Майкл Маршалл - Один из нас

– Тогда вам лучше объяснить, что это.

И он объяснил. Довольно пространно. Вот суть.

За несколько лет до нашей встречи какой-то умник научился в режиме реального времени извлекать сны из головы спящего. Прибор помещался рядом с головой достаточно обеспеченного клиента и следил за появлением электромагнитных волн определенного типа, после чего стирал то ментальное состояние в мозгу спящего, индикаторами коего они являлись. Правительство от этой идеи было совсем не в восторге, но изобретатели наняли адвоката, натасканного на квантовые законы, и теперь уже никто не был в состоянии определить юридический статус процедуры. «Все зависит от…» – так начинались все наиболее точные оценки.

Тем временем возникла соответствующая индустрия.

Естественно, главной целью являлись кошмары. Но они снятся не слишком часто, и клиентам не хотелось платить деньги за оборудование, которым они пользовались раз в два-три месяца. Они соглашались платить только за каждый кошмар по отдельности, а людям, которые вложились в это изобретение, хотелось побыстрее отбить инвестиции. Кроме того, кошмары обычно не так ужасны, как думают, а если и таковы, то во многих случаях содержат довольно важную для спящего информацию. Если вы до потери пульса пугаетесь чего-то во сне, у этого наверняка есть весомая причина.

Поэтому постепенно рынок переключился на тревожные сновидения. Они похожи на кошмары, но обычно не такие страшные. Снятся людям в состоянии сильного стресса, или сильно уставшим, или тем, кого что-то сильно беспокоит. Очень часто они состоят из сложных и в то же время малосущественных заданий, которые спящие вынуждены выполнять до бесконечности, не понимая, для чего они это делают, и часто начинать сначала. В тот самый момент, когда вам снится, что вот-вот станет понятно, что происходит, вы переключаетесь на что-то еще, и цикл запускается заново. Тревожные сны возникают или сразу же после того, как вы засыпаете – и в этом случае весь ночной отдых идет насмарку, – или за два-три часа до пробуждения. В любом случае человек просыпается уставшим и измученным и не может заставить себя работать, потому что по его ощущениям рабочий день только что закончился.

Эти сны снятся гораздо чаще, чем ночные кошмары, и посещают в основном сотрудников, находящихся на высоких и очень высоких постах, то есть именно тех, кого изначально рассматривали как основных потребителей услуги по стиранию снов. Владельцы технологии поменяли цель, переписали кое-что в своих рекламных материалах и стали зарабатывать приличные деньги.

Но вскоре возникла серьезная проблема.

Оказалось, что сны невозможно просто стереть. Не так все работает. Через восемнадцать месяцев компания стала получать все больше и больше жалоб – и в конце концов ей пришлось выяснить, что же происходит на самом деле.

Когда стирают сон, уничтожается только его внешнее проявление, то есть изображение, которое развертывается перед спящим. А вот сама физическая субстанция сна, которую невозможно выделить, остается. И чем больше снов стирает клиент, тем больше остается этой субстанции – она невидима, неуничтожима, но обладает определенной массой. Субстанция остается в комнате, в которой был стерт сон, и примерно через тридцать стираний та становится непригодной для проживания. Входя туда, попадаешь как бы в ураган, состоящий из борющихся друг с другом подсознательных импульсов, и это невозможно выносить. Через несколько недель остатки снов переплетаются еще сильнее, и воздух в комнате становится таким густым, что невозможно уже и войти.

К сожалению, клиенты, которые могут себе позволить процедуру стирания снов, прекрасно разбираются в юриспруденции, и после того как компании пришлось выплатить несколько крупных сумм в порядке досудебного решения конфликтов, касавшихся невозможности проживания в помещениях, она занялась поисками решения проблемы. Сначала пытались хранить сны в информационных банках, вместо того чтобы полностью их стирать. Тоже не сработало. Некоторые из снов исчезали с жестких дисков, независимо от того, как тщательно охранялись.

Решение пришло неожиданно. Ведь стертые сны никто не смотрит! Может, если их все-таки использовать…

И компания пошла на риск. Передатчик был соединен с приемником, который стоял рядом с головой добровольца, – два тревожных сновидения были успешно перенаправлены в мозг волонтера. Клиент проснулся отдохнувшим и полным сил, готовый к еще одному дню мучений в денежных шахтах. Доброволец провел неприятную ночь, полную дерьмовых снов, которые он никак не мог вспомнить, но получил приличную сумму.

В комнате не обнаружилось никаких остатков. Сон просто исчез. Деньги опять потекли рекой.

