Венец. Эпизод третий (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

— Это он? — взглядом я указал на головной убор.

— Да. Представляешь, какой наш венценосец умница! Вшил артефакт в кепи и носил, как я полагаю, практически не снимая. Как у бедняжки мозги не спеклись? О, Антон, а ты где умудрился пулю поймать?

— Да был тут один стрелок.

Мы с Годро коротко рассказали о событиях, которые эльфка с гномом пропустили, пока гонялись за Аверьяновым. Они, в свою очередь, поведали о том, как проходила погоня — ничего особенного, на самом деле. Одновременно с рассказом, Амалайя занималась моим бедром. Она хоть и не была целительницей, но смогла снять боль и получше стянуть края раны, снижая риск отрыва тромба при движении.

— Он психопат, — безапелляционно заявила эльфка, имея в виду бывшего венценосца. — Когда мы его догнали, бросился на меня с ножом, представляете? Кровь хотел получить, чтобы управлять через артефакт. Совсем остатки разума потерял, болезный — на мага с ножом!

Голос ее выдавал такое же искреннее возмущение, как и в том эпизоде, когда один из слуг Аверьянова пытался сбить ее семейным универсалом. Подобные неуклюжие акты агрессии в отношении себя давно живущая Шар’Амалайя воспринимала, как серьезное оскорбление.

Закончив со мной, эльфка сосредоточила внимание на Кэйтлин, парой движений кисти вернув ее в сознание. Открыв глаза, девушка принялась недоуменно осматриваться по сторонам, не понимая, как оказалась на земле. При этом она тут же прижалась ко мне, подсознательно ища защиту у человека, которому доверяла тут больше других. Интересно, как она отреагирует, когда я расскажу, что идея использовать ее как наживку принадлежит мне? А ведь рассказать придется…

Пока я вводил попаданку в курс происходящего, Ноб связался с начальником керченской полиции и запросил на коммуну дежурную следственную группу и всех медиков, каких только можно было быстро поднять — попавшим под воздействие венца горожанам нужна была помощь. Орк, получив от гнома накопитель, стремительно восстанавливал энергию. Через пару минут он уже был готов сканировать задержанного преступника.

После лечения эльфки я уже был способен двигаться, не опасаясь кровотечения, и смог его подробнее разглядеть. Ничего особенного из себя не представляющий молодой человек. Полноватый, рыхлый, с плохой кожей и маленьким безвольным подбородком. Он вздрогнул и жалобно застонал, когда Годро положил ему руки на виски и начал положенную по протоколу процедуру. Понятно, что его разрешения на это не требовалось.

— Что ж, — проговорил наш аналитик через некоторое время. — Последняя версия Антона была верной.

Это значило, что преступник вовсе не планировал привлекать внимание Секции, просто потерял осторожность, а потом пошел в разнос и попытался спихнуть все на родича.

— А еще он и без нашей помощи помер бы, — продолжил между тем орк. — Артефакт он получил четыре года назад, и с тех пор практически не снимал его, только когда спать ложился. У него в мозгу опухоль размером с перепелиное яйцо. Думаю, продержался бы еще пару недель, а потом…

Не очень приятно было слышать, что преступник, за которым мы гонялись, и сам в скором времени отдал бы душу богам. Это как-то принижало сделанное нами.

— Откуда у него вообще взялся венец? — спросил я. — Нашел, что ли?

Оказалось, что почти так и было.

— Там целая история, — Годро отпустил голову задержанного, и тот бесчувственной куклой повалился на землю. — Нашел его студент на раскопках. Но был убит — желая завладеть венцом, видимо, для продажи, его столкнул с обрыва его же научный руководитель. Дело оформили как несчастный случай, но Аверьянова это не удовлетворило, он, видишь ли, был дружен с убитым студентом. Долгое время парень следил за научным руководителем, потом пробрался к нему в квартиру, нацепил себе на голову венец и заставил ученого все рассказать. Но в полицию преступника решил не сдавать, а отомстил за друга — приказал убийце шагнуть с балкона.

— Так он у нас еще и борец с преступностью, — хмыкнул гном, как и все внимательно слушавший орка.

— Ну, по крайней мере, сначала он себя таковым считал. Но недолго. Самое трагичное во всем этом, что он был неплохим человеком.

