Александр Абердин - Провалившийся в прошлое

Золотисторыжеватая рыбина с красными пятнышками и хищно выгнутой нижней челюстью поразила Митяя еще тем, что в ее пасти намертво застрял довольно большой костяной крючок с обрывком лески, явно сплетенной из человеческих волос, причем светлорусых. В университете он изучал, в числе всего прочего, палеоботанику и палеозоологию, а вместе с ними еще и палеонтологию и потому немного представлял себе, что такое каменный век со всеми его кремневыми делами и толстомясыми мадоннами. Наморщив лоб, он принялся натужно вспоминать культуры каменного века и пришел к выводу, что этот изящный костяной рыболовный крючок длиной в четыре сантиметра, более всего походит на костяные крючки эпохи солютре, датируемой пятнадцатью, восемнадцатью тысячелетиями до рождества Христова, хотя кто его знает точно. Солютре это ведь Франция, а тут Россия, то есть Северный Кавказ. Митяй поскреб костяным крючком макушку и невольно пробормотал вполголоса:

- Ни хрена себе меня занесло в прошлое. Вот попал, так попал. Ну, и что же мне теперь тут делать, Крафт?

Пес широко зевнул, громко клацнул зубами и облизнулся. Митяй был того же мнения, не хрена гадать, в каком году до нашей эры он выловил две здоровенных рыбины, пора их выпотрошить, очистить от чешуи, зажарить и сожрать. Правда, на счет того, что они смогут их сожрать в один присест, у него имелись сомнения. Тем не менее, собрав спиннинг и вложив его в тубус, он подтащил все поближе к воде и принялся чистить рыбу. Форель отнерестилась еще в прошлом году, а потому Митяй мог ловить ее с чистой совестью хоть каждый день. После того, как он выпотрошил и почистил рыбу, отделив все ненужные детали, ее вес значительно уменьшился и у него прибавилось оптимизма. За сегодняшний день вдвоем с Крафтом они обе форелины точно слопают. Повесив за спину ружье, с которым ему совершенно не хотелось расставаться, и спиннинг, взяв в руки корыто с рыбой и всем остальным, Митяй потопал к машине. Там он первым делом вывалил из ведерка срезанное с передней части обеих форелей мясо в большую миску из нержавеющей стали, подумывая, что нужно будет ее какнибудь заменить на другую посудину.

Накормив Крафта, Митяй достал из будки складные стол и стул, ящик с кухонной утварью и извлек из него большую чугунную сковородку, после чего принес паяльную лампу и специальное приспособление, вместе с которым получалась прекрасная печь. Форель он жарил совсем не так, как это обычно делают домохозяйки, на топленом, сливочном, а не на растительном масле, причем без муки. Эта рыба, обладающая очень нежным мясом, жарилась быстро и за какихто полчаса он пожарил ее всю, малую часть выложил на стол, а большую сложил в два эмалированных сотейника, надеясь, что рыба за день не испортится. Наконец он приступил к трапезе. Форель оказалась изумительно хороша и просто таяла во рту, так что умяв три куска, он тут же потянулся за добавкой. Крафт уже успел управиться с сырой рыбой, стоял напротив него, вилял хвостом и облизывался. Митяй специально отложил отдельно два больших ломтя форели, пожаренных первыми, и они уже остыли. Потрогав их рукой и убедившись, что псу не будет горячо ее есть, он выложил рыбу в миску и тот в три минуты слопал ее и тут же улегся в тени автомобиля.

Отдохнув после завтрака часок, Митяй полез в будку за рабочей робой, а как только переоделся, то первым делом вытащил большую палатку, установил ее метрах в пяти от «Шишиги» и принялся разгружать ее, чтобы машина не возила на себе лишний груз. Он не зря загружал машину так долго и тщательно, а потому на полную разгрузку у него ушло не так уж и много времени, весь день до самого вечера. Зато Митяй прекрасно разобрался со всем своим богатым хабаром и занес в палатку все то, что нужно было уберечь от дождя и сырости. Довольно тяжело ему было сгружать двухсотпятидесятилитровые бочки с солярой и бензином, аккуратно спуская их по двум доскам, но куда тяжелей было выгрузить из будки целый пакет оконного стекла. Так что попыхтеть ему пришлось очень основательно, но зато свою вторую ночь в каменном веке Митяй провел в райских условиях, почти вернув будке ее обычный, жилой вид дачи на колесах. В принципе, если обложить будку на зиму еловыми лапами, то перезимовать можно и в ней, но ему такое решение претило своей тупизной и просто невероятной ленью потомственного лодыря, а он себя к числу таких типов не относил. Зато у него уже начал складываться генеральный план строительства.

На следующее утро, после очередной короткой рыбалки и завтрака, Митяй достал из палатки, превращенный в хранилище строительного хабара, все продукты и одежду, на которые могли посягнуть хищники, он хранил в будке, две отличные лопаты, штыковую и шуфельную, кирку, лом, а также большую бензопилу и сучкорез. Места на вершине холма для строительства дома, было хоть целый квартал пятиэтажек возводи, но он решил, для начала, выкопать себе самую простую полуземлянку, но чтоб побольше, побольше, для жилья и под капитальный склад, но первым делом все же решил, что ему нужно поставить неподалеку от места строительство элементарный сарай, устроить в нем мастерскую и завести себе календарь, а уже потом строить большую, блиндированную землянку поодаль от плоской вершины холма, с краю, на северном склоне, чтобы потом использовать ее в качестве продовольственного склада или еще для какихнибудь нужд. Заправив мощную, профессиональную, промысловую, как он любил говорить, бензопилу, таких у него было две, длиной в девяносто сантиметров, плюс сучкорез, Митяй сел за руль и подъехал поближе к лесу с таким расчетом, чтобы можно было вытаскивать бревна лебедкой, не таскать же их на себе вручную. Хорошо, когда имеется техника, а к ней довольно изрядное количество горючего. После этого он первым делом стащил вниз стальной трос и только потом вернулся за бензопилой. Местное зверье им пока что не интересовалось, но он, на всякий случай, велел Крафту находиться рядом и не расставался с «Ремингтоном».