– И именно это вы проделали со мной прошлой ночью? – спросил я Страттена, слегка разозлившись из-за того, что в мой мозг проникли без моего разрешения.

Он театрально всплеснул руками.

– Поверьте, вы об этом не пожалеете. Все люди отличаются друг от друга в смысле способности переносить чужие сны. Большинство в состоянии просмотреть без особых проблем пару снов за ночь. Максимум три. Иначе они чувствуют себя совершенно разбитыми и с трудом переносят наступивший день. Поэтому обычно работают через ночь, но при этом умудряются зарабатывать по восемь-девять сотен в неделю. Вы же – другое дело.

– Что вы имеете в виду? – Я знал, что это только тактический ход с его стороны, но мне было наплевать.

– Прошлой ночью вы без видимых проблем просмотрели четыре сна. Те два, что вы только что видели, и еще пару, причем один из них настолько занудный, что я не смог досмотреть до конца даже картинки. Возможно, вы смогли бы проспать еще парочку. Вы можете зарабатывать большие деньги, мистер Томпсон.

– Большие – это сколько?

– Мы платим за продолжительность сна и дополнительные бонусы, если сон слишком сложен или зануден. Прошлой ночью вы насмотрели на триста долларов, и это не говоря о бонусе за самый занудный сон. В зависимости от того, как часто вы будете работать, сумма может составить от двух до трех тысяч долларов. В неделю. – И тут он захлопнул ловушку. – Платим наличными. Стирание снов с юридической точки зрения вещь все еще достаточно нестабильная. Так что мы стараемся сбивать с толку некоторых представителей официальных структур.

Он улыбнулся. Я улыбнулся в ответ.

За три сотни баксов в баре живот себе надорвешь.

Решиться было нетрудно.

Я подписал контракт с пунктом о неразглашении. Мне передали в аренду приемник и объяснили основные правила. В общем-то, я мог спокойно разъезжать по материковой части США, следя только за тем, чтобы во время сна устройство находилось на расстоянии не больше шести футов[22] от моей головы. Мне не надо было ложиться спать в какое-то определенное время, потому что сны, зарезервированные за мной, хранились в банке данных. Как только прибор обнаруживал, что я в фазе быстрого сна, он запускал воспроизведение. Когда я просыпался утром, на экране консоли видел всю свою ночную работу в виде электронных сообщений: продолжительность каждого сна, когда он начался и закончился, был он бонусным или нет.

Внизу каждого листа помещались хорошие новости. Цифра в долларах. Я понял, что без большого напряга могу смотреть шесть-семь снов за ночь. Иногда после ночи у меня кружилась голова, и мне трудно было сосредоточиться на чем-то более сложном, чем бездумное курение; в этом случае я пропускал следующую ночь.

Через полгода меня вызвали в офис, и Страттен спросил меня, не хочу ли я увеличить количество бонусных снов.

– Почему бы нет? – ответил я, и мой заработок резко пошел в гору.

В Сети я познакомился с хакером по имени Квот и нанял его, чтобы он создал для меня программу-демона, чтобы крутить деньги между несколькими виртуальными счетами. Время от времени налоговая служба или еще какая-нибудь похожая крысиная контора арестовывали один из счетов – и мне не оставалось ничего другого, кроме как, оплакав потерю, продолжать безостановочно крутить деньги. А еще я заплатил Квоту за то, чтобы он слегка подчистил архив Управления полиции Лос-Анджелеса, и теперь мог спокойно вернуться в Калифорнию.

И в то время все у меня было отлично. Я путешествовал по стране – теперь уже как человек с деньгами, а не нищий в поисках заработка. Через какое-то время я привык к хорошей одежде и дорогим гостиницам. И еще кое к чему – к тому, что появляется вместе с деньгами, – например, к определенному уважению и к партнершам по постели, которые не выкатывают тебе счет, не успев толком проснуться. Если хотел, поддерживал с людьми связь по телефону, через Сеть, а иногда просто навещал их лично. Пару раз высаживался в Лос-Анджелесе и чувствовал себя там вполне комфортно. Подумывал даже переехать.

Конечно, были и отрицательные моменты. Скука. Истощение после ночи бонусных снов, эмоциональное опустошение от того, что я вечно находился в пути и не заводил отношений, которые длились бы дольше трех-четырех дней. Иногда наступали периоды, когда я чувствовал себя довольно странно, но позже понял: я вижу слишком много чужих снов и совсем не вижу собственных. Когда такое случалось, я полностью отключался, позволял своей психике нагнать упущенное и как следует порезвиться.