Джессика Броуди - Не вспомню

Оказывается, так легко отдаться на волю земному тяготению. Возникает ощущение нереальности происходящего.

Да и кто знает, что реально, а что нет?

Быть может, все это лишь очередное имплантированное воспоминание, и когда я открою глаза, то окажусь снова за оградой в комплексе «Диотеха», где буду рассказывать Дзену небылицы о нашей попытке сбежать в прошлое.

Но я понимаю, что занимаюсь самообманом.

Ничто в моей жизни не ощущалось столь реальным, как этот момент.

Воспоминание о смерти так просто не подделаешь.

Но неожиданно моя рука обвивается вокруг чего-то гладкого, на ощупь – кожаного, и я моментально выхожу из состояния прострации. Пальцы инстинктивно хватаются за предмет, и мое падение останавливается, когда я уже почти оказалась за гранью.

Тело рывком прекращает движение вниз. Одна рука теперь что есть силы сжимает таинственный предмет, в то время как я сама продолжаю болтаться над пропастью. Раскачиваясь и подтягиваясь, уже скоро я держусь за нежданную опору и второй рукой тоже.

Изогнув шею, я ухитряюсь посмотреть вверх, чтобы увидеть то, что спасло мне жизнь. Нечто гладкое и кожаное, на чем я сейчас повисла.

Это массивный каблук огромного черного ботинка. К которому прилагается уже совершенно невероятных размеров мужчина.

Я сразу же узнаю грубые черты бесстрастного лица со шрамом и коротко стриженные волосы.

Он склоняется, протягивает свою громадную мускулистую руку, хватает меня и вытаскивает наверх.

Его движения быстры. Стоит мне оказаться на выступе, как он тут же заводит мне руки за спину и защелкивает на них те же металлические браслеты, которые уже пускал в ход в старом заброшенном амбаре. Те же наручники, что снял с меня тогда Рио.

Он, вероятно, не замечает тонкой цепочки, обмотанной вокруг моего запястья, и медальона, свисающего с нее, потому что даже не пытается отобрать их у меня. И тогда я зажимаю подвеску в ладони, делая ее почти незаметной.

Мне и в голову не приходит убеждать его, что оковы ни к чему. Я не собираюсь с ним драться или бежать, хотя желаю этого всей душой.

Но, вероятно, все-таки есть подлинно человеческие чувства, которые попросту сильнее любой ДНК.

Кроме того, я согласилась сдаться им на милость добровольно. Я сдалась в плен. Именно для этого я сюда и пришла. Сопротивление только бессмысленно затянет дело.

Как только мужчина убеждается, что мои руки надежно закреплены за спиной, он подталкивает меня в спину, и мы входим в пещеру. Она длиннее, чем я предполагала, и нам нужно идти не меньше пяти минут. Нам обоим приходится пригибать головы, когда мы добираемся до конца пути.

Туннель переходит в просторный, округлой формы подземный зал. Он освещен четырьмя яркими факелами. С потолка над моей головой густо свисают какие-то каменные наросты в виде сосулек, и, кажется, любой из них может при малейшем сотрясении сорваться вниз и ударить тебя.

Посреди зала стоит второй агент, более стройная и темнокожая версия моего конвоира. В нем я тоже без труда узнаю мужчину, напавшего на меня в амбаре.

Прямо у его ног на земле сидит Дзен. Его руки связаны за спиной. Глубокие порезы и синяки покрывают его лицо, а на левой щеке густой коркой запеклась кровь.

Меня захлестывают эмоции, и я готова броситься к нему, но вынуждена замереть на месте, потому что невысокий светловолосый мужчина средних лет с холодными, как две ледышки, голубыми глазами и гладкой загорелой кожей неожиданно появляется из тени и нацеливает на Дзена модификатор, держа его в нескольких дюймах от виска.

– Привет, Сейра! – говорит он низким и пугающим голосом, который знаком мне теперь не только по ночным кошмарам, но и по телефонному разговору.

– Аликстер! – выдыхаю я имя.

– Значит, ты все-таки помнишь меня, – говорит он польщенно. – А что это такое, ты знаешь?

Он слегка покачивает модификатором.

Я киваю.

– Хорошо, – продолжает он уже жестко и холодно. – В таком случае ты не станешь подходить ближе. Потому что я установил настройку, которую сам остроумно окрестил «яичница из мозгов». Одно прикосновение – и он станет для тебя совершенно бесполезен.

Я понимаю серьезность угрозы и подаюсь немного назад.

– Что вы с ним сделали? – спрашиваю я дрожащим голосом.

Дзен поднимает голову, и наши взгляды впервые встречаются. Я вижу, как ему больно, но он все равно умудряется послать мне ту свою незабываемую, чуть кривоватую улыбку, которую я так полюбила.

