Леонид Кудрявцев - Фантастический детектив 2014 (сборник)

– «Гроссмастер Кок». Звучит, – произнес командор со странной интонацией. – Я больше не твой опекун, ты – не мой воспитуемый. Боюсь, зазнаешься.

Неужели о чем-то догадывается? Я не испытывал беспокойства. Пусть. Я был хорошим воспитуемым, податливым, как пластилин, а значит, что бы я ни сделал, наставник стоял рядом.

– Ярлык героя – это что-то вроде энергощита, прикрывает в сложных ситуациях, – продолжил командор. – Но ты помни, есть люди, которые знают, что никакой ты не герой. Уничтожать их – расточительство и глупость. Особенно когда возвысишься. Гораздо умнее держать таких людей в друзьях.

– Вы о чем? – спросил я.

– Да так, старческое бурчание. Я о правде, которую хоть кто-нибудь да знает. Понимаешь, малыш, обязательно кто-нибудь знает правду. Смирись с этим…

Закатное солнце, подсвечивая снизу громоздкие строения над головами, добавляло сюрреалистической картинке четкости и контрастности.

Небо над Гетто Скаутов было как лоскутное одеяло – потрепанное, застиранное, ветхое.

Владимир Аренев родился в 1978 г. в Киеве. Окончил Институт журналистики Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, там же потом десять лет преподавал историю литературы. Писатель, публицист, редактор, иногда – переводчик и сценарист.

Автор семнадцати сольных книг. Произведения Аренева выходили на русском, украинском, английском, польском, литовском и эстонском языках. Лауреат ряда литературных премий, в том числе – международной премий им. Олеся Гончара и Александра Беляева, «Книгуру», «Фанткритик» и др., дипломант Волошинского конкурса.

Представленный здесь рассказ принадлежит к циклу «Королевская библиотека».

Свидетельствую истинно (да буду в противном случае терзаем правдолюбцами ненасытными), что с великим тщанием расследовал дело о таинственном убийстве Фикторра Премудрого и пришел к выводам странным и удивительным. Надеюсь, однако, что оные будут рассмотрены Сыскною палатою без предвзятости, и меры будут приняты соответствующие.

Прежде кратко изложу факты, известные следствию.

Фикторр Премудрый – сочинитель, вот уже много лет славный во всем Королевстве своими опусами об иных мирах и выдуманных персонажах. Книги его превосходят по популярности даже «Откровенныя советы младым супругам». Многие Палаты и гильдии удостоили его почетными титулами, приняли в свои действительные члены, как то: Палата писцов («За обеспеченье работою»), Палата Мамок-Нянек («За скрашиванье досуга и расцвечиванье серых будней в яркия краски настоящей жизни!») etc.

Поклонники Фикторрова таланта даже собрали средства и запатентовали у астрологов новый праздник, День Великого Книженья, в коий имеют обыкновение, переодевшись персонажами из опусов Премудрого, нарочито громко цитировать вирши, швырять друг в друга блястерами (оружье из сочинений Фикторра), напиваться вусмерть и чинить прочие непотребства; однако ж – в рамках, допустимых законом.

Разумеется, хватало у Фикторра и врагов. Но ни единый случай серьезного покушенья на его жизнь нам не известен.

И вот на прошлой неделе домохозяйка Премудрого, возвратясь с рынка, обнаружила сочинителя мертвым. Над телом явно совершено было надругательство (подробности прилагаю на отдельных листах).

Рядом найдены страницы нового Фикторрова опуса, причем некоторые выглядят так, словно буквы с них соскоблили или удалили иным способом.

Ниже я привожу сохранившийся фрагмент из неоконченной книги сочинителя.

«…Был он одноглазым, одноухим и одноногим. Только рук да ноздрей было у Ультора по паре. Нужно ли говорить, что покладистым характером наш герой не отличался – наоборот, срывался по пустякам, особливо чего-нибудь не расслышав как следует или не заметив. За то часто сам бывал бит.

В толпе он выделялся, и не только ущербностью своей, но и невероятной, будто рассчитанной на десятерых, да вот по ошибке доставшейся одному ему энергией. Когда он шагал – рыжеволосый, широкоплечий, с черною своей повязкой на лице – люди так и расступались перед ним. И смолкало все вокруг, только цокал по булыжнику раздвоенный на конце, как козлиное копыто, железный костыль…»

Помимо листов из новой книги такоже обнаружен нами (при помощи нюхунца вертлявого) ежедневник Фикторра. Вот несколько записей оттуда:

«Удивительное дело: сегодня на улице будто повстречал собственного персонажа! А ведь День Великого Книженья наступит только через два месяца. Да и кто бы стал переодеваться в Ультора, нарочно отрубив себе ногу и ухо?! Опять же, книга-то покуда не дописана и не издана!

Подозреваю в том происки моих завистников. Приплатили домохозяйке, влезли в дом, когда меня не было, прочли рукопись и нарочно сыскали двойника для Ультора. Выйдет книга – тут-то и начнется! Обвинят в издевательстве над живым человеком, затеют повсеместное истребленье копий нового опуса… лучше и не думать о таком!

Завтра постараюсь отыскать двойника и переговорить с ним. Ежели ему заплачено – переплачу, перекуплю его! И – чтоб и духу не было, пусть дает расписку и уезжает а куда подальше, да вон хоть бы и на Крабьи Острова.

Сегодня сыскал Ульторова двойника. Невероятно! Утверждает, что он и есть Ультор! Пересказывает все, о чем я написал! Грозится отомстить! (За что, спрашивается?!)

Благо разговор состоялся на базаре, так что Ультор (или все-таки двойник?..) ограничился угрозами.

От угроз моя ущербная и не в меру активная креатура перешла к прямым действиям. Сегодня, когда шел я в Книжную палату подать заявку на новый, почти дописанный роман (о нем, проклятом, об Ульторе!), на улице Одностороннего Движения К Истине в меня едва не врезался грузовой ковер-самолет. Откуда он взялся, ведь там полеты запрещены? Выяснить не удалось: ковролетчик оказался загипнотизирован, на вопросы сыскников внятно отвечать не мог, только щурил глаз да норовил поджать под себя ногу.

На книгу я все же заявку подал, через три дня получу официяльное разрешение. А к следующей неделе как раз допишу ее.

Едва увернулся от арбалетного шершня. В доме напротив заметил Ультора.

Ночью в дом пытались залезть воры. К счастью, сторожевые гуси вовремя подняли тревогу. Убегая, воры бросили принесенную с очевидными целями василиску престрашную, новейшей модификации. При мысли, что меня могли превратить в камень, покрываюсь холодным потом. Однако ж сел и пишу дальше. Есть идейка…