Ольга Володарская - Сердце Черной Мадонны

– Это не я… Я поднималась на башню. Стояла там минут пять или семь, пока не замерзла! А когда спустилась, она уже была мертвой…

– Ира, успокойся, – четко проговорил Макс.

– Мне же опять никто не поверит! – повысила голос Ирка. – А на кочерге мои отпечатки! И мотив у меня есть! – Она уже кричала, и звук ее голоса разносился по дому. – Только у меня! А вот алиби нет! Я на башне была… Одна!

На ее истерические крики прибежала Мила. Видя, что творится с подругой, подлетела к ней и влепила пощечину. Ирка охнула, схватившись за щеку. А Мила спокойно поинтересовалась:

– Полегчало?

Ирка медленно кивнула.

– Что случилось? – спросила Мила у Макса.

Тот посторонился, давая крестнице обозреть помещение залы. Когда Мила увидела труп, она непроизвольно вскрикнула.

– Ну, что вы там разорались? – послышался снизу голос Машуни, а затем раздался торопливый топот, это она надумала подняться. – Блажат, как ненормальные, то одна, то другая, – ворчала Машуня, тяжело взбираясь по крутым ступенькам.

Следом за ней, поддакивая, семенил Колян.

– Народ еще здесь? – едва слышно спросила Ирка у Макса.

Он кивнул головой, хотя мог бы не отвечать, Ирка уже и сама видела, что никто из ее гостей не ушел в гостиницу. Все были тут: поднимались по лестнице сюда, на второй этаж. Себастьян шел позади Коляна, ему в затылок дышал Броня, за ним следовала Валя, затем Игорь с супругой под руку и замыкал шествие Алан.

– Ну, что у вас тут? – потребовала объяснений преодолевшая лестницу Машуня. И, не дождавшись ответа, сунула голову в дверной проем. – Ма-ма… – проговорила она басом и попятилась.

А вот остальные подались вперед, желая посмотреть, что так Машуню напугало. Увидев Люсин труп, Паша завизжала, Валя всхлипнула, Игорь шумно выдохнул, Броня покачал головой, Себастьян перекрестился, Алан что-то беззвучно прошептал, а потом все как по команде обернулись и вперили в Ирку испытующие взгляды.

– Это не я… – беспомощно пролепетала она. – Клянусь, не я…

– Тогда кто? – обратился к ней Себровский, после чего перевел взгляд на Макса: – У меня лично алиби, я постоянно находился рядом с Пашей. А вот где были остальные, сказать не могу…

– Я на кухне, – первым откликнулся Колян. – Пил… чай. А потом меня Машуня отыскала там и увела на улицу. – Он икнул и пояснил: – Поплохело мне… А когда мы выходили, на кухню Валька зашла, тоже попить…

– Я взяла бутылку минералки и ушла через заднюю дверь в парк, – испуганно проговорила Валя.

– И я был в парке, – подал голос Себастьян. – Сидел в беседке, на церковь смотрел…

– А я к реке спустился, – бросил Броня. – Там связь лучше, а мне нужно было сделать важный звонок. – Он резко замолк, а потом вдруг агрессивно рявкнул: – А вообще, почему я оправдываюсь? Да и вы все? Мы эту бабу знать не знали, зачем кому-то из нас ее убивать? – Ника скрестил руки на груди и безапелляционно добавил: – Иркина работа… Больше некому! Так что давайте поскорее вызовем милицию и…

– Минутку! – оборвал его Макс. – Лично я, перед тем как вызвать милицию, все же хотел бы выяснить, кто убийца. А главное – узнать причину, зачем ему понадобилось убивать двух малознакомых людей…

– И как же ты это узнаешь? – усмехнулся Броня. – Будешь пытать нас, пока один не признается?

– Нет, просто посмотрю запись с камеры, установленной во-о-он там! – И Макс указал пальцем на каминную полку, на которой были расставлены всевозможные вазочки. – Так мы узнаем, кто убийца, а уж рассказать о мотивах ему придется если не нам, то милиции…

И он, не обращая внимания на ошарашенно-вопросительные взгляды гостей, прошествовал к камину, отодвинул одну из ваз, выставив на всеобщее обозрение объектив миниатюрной камеры.

– Сейчас я прогоню запись назад, – сказал он, беря камеру в руки и нажимая на одну из кнопок, – и мы все увидим…

В зале повисла тяжелая тишина. Напряжение нарастало с каждой секундой. Казалось, еще немного, и воздух начнет искрить и потрескивать. Наконец Макс остановил перемотку и, нажав на кнопку «пуск», развернул камеру так, чтобы окошечко экрана было видно всем, а особенно Ирке.

И вновь первое, что бросилось в глаза, так это кочерга. Только она не валялась, а торчала в подставке, и к ней тянулась рука… Еще была видна манжета рубашки… клетчатой ковбойки, так любимой Аланом…

– Ты? – ахнула Ирка, вскинув глаза на застывшего в дверях Ку.

Тот не ответил, возможно, даже не услышал, так был поглощен просмотром.

А на экране тем временем происходило следующее. Сидящая на полу спиной к двери Люся плакала, уронив голову на согнутые колени. Она не слышала шагов, но, когда Алан выдернул кочергу из подставки, вздрогнула. И только начала оборачиваться, как Ку обрушил ей на затылок страшный удар. Люся рухнула на пол, пропав из кадра. Теперь на экране был один Алан. Опустив кочергу рядом с трупом, он свел указательные и большие пальцы обеих рук таким образом, что получился круг, и стал водить этим «объективом» (Ку всегда так делал перед тем, как начать съемку, ему тогда нагляднее представлялась картинка) по полу, бормоча себе под нос:

– Отличный кадр… Сначала так, вокруг… только окровавленные доски… Потом резкий скачок, и рана крупным планом… – Он стал пятиться. – А потом откат, чтобы все тело оказалось в кадре… Камера удаляется, свет гаснет…

И свет действительно погас – это Макс выключил камеру. И в гробовой тишине раздался голос Алана:

– Точно, вот откуда нужно было снимать… с другой точки… Так гораздо эффектнее, правда? – Он говорил сам с собой и смотрел куда-то в пустоту. – Хотя нет, нужно сразу две камеры… И крови побольше… В прошлый раз было в самый раз, а теперь мало… Да и вообще… – Тут взгляд его стал блуждать, пока не остановился на лице Ирки. – Ты не представляешь, как это было завораживающе… Красивый мужчина, неподвижно стоящий у камина… Черные волосы, белая рубашка. А потом на ней должны появиться кровавые пятна. Классическое сочетание цветов! Я подумал тогда, что нашел идеальный кадр для триллера… И тут увидел кочергу. И понял, каким должен быть следующий кадр… – Он опустил голову на грудь, и длинные патлы закрыли его лицо целиком. – Оказывается, я рожден, чтобы снимать триллеры, а не любовные мелодрамы…

– Алан, – потрясенно протянула Ирка, – это не кино, а жизнь… Ты убил двух ни в чем не повинных людей…

– Как там говорится? Весь мир – театр, а люди в нем – актеры? – Ку поднял голову, и Ирка увидела, как сверкнули его безумные глаза. – Так вот, мир – кино, люди в нем актеры, а режиссер – бог!

Он развернулся и зашагал к винтовой лестнице.

– Куда он? – вскричал Броня. – Надо задержать его, а то сбежит!