Татьяна Андрианова - И грянул в Хренодерках гром…

От возмущения к Алкефе вернулся дар человеческой речи.

– Интересно, кому же это поумнее разрешено высказываться? – возмущенно уперла руки в боки она, отчего бюст ее стал казаться больше и как-то внушительнее, что ли.

Панас с трудом сдерживался, чтобы не бросить взгляд на соблазнительное зрелище, отчаянно завидуя магам, которые вовсе не обязаны были отводить взор. Однако Флоднег счел за благо пнуть слишком засмотревшегося Намураса ногой в голень. Пойманный с поличным ученик мучительно покраснел и уставился в тарелку, жалея, что не может провалиться под землю прямо сейчас.

Параскева смерила оппонентку презрительным взглядом солдата, узревшего слишком наглую вошь, и процедила:

– Допустим, я. У кого-то имеются возражения? – Возражений не было. Она смерила всех удовлетворенным взглядом и спокойно продолжала: – Там маги приехали.

– А мы тогда кто? – удивленно вопросил Намурас.

– Вот и нам интересно, кто? – донесся вкрадчивый голос от дверей, и в избу вошла боевая тройка ведьмаков.

Трое ведьмаков въехали в Хренодерки, уступив дорогу разнокалиберному стаду, которое неумело гнал русоволосый парень, постоянно щелкавший кнутом по поводу и без повода. Впрочем, угроза получить по спине болезненный удар скотину вовсе не пугала, больше всех от кнута шарахался старый сивый мерин под кособоким, видавшим виды скрипучим седлом.

Специально обученные под ведьмачье седло жилистые и выносливые жеребцы покосились на своего деревенского собрата с царской брезгливостью, сделали попытку обойти стадо по широкой дуге, но провалились в грязь по самые бабки, как в болотную топь, что было странно. Вокруг царила беспросветная сушь, а здесь явно ощущался большой переизбыток влаги в почве.

Стадо бодро прочавкало копытами мимо. Старший в тройке, Алишер, тронул своего вороного пятками тяжелых, отделанных серебряными шипами сапог. Спешиваться, чтобы дать облегчение коням, не хотелось. Алишер печенкой чуял, что из грязи так просто пешему не выбраться. Силы нужно было беречь. Только пару дней назад тройка закончила тяжелое задание по очистке села от расплодившихся упырей. Людей спасти так и не удалось, село выжгли до основания, отчего у Алишера на душе скребла не одна кошка, а штук сто разом. В этом состоянии задание от главы совета Нилрема Алишер воспринял как повод реабилитироваться если не в глазах совета магов, то хотя бы в своих собственных. Дело было вовсе не в том, что кто-то посмел обвинить боевую тройку в неправильных действиях. Строго говоря, действовала тройка слаженно, четко, словно выполняла не зачистку, а проводила показательное выступление. Не придерешься. Но от этого отчего-то не было легче.

«Старею, наверное, – фыркнул про себя Алишер. – Становлюсь сентиментальным брюзгой».

Нилрем выхватил Алишера по магическому кристаллу, когда тройка еще не успела доехать до ближайшего человеческого жилья, чтобы толком передохнуть. Старый лис чего-то темнил, долго ходил вокруг да около, не заканчивая разговор, но при этом и не переходя к сути дела. В итоге и без того не славящийся ангельским терпением ведьмак вызверился на мага и пригрозил отключить сферу на положенную для отдыха неделю, чем шокировал старика, но заставил разродиться заданием.

– Необходимо поймать бежавшего из Сартакля вампира. Это обязательно. И найти пропавшего в недрах Безымянного леса мага Флоднега и его ученика. Но это по возможности. Кстати, Флоднег является специалистом по приручению диких оборотней. С ним пропал, по крайней мере, один вервольф, хотя говорят, он делал запрос еще на двух. Если беретесь за это дело, открою вам телепорт. Нечего ноги бить через полстраны. Если нет, буду искать кого-то еще. Да, напоминаю: сведения секретные и не подлежат разглашению в любом случае.

Алишер был согласен сразу по нескольким причинам.

