии сворачивались в крючки и вились в загогулины, а загогулины обращались в текст, который полз от морды зверя до самого хвоста. Это была арабская вязь, в точности повторявшая татуировку Латики на ее теле. В ней и скрывалась подсказка – значение всех скважин.

Эти звери не переставали меня удивлять. Я вставил амулет в нужное отверстие и повернул его. А затем отошел в сторону, прижав обе руки к лицу. Но ничего не произошло. Я опять что-то сделал не так. Я склонился перед барсом, но тот ничего не ответил. Он и не мог. Черные иероглифы быстро растворились в его белой шкуре.

А затем я услышал женский голос. Это была Эжени. Она отправились за мной, как только узнала, что я здесь. Барс встал и размеренно попятился в ее сторону, словно намекая, что это было единственное, о чем я должен был думать. И я покорился. Я подошел к Эжени, крепко обнял ее, прикоснулся к ее теплым розовым губам и успокоился. Свободной рукой я достал из кармана клочок бумаги и протянул ей. Это было стихотворение, которое я написал на днях:

Бегло прочитав его, она сама теперь крепко обняла меня, и серебро радости скатилось по ее щеке. А я задал вопрос:

– Ты выйдешь за меня?

Чтобы понять смысл жизни, не нужно быть умным.

Чтобы понять смысл жизни, не нужно быть верующим.

Чтобы понять смысл жизни… нужно просто влюбиться…

Я не знаю, где рождается любовь. Любовь, что из чувств превращается в теплые слова, поцелуи, робкие касания, нежные взгляды. Любовь, что наполняет все тело от пяток до макушки, переливаясь через край сердца. Любовь, способная растянуть улыбку даже на самом грустном лице и превратить любую минуту в чудо. Я точно не уверен, но мне кажется, она рождается в том же месте, где созревают и наши мечты. А если каким-то образом любовь и мечты смешиваются, из этого получается новая маленькая пузатая жизнь. И в тот момент мне не хотелось думать ни о чем. Мне просто очень хотелось, чтобы моя Эжени была рядом. Простое желание простого влюбленного человека, которое в тот момент казалось исполнимым.