Олег Дивов - Дама с собачкой

— Я именно так и собиралась поступить. Как ты верно заметил, я здорово сдала за последние годы. И не вижу смысла в том, чтоб лезть туда, где до меня уже сгинули две группы. Кстати, доказательств, что они погибли, нет.

— Есть. — Август помолчал. — Обе казнены. Точно так же, как казнили Фирса Ситона. Мужчин оскопили, затем посадили на кол. Женщины умирали дольше. Самая стойкая выдержала почти три недели. Первую группу взяли сразу, по доносу от местных. Они высадились в заброшенных местах, вдали от жилья, где не было никаких признаков строений и, по данным из консульства, отсутствовали храмы и другие запретные земли. Данные оказались неверны, на месте стоянки давным-давно был храм. Даже в совете старейшин о том не знали. Зато местные помнили. А храмовые земли неприкосновенны всегда, даже если храм разрушен триста лет назад… Вторая группа высадилась на околице деревни, завязала отношения с местными жителями и два месяца работала вообще без проблем. Они нашли место высадки Берга. Никаких следов могилы и его сообщников. Это было последнее сообщение от них. Через две недели храмовая стража приволокла их на суд старейшин. Приговор — казнь за святотатство.

— Интересно, почему этих сведений нет у Кида Тернера?

— Потому что их на сегодня нет ни у кого. Кид — исключение из общего правила, он не выдумывает объяснений, зачем надо посылать именно тебя. Ника он терпеть не может и никогда не пошел бы у него на поводу. Но у Кида есть свои соображения. Например, он знает, что недостаточно осведомлен, а я — достаточно. Поэтому ему нравится твоя кандидатура. Делла, разумеется, ты получишь все, что я успел собрать. При одном условии.

Я молчала.

— Я не вправе тебе мешать, останавливать тебя или отговаривать. Действующий контракт мы закроем. Но откроем новый.

И я снова промолчала. Впрочем, Август не ждал от меня наводящих вопросов или возмущения.

— Говарды действительно оказались очень милыми людьми. Особенно Серена. Она уговорила меня прояснить обстоятельства смерти Фирса Ситона. Ей самой это не нужно, но она воспитывает сына Фирса. Мальчик рано или поздно начнет спрашивать, и, если ответить будет нечего, получится нехорошо. Так вот, мы откроем новый контракт. Что это даст тебе, помимо моих сведений о Берге? Ты получишь возможность работать не только как разведчик на Саттанге, но и как мой ассистент на нашей территории. Что это даст мне? Те самые обстоятельства смерти Ситона. Меня интересует: кто его схватил, где, по чьему доносу, кто выносил приговор — поименно — и какие приводились доказательства его вины. Проще всего это узнать у Патрика. Его самого тогда на Саттанге не было, и на мою просьбу он ответил, что не хочет в это лезть. Тебе предстоит убедить его помочь. Пусть он поспрашивает старейшин.

— Идея хорошая. Я так и так начну с Патрика.

— Не надейся только, что он поможет тебе с Максом.

— Почему?

— Потому что это было первое, что сделал я, едва узнал о смерти Берга. Кид Тернер предпринял такую же попытку, только не напрямую, а через отца Патрика, генерала Шумова. На Саттанге сложнейшая политическая обстановка, если такая формулировка применима к обществу, недалеко ушедшему от первобытного. Это первое. А второе — убийца Берга находится на нашей территории, и скорее всего, в третьем округе. Смертельные раны Макс получил на корабле, где был бунт.

— Опять: ты полагаешь, что Кид совсем этого не подозревает?

Август позволил себе легкую улыбку:

— Вот. Теперь понимаешь, почему он посылает именно тебя и именно на Саттанг?

Я отвела взгляд.

— Макса не вернешь. Его труп — ценность для меня, для его семьи. Не для Кида Тернера, — проговорила я. — Но зачем, спрашивается, Макса вообще понесло на Саттанг? При чем тут государственная измена? И разумеется, кому выгодна нынешняя тяжелая политическая ситуация на Саттанге?

— Естественно. Там, Делла, нужен не разведчик. Там нужен ассистент инквизитора. С опытом расследования преступлений в политической сфере и в армии. Поэтому ты. — Август помолчал и очень спокойно, безжалостно добавил: — У меня нет иллюзий. Скорей всего, ты погибнешь. Будь хоть один твердый шанс уцелеть и довести дело до конца, я взялся бы за него давно. Шансов нет. Там мог бы отработать незабвенный Пол Даймон, и то лет двадцать назад. Больше, пожалуй, никто. Обрати внимание: идея послать на поиск наших индейцев напрашивалась. Но послали людей. Почему? А индейцы не согласились. Удалось уговорить одного-единственного, который пойдет с тобой. Я считаю бессмысленной такую гибель. И дела не сделал, и не выжил. Тебя не отговариваю. Ты взрослый человек, сама можешь распорядиться своей судьбой. Но на тот случай, если ты все-таки уцелеешь, у меня есть альтернативное предложение на будущее. Я тоже, верь — не верь, устал от однообразия. Хотел бы если не сменить профессию, то значительно раздвинуть ее рамки. В связи с этим я готов оплатить твое обучение в аспирантуре, но следующие десять лет ты работаешь на меня. С высокой вероятностью я буду кем-то вроде независимой контрразведки. Армия, политика, крупные корпорации. Мне уже не хватит одного ассистента, будет штат — с собственными экспертами и несколькими оперативниками. И мне понадобится человек, который сумеет управлять этой сворой, а параллельно будет моим советником.

— Август, прости, но совершенно не интересно. Я меньше всего мечтаю быть секретаршей с амбициями.

— Секретарь у меня тоже будет, и это не ты. Кажется, я нашел подходящего человека. А мне нужен аналитик.

— И зачем тебе аналитик, если ты все равно умеешь это лучше меня? Нет, — я покачала головой, — мне надоело быть фикцией и финтифлюшкой в мини-юбке, оттеняющей гения. Пусть мои таланты невелики, но я хочу идти своей дорогой.

Август кивнул, словно принимая мой ответ. Подсунул мне новый контракт. Я обратила внимание, что он полностью заполнен. Впрочем, меня нельзя удивить тем, что Август Маккинби предусмотрителен и умеет убеждать. Я взяла стило и зависла над бумагой.

— А зачем на целый год?

— Чтобы у тебя был запас времени.

— В год? Работы максимум на два месяца. Не настолько я потеряла квалификацию, чтобы не суметь посчитать операцию вчерне. Если я не справлюсь за два месяца, то не справлюсь никогда.

— Если ты закончишь раньше, мы просто расторгнем этот контракт. У меня есть сомнения, что ты управишься за два месяца. Я бы закладывался на четыре. Перелет туда-обратно — полтора месяца. Меньше чем за две недели ты на нашей стороне не управишься. И два месяца — на Саттанге. Четыре. И это при очень большом везении. А если не повезет, то ты и в полгода не уложишься.