Так мог сказать только британец — они все в этом. Залезут человеку в голову, все про него узнают и начинают воспринимать совсем иначе, нежели до сканирования. Был злодей, а стал «неплохой человек», которого кривая привела к такому вот финалу.

Дальше мне, в принципе, было слушать уже не особенно интересно. Аверьянов развивал свои возможности в управлении артефактом, одновременно теряя себя и свои моральные принципы. Сперва в университете, который закончил с отличием. Потом под рукой Немировского, к которому пришел после учебы. Ну а после, когда от прежнего Николая мало что осталось, начал собирать свой гарем. И избавляться от тех, кто ему надоел.

По моему глубокому убеждению, все это было ерундой, которая не стоила даже упоминания. Мало ли каким человек был до того, как стал мерзавцем? Он сделал выбор: мог, например, не убивать убийцу своего друга, а сдать его полиции вместе с венцом. Но он предпочел сам совершить правосудие, а потом еще и запретный артефакт у себя оставил. Так что к чертям «неплохого парня» Аверьянова!

В принципе, так же считали и все остальные, да и Годро, пусть бы и попавший в ловушку собственного дара, довольно скоро в себя пришел и перестал жалеть венценосца. Единственное, я обратил внимание, как помрачнел Ноб, необычайно внимательно слушавший доклад орка. Обычно-то его такое не интересовало.

К тому времени, как мы закончили с историей Аверьянова, коммуна наполнилась огнями — прибыли полицейские экипажи и медики. Эльфка тут же поднялась и пошла вниз по склону — налаживать взаимодействие с местными органами правопорядка и следить за тем, чтобы все было сделано, как положено. Да уж, начальником быть совсем не круто.

— Знаете, что… — произнес вдруг Ноб, когда Амалайя отошла подальше и уже не могла его слышать. — Госпоже об этом знать, может, и не стоит, но вот нам надо бы решить один вопросик.

— Поясни, — тут же насторожился орк, да и я тоже уши навострил.

Кэйтлин, к слову сказать, никак не отреагировала. До сих пор переживала тот факт, что большую часть событий провела в бессознательном состоянии. Слышать она все слышала, но в разговоры вступала неохотно.

— Да тип этот, — гном качнул головой в сторону бесчувственного тела преступника. — Он нам хорошую свинью подложил.

Мы с Годрохом переглянулись, все еще не понимая, к чему ведет наш артефактор. Но когда он продолжил говорить, я понял, что ничто человеческое не чуждо и гному.

— По голове нас за это дело не погладят, — сказал Ноб. — Мы потратили на него неоправданно много времени и сил. Несоразмерно той угрозе, что представлял из себя этот жалкий мальчишка, потерявший под воздействием артефакта остатки психического здоровья.

— Ну, тут, скорее, мерить стоит по общественной опасности действий преступника, а не по тому, что он из себя представляет, — возразил орк. — К тому же, венец — действительно опасный артефакт из запретного списка.

— Так-то оно так, — вроде как согласился Ноб. — Только вот один человек с офицерским венцом заставил побегать всю нашу группу. В результате пострадала куча гражданских. Один наш сотрудник ранен, другой, точнее, другая — попала под действие артефакта и стала марионеткой преступника. Боюсь, головное управление не будет смотреть на «общественную опасность», а поставит вопрос о нашей профпригодности.

— Так или иначе, запретный артефакт из оборота мы изъяли, да и дело я не назвал бы простым. Вмешательство Вивисекторов, преступная организация Немировского, сам венценосец… — начал перечислять я и в этот момент окончательно понял, что имел в виду коротышка.

Мы не будем ничего говорить о Вивисекторах, поскольку информация находится в ведении Морсъёрда, да и там далеко не все к ней доступ имеют. А раз уж придется об этом промолчать, то многие наши действия действительно выглядят не очень профессионально. Приехали, поносились по городу, в результате чего пострадали люди. Устроили погоню за собственной сотрудницей до Феодосии, попутно подорвав около тридцати метров дорожного полотна. Допустили захват большого количества подданных российской короны. И неизвестно еще, не начнут ли последние, после того, как в себя придут, выступать с исками за полученные легкие и средней тяжести телесные повреждения, которыми обзавелись, когда боролись с иллюзиями опять же сотрудника Секции.