Во-первых, вампиров он никогда не ловил, хотя считал слухи об исчезновении этого вида сильно преувеличенными. Вампирская кровь входила в состав эликсира, трансформирующего человека в ведьмака, как один из важных компонентов. Говорят, когда-то раньше для трансформации использовались исключительно травы, но процесс приготовления травяных эликсиров был слишком трудоемким, а сама мутация неконтролируемой. Слишком много летальных исходов. Для создания ведьмаков использовали преимущественно малолетних нищих, бродяг и парнишек без роду и племени, а также не прошедших экзамен в Академию магов, которым больше некуда было деваться. Их смерть никого особенно не волновала, одним меньше, одним больше – не все ли равно? А вот напрасно израсходованный эликсир расстраивал магов до зубовного скрежета. Состав же на крови вампиров и некоторых магических существ, чей рецепт держался в строжайшем секрете и охранялся лучше, чем спальня венценосной особы, давал минимум побочных эффектов, к тому же сократил смертность среди будущих ведьмаков. То, что крепости, обучавшие боевые единицы, не пустовали, свидетельствовало о том, что поток крови вампиров для состава не прекращался.

Во-вторых, задание было интересно еще и потому, что просто так даже боевым тройкам порталы не открывают. Не того полета птицы, чтобы столько магической энергии тратить.

Телепортом удалось переместиться не до самого пункта назначения. Видимо, прицел сбился, и ведьмаки поняли, что до Безымянного леса придется добираться самостоятельно.

Хренодерки встретили уставших, запыленных ведьмаков непролазной грязью и покосившимися плетнями. То тут, то там лежали упавшие, подмытые дождем деревья, валялись сучья, ветки. Везде виднелись следы миновавшего буйства стихии, имевшего явно магическое происхождение.

Риттер, чью обветренную щеку уродовал изогнутый шрам (посмертный подарочек мантикоры), тронул пятками своего Гнедко и поравнялся с Алишером.

– Что скажешь? – хрипло поинтересовался он.

Ведьмаки не подвержены многим заболеваниям, но голос Риттера превратился в некую причудливую смесь рычания и хрипа благодаря процессу трансформации. Таков был в его случае побочный эффект. Риттер вполне способен был нагнать на обывателя жуть одним видом своего шрама, подчеркнутого серебряной серьгой с маленьким топориком и почти начисто выбритой головой. Ведьмак оставил широкую полосу волос цвета воронового крыла, которая шла ото лба, заплеталась в затейливую косу и заканчивалась на уровне лопаток. В сочетании же с горловым рычанием он производил неизгладимое впечатление.

Алишер с интересом посмотрел на ясное небо, с которого начинало ощутимо пригревать весеннее солнце, потянулся к окружающему миру глубинной частью себя. Как известно, ведьмаки либо не обладали магией совсем, либо их способностей хватало всего лишь на простые заклинания, не требующие большого магического резерва, но все без исключения были способны учуять творимую волшбу, правда, с разного расстояния.

– Чья-то магия, – спокойно констатировал старший. – Правда, странная она какая-то. Необычная. Что скажешь, Миксам?

Вопрос адресовался третьему в тройке, фигуре не менее колоритной, чем Алишер и Риттер. Миксам, по слухам, происходил из какого-то древнего рода магов, в котором все без исключения становились не менее чем архимагами. Миксам родился альбиносом, совершенно не похожим ни на кого из достославных предков. Если внешние отличия младенцу еще могли простить, то практически полное отсутствие магических способностей – никогда. В этом случае уникальное чутье разных сортов магии, коими, как оказалось, обладал незадачливый отпрыск, было не в счет. Поговаривали, что неудачного, с точки зрения семьи, ребенка поручили заботам слуги. Предложив ему либо продать его работорговцам, либо завести в лес и бросить там, но в любом случае следовало непременно убедиться, что дитя не сможет вернуться домой. Слуга пожалел несчастного ребенка, чья вина была лишь в том, что уродился бесталанным, и подбросил бедолагу к воротам крепости, где обучали ведьмаков. В таких крепостях рады любому подкидышу.

Миксам в буквальном смысле этого слова принюхался, фыркнул, как недовольный кот, и заявил:

– Магия действительно присутствует. Причем применялась и при вызове дождя, и для его прекращения. Кто именно здесь баловался, не могу сказать, но магия была разная. Это точно.

– А присутствие нежити не ощущаешь? – спросил Алишер.

– Нет. Либо она появляется здесь по ночам, либо ее здесь вовсе нет, либо залегла в спячку, – откликнулся альбинос. – В последнем случае можем смело ехать домой, так как неизвестно, когда уснувшая нежить соизволит проснуться.

– Добро, – кивнул старший, и не было понятно, одобряет ли он ответ члена команды или радуется возможному отсутствию монстров в селе. – Но все равно нужно держаться настороже.

Об этом тройка никогда не забывала, все-таки не первый раз на задании. Это их и спасло от падения в грязь, когда внезапно все собаки в Хренодерках завыли, словно год репетировали свое приветствие гостям. Лошади шарахнулись в разные стороны, а всадники чудом удержались в седлах.