Аликстер пожимает плечами и делает несколько шагов в мою сторону.

– Пока ничего, что не способно излечить время и немного антисептика, – отвечает он и указывает на землю позади меня. – Тебе лучше будет тоже сесть.

Я опускаюсь на колени и припадаю спиной к каменной стене. Ее холод сразу же проникает сквозь мою пропитавшуюся потом майку.

Аликстер смотрит на агента, который привел меня сюда, и отдает распоряжение:

– Обыскать ее.

Когда зловещий человек со шрамом подходит ко мне, я крепче зажимаю в ладони медальон, сожалея, что не бросила его в пропасть, когда была такая возможность.

А теперь, по всей вероятности, подарок Дзена – как и я сама – окажется в руках мерзавцев из «Диотеха».

Агент хватает меня за локоть и начинает поднимать на ноги. Я же мысленно прощаюсь с медальоном, как и со всем, что он для меня олицетворял – с вечной любовью, свободой, бегством, – а потом медленно позволяю ему выскользнуть из руки. Он лишь чуть заметно клацает по поверхности камня, и мне остается молиться, чтобы никто не услышал этот звук.

Охранник поочередно залезает в мои карманы и достает «одолженный» сотовый телефон. Дзен напряженно наблюдает за ним, и в его глазах читается страх. Вероятно, он опасается, что жесткий диск все еще у меня.

Однако мне хватило ума оставить его у Максер.

Когда агент ничего больше не находит, я вижу, как Дзен расслабляется.

– Чисто, – сообщает охранник Аликстеру. – Только мобильный телефон.

А потом снова толчком заставляет меня сесть.

– Осторожнее, – с напускным упреком говорит Аликстер. – Так можно повредить товар. – Он ухмыляется мне плутовским взглядом. – И на твоем месте я бы не пытался освободиться. Я прекрасно знаю, как ты сильна. Но эти наручники сделаны на заказ с учетом твоей специфики. С ними тебе не справиться.

Я отвечаю ему злым взглядом, хотя от одного его вида меня трясет от страха. Мне стоит изрядного труда скрыть это.

– Бегство не входит в мои планы, – говорю я. – Я пришла сюда, чтобы выполнить свою часть соглашения.

– Ах да! – глубокомысленно отвечает Аликстер. – Нашей сделки. Ну конечно. Но ты должна, однако, понимать, насколько трудно доверять тебе, принимая во внимание… – Он делает жест, как бы описывая вокруг меня окружность. – Принимая во внимание твое прежнее нежелание соблюдать субординацию и подчиняться.

Он смотрит на Дзена, затем снова на меня.

– Расскажи мне, – просит он потом, – куда это вы вдвоем собирались бежать? Мне ведь известно наверняка, что не сюда.

– Ничего ему не рассказывай! – предупреждает Дзен хриплым и сдавленным голосом.

Я молчу. И мне не нужны советы Дзена. Этому человеку я не скажу ничего.

Аликстер снова оглядывает нас обоих.

– Какое поразительное единство! – восклицает он, изображая подобие восхищения. – Вместе до конца. Но только все зря. – Следует протяжный вздох. – Как только мы вернем тебя в лабораторию, то получим всю необходимую информацию.

Он пальцем постукивает себя по лбу.

Я же сразу начинаю ощущать все три рецептора, все еще нацепленные на меня. Несомненно, у себя в лаборатории они используют их (или что-то подобное) и выкачают из меня любые воспоминания. Не удивлюсь, если они полностью сменят потом начинку моего мозга, оставив лишь пустоту.

И это после того как я прошла через столько испытаний!

От этой мысли меня пробирает дрожь.

– А затем, – продолжает Аликстер, словно понимая, о чем я думаю, – мы найдем способ избавить тебя от маленькой слабости, которую ты питаешь к этому юнцу, – он кивает в сторону Дзена, который потерял столько сил, что с трудом сидит. – Это было нечто, что мы определенно проморгали.

Аликстер потирает подбородок большим и указательным пальцами.

– Видишь ли, когда мы брались за создание тебя – генетически совершенного образца, наделенного потрясающей скоростью, силой, интеллектом, красотой, иммунитетом к любым заболеваниям, – то, если честно, никак не предполагали, что в тебе проявится столько чисто человеческих особенностей. Более того, мы целенаправленно программировали тебя на покорность и безусловное подчинение. При всех генетических и мозговых характеристиках, которые были применены, тесты предсказывали, что ты будешь вести себя практически как робот. Всегда готовый услужить. Постоянно под контролем. Не ведающий об эмоциях. И, уж конечно, не способный влюбиться!