Ружье Митяй снял с плеча только тогда, когда завел бензопилу, хотя и прекрасно понимал, что «Техасская резня бензопилой» в эпоху солютре, да, еще против махайродов, не прокатит, но надеялся, что тем не понравится, вопервых, дикий визг и рычание бензопилы, а, вовторых, вонь выхлопных газов. Сосны он начал валить с самого края, не оченьто выбирая, а, точнее, стал пилить ту, которая росла к машине ближе всех. Сосенка вымахала не хилая, метров под тридцать высотой, а у комля имела в толщину добрых полтора обхвата, но самое главное, таких сосен здесь росло под сотню штук, они стояли тесным строем и потому тянулись вверх и были почти без сучье. В общем мачтовый лес, да, и только. С первой сосной Митяй возился полчаса, пока дерево не рухнуло на землю вершиной к машине. Немного передохнув, он направился к вершине и быстро ее не только обкарнал, но и заскладировал в сторонке излишки, чтобы не мешались под ногами, порезав все ветки на небольшие куски, которые мог поднять без особой натуги. Когда на пологом склоне холма остался лежать ровный карандаш, длиной в двадцать пять метром, он зацепил его тросом, завел двигатель и без особого напряга вытащил лебедкой к тому месту, где решил построить для начала просторный и прочный сарай. До вечера он успел свалить, очистить от сучьев, вытащить наверх и распилить на бревна длиной в восемь метров, еще четыре сосны и ухайдакался в хлам.

Сил у Митяя хватило только на то, что нагреть два ведра воды, искупаться и поужинать, после чего он сразу же завалился спать. На четвертый день своего пребывания в каменном веке он свалил еще пять сосен, затем, на пятый, уже семь и только на шестой день выпилил бензопилой из комля самой большой сосны толстенную доску длиной в пять метров и шириной в метр, остругал ее электрорубанком и в полдень, незадолго до обеда, вырезал на ней дату своего появления здесь - понедельник, двадцать пятое июня, вот только вместо года он вырезал стамеской четыре ноля и потом прибавил, через запятую, еще шесть прожитых им в далеком прошлом дней. Разобравшись с календарем, он принялся пилить самые толстые бревна на доски, пусть грубые и неказистые, толщиной в пять, шесть сантиметров, зато прочные и через два дня построил себе без единого гвоздя, используя для соединения досок деревянные штифты, отверстия для которых он сверлил мощной, здоровенной электродрелью с толстым сверлом, может быть и неказистый, но прочный односкатный сарай под склад, навес под мастерскую и большой верстак, после чего, наконец, собрал мотоцикл, приделал к нему волокушу и перетаскал в сарай весь свой драгоценный хабар. Наконец Митяй мог спать в будке совершенно спокойно. Сосны он напилил с большим запасом и теперь ему требовалось дерево попрочнее. Поэтому он сел в машину и отправился в большой лес, до которого от холма было километра четыре. Ближе к его новому месту жительства росли высоченные сосны, но за ними начинался смешанный лес.

Митяй поехал вдоль Тухи, от нее до леса было с полкилометра, и вскоре высмотрел рядом с опушкой высокий, стройный дуб. Менее, чем через час дуб лежал на земле и он распилил его сначала на бревна длиной в четыре метра, а затем и на широкие доски толщиной в пятнадцать сантиметров и в три захода перевез нужную ему твердую древесину в столярку. Прекрасно зная, что копать землянку будет адовой работой, он решил упростить себе задачу. На следующий день, после сытного и плотного завтрака, доев последние мамкины пироги с форелью, он закатил «Ижика» под навес и принялся мастерить себе средства малой механизации, а именно, примитивный дубовый плуг, чтобы рыхлить землю с помощью мотоцикла, с его малыми оборотами и отличным крутящим моментом, да, еще понизив обороты переставив звездочки, это будет не сложно, главное тут, конечно, не переусердствовать. Пахал же на нем в молодости его батя участок земли, самовольно прирезанный к даче и ничего, мотоцикл остался жив. Митяй лишь пожалел о том, что не взял с собой еще и универсальный мотоблок с кучей навесного инструмента, но он ему в горах и на фиг не был нужен, а ведь пригодился бы. Всенепременно пригодился, но, увы, он остался в двадцать первом веке. Помимо дубового плугарыхлытеля, лемех которого он оббил трехмиллиметровым железом от мангала, он изготовил еще и метровой ширины лопату, чтобы превратить своего «Ижика» в минибульдозер, и сколотил прочный ящик, чтобы, нагрузив его камнями, усилить сцепление заднего колеса с почвой, а также тележку, чтобы вывозить плодородную почву туда, где будет удобнее всего разбить впоследствии огород и поле.