Благие пути (СИ) - Ена Вольховская

— И сколько оно будет восстанавливаться? Неделю? Две? Месяц? — Рида стала похожа на ребенка, которому не дали наесться землей, хотя Илинея прекрасно понимала причины такого поведения. Чувствовать себя обузой ужасно, а для Риды, воспитанной в духе собственной незначительности на фоне потребностей других, поистине невыносимо. — Я устала от бездействия.

— Прошло меньше суток, — колдунья посмотрела на окно, занавешанное старой, некогда бордовой шторой. Сквозь щели пробивался свет уличных фонарей. Илинея наклонилась к подруге, глядя глаза в глаза: — Совсем скоро мы покинем этот город и больше никогда не будем влезать в правительственные интриги. Никогда. Хватит с нас! Наигрались в героинь без страха и упрека!

— А что толку? — скривилась Рида.

— Вот именно. Реймонда отстранили, но наверняка скоро все вернется в изначальное русло. Не вижу смысла дальше биться головой о стену, — она затихла на пару мгновений, не давая разгореться ярости внутри себя. — Ладно, — выдохнула девушка, — отдыхай.

Илинея загасила лампу в комнате и вышла на склад, оставляя Риду один на один со своими мыслями.

Утро. Северный район Сильверона, магазин Михеля

Обещание, данное Аше, Михель выполнил. Он действительно вывел ее дочь с подругой из города, однако сделал это лишь спустя два дня. Оправдывал это состоянием Риды. Весьма плачевным, надо признать, хоть та и не была с этим до конца согласна и рвалась отправиться в путь немедленно. Колдунья же, изрядно уставшая за последние дни, согласилась с Михелем, и Риде не осталось ничего, кроме как покорно соблюдать постельный режим.

Два дня тянулись медленно и неохотно. Даже Рида, большую часть времени дремавшая, ощущала это, пусть и по другой причине. Михель с девушками почти не контактировал, предпочитая мастерить что-то у себя в кабинете или разбираться с товаром на складе. Очевидно, каждый из них дождаться не мог, когда же они расстанутся. И если подобное напряженное отношение к себе Илинея могла понять, то к подруге, с которой Михель радостно щебетал о своих железках при их первой встрече, нет. Впрочем, к концу второго дня все относительно встало на свои места.

Илинея в очередной раз вошла в спальню, дабы проверить состояние подруги. Та уже постепенно приходила в себя, хотя все еще разговаривала во сне, чувствуя ноющую боль по всему телу. Убедившись, что раны не открылись, а перевязка не требует смены, колдунья накрыла ворчащее тело одеялом. В памяти невольно всплыл разговор о Дориане, когда его врач удивлялся тому, как быстро тот идет на поправку. Как колдун. Илинея улыбнулась. Похоже, у них это семейное. Либо Аша пошуршала над физиологией своих детишек. В конце концов, почему нет? То, что она явно не просто лекции в Исследовательском центре читает, стало очевидным уже, когда она дома залатала подстреленную Риду. Но все это домыслы, пусть и не беспочвенные!

Еще раз глянув на подругу, колдунья подошла к шкафу, встроенному в стену у входа в кабинет, чтобы достать ночное платье и тоже лечь спать. Из-под двери виднелась полоска света — Михель около часа назад закрыл магазин и, ни слова не говоря, скрылся у себя. Колдунья неопределенно фыркнула и уже собралась закрыть шкаф, когда услышала, что мужчина с кем-то разговаривает.

Быструю речь, отдающую нервозностью и подобострастием, на первый взгляд, неприсущим этому мужчине, едва ли можно было разобрать из-за двери. Пару раз в разговоре мелькнули имена девушек, и колдунья стала очень медленно искать свою ночнушку, пытаясь расслышать, что конкретно он говорит и с кем. Однако Михель, как назло, будто заметив, что кто-то притаился за дверью, стал говорить тише, а в конце резко положил трубку телефона с отчетливым звоном металлических деталей. Колдунья дернулась и рваным движением поймала легкую нежно-голубую ткань платья. Как ни в чем не бывало, она прикрыла дверцу шкафа и пошла переодеваться. Разговор звучал подозрительно, но Илинея, пустив все на самотек, решила, что ему просто позвонила Аша, переживающая из-за того, что они до сих пор в Сильвероне. Хватит тайн и загадок! Подпольных интриг еще не хватало!

Сложив одежду на спинку стула, колдунья агрессивно закуталась в одеяло и улеглась на тонкий матрас на полу. Она прикрыла глаза, горящие от напряжения и попыталась расслабиться, через матрас чувствуя каждую дощечку паркета и холод остывшей древесины. Сознание медленно погружалось во мрак без сновидений. Однако минут через десять дверь кабинета распахнулась и Михель, опершись на косяк, громко окликнул колдунью.

— Я вижу, что не спишь, — холодно известил он, глядя, как Илинея слегка приподнимается и с трудом разлепляет глаза. — Уходим в четыре утра, советую особо не расслабляться.

— Почему бы не пойти сейчас? — вскинула брови колдунья.

— Ты время видела? — он кивнул на часы, стрелки которых неумолимо приближались к тринадцатому часу. Илинея насмешливо и недоверчиво посмотрела на мужчину. — В это время в каналах орудуют Асамуны, не хочу случайно пополнить черные рынки.

С этими словами он вновь скрылся за дверью. Колдунья медленно легла обратно, но сон уже шел. Она слышала об Асамунах, как и о многих других мало-мальски крупных родах белых магов, но была уверена, что их… изгнали? Лишили статуса? Засадили в тюрьмы? Верить в то, что род, живущий на работорговле, не только существует, но и совершенно спокойно проводит свои махинации под носом у террского Управления по безопасности, не хотелось. Еще меньше хотелось думать, что они по каналам могут спокойно попасть сюда. И хотя рациональная часть разума девушки твердила о паранойе и необходимости урвать хоть немного сна перед дорогой, другая часть услужливо подкидывала ей все более жуткие картинки, радостно опровергая все доводы «против». То, что она все же заснула, колдунья поняла лишь, когда ее бесцеремонно разбудили зажженным светом и грохотом металла на складе.

Илинея, хватившая изрядную долю адреналина в собственных кошмарах, поднялась быстро и без вопросов, в то время как Рида лишь укрылась одеялом с головой. Сочувственно посмотрев на подругу, колдунья решила дать ей еще немного времени подремать. В конце концов, ей вещи собирать не нужно — и сумка, и вещмешок сиротливо стояли у кровати с самого момента прибытия.

Быстро и не особо разбираясь, девушка скидывала в сумку те из своих пожитков, что успела собрать в доме Аши, когда в комнату заглянул переполошенный Михель с опухшими от недосыпа глазами и растрепанными пшеничными волосами, то ли сальными, то ли просто измазанными в чем-то маслянистом.