Виктор Ночкин - Темные пророчества (сборник)

Айлу-Фатар ни за что не стал бы заходить в заведение, вроде этого. Здесь всегда подают нечистую пищу, да и норовят обидеть ни за что… Но охотнику нужно было обогреться и подкрепиться. Монеты у него были. Вчера Айлу-Фатар выследил на дороге толстого человека, который вез товары в фургоне, и подстрелил колючкой сонной акации. Нехороший поступок, но уж очень деньги были нужны. Теперь у Айлу-Фатара много металлических кругляшей – и черных, из меди, и серебряных. Еще у толстого человека было три маленьких, блестящих. Эти, должно быть, наименее ценные, хотя и выглядят красиво. Южанин так и не научился разбираться в деньгах, давал всегда наугад…

Войдя в дом, где кормят за деньги, Айлу-Фатар огляделся. Стойка в дальнем от входа углу, за ней двое, мужчина и женщина. Оба – толстые, важные. Позади них приоткрыта дверь, там кухня, оттуда тянет пряным ароматом жареного со специями мяса. Неизвестно, что за плоть подают в этом доме. Вполне возможно, нечистую, запретную. Айлу-Фатар и так много нагрешил – да вот вчера ограбил толстого возницу! Не нужно усугублять вину перед Лахасом новым грехом. Так что мяса он не станет покупать.

Охотник подошел к стойке и попросил:

– Моя кушать, моя очень холодно-голодно. Млека нам…

Толстый бородатый хозяин поглядел так сердито, что Айлу-Фатар на всякий случай поспешил положить перед толстяком блестящую монетку. Вряд ли молоко стоит дорого.

– Млека теплого, брюхо помалу греть…

Должно быть, красивый блеск умиротворил хозяина, так что тот раздвинул толстые губы в притворной улыбочке:

– Молоко хлебать – негоже настоящему мужчине, – пробасил трактирщик. – Не изволит ли ваша милость винца отведать?

К счастью, жена толстяка оказалась сообразительней, быстро сгребла денежку со стойки, пообещала молока и, тряся телесами, удалилась на кухню. Хорошая женщина, красивая… Когда идет, жир на спине волнами перекатывается вправо и влево при каждом шаге. Когда Айлу-Фатар возвратится домой, сразу женится и станет супругу хорошо кормить, чтобы такой красивой сделалась. В деревне Айлу-Фатара девушки тощие, высушенные жарким солнцем, костлявые, будто кайды… Долго жену кормить придется, много охотиться, но чего не сделаешь ради красоты!

Охотник отошел от стойки и сел за стол. Хорошо бы снять промокший плащ, но Айлу-Фатар боялся, что над нижней одеждой северяне снова станут смеяться. И без того все в его сторону пялятся. Особенно вон тот, худой, вертлявый. Да и рослый парень, который вошел следом – тоже косится, хотя и прилично, украдкой. Подошла хозяйка, улыбнулась ласково, поставила перед южанином большую кружку – хорошее молоко, жирное, не стала водой разводить добрая женщина. Еще толстуха высыпала на стол груду разноцветных монет – сдача с маленькой блестящей деньги. Ох, как много-то! Оказывается, светленькая монетка дорого стоит – перед Айлу-Фатаром и меди, и серебра гора! Вот, значит, как…

– Моя благодарить. Хороший хозяйка, – склонил голову охотник.

Потом сгреб монеты в горсть и упрятал под одежду – вертлявый мужчина за соседним столом проводил исчезающие деньги взглядом, Айлу-Фатар заметил! Ох, какие люди здесь… Охотник покачал головой.

– Если что вашей милости угодно, только скажите, я мигом! – пообещала хозяйка и поплыла к мужу.

Айлу-Фатар с удовольствием полюбовался походкой толстухи и осторожно отхлебнул молока. Ай, хорошо… Охотник сделал еще несколько глотков – холод отпускал медленно, тепло разливалось в животе. Тут южанин почувствовал – на поясе ожил кинжал. Оружие, намоленное шаманом Рам-Тайфадом, чуяло приближение Лахаса! Наконец-то повезло! Чужеземец, похитивший бога, здесь, совсем рядом. Значит, не получится отдохнуть в тепле, не удастся нынче Айлу-Фатару насладиться теплым молоком… Ничего, если посчастливится отнять бога у негодного вора – охотник уже через месяц будет греться под южным солнышком в родной деревне и рассказывать удивленным землякам о странствиях по печальным северным краям. Он будет говорить медленно, неторопливо, прихлебывая теплое молоко… и разглядывая девушек. На лучшей он, отважный герой, вернувший бога, потом женится и станет кормить…

Айлу-Фатар тряхнул головой, прогоняя сладкое наваждение, допил молоко, встал, запахнулся в тяжелый мокрый плащ и двинулся к выходу. Едва дверь за южанином захлопнулась, тощий типчик – тот, который жадно разглядывал монеты в руках толстухи – подскочил и устремился следом.

Джейк всегда был невезучим. Да вдобавок – некрасивым, болезненным, слабым. Ходячее вместилище уродства и порока. Сколько Джейк себя помнил, он был один. Один – против всего мира. Ни родителей, ни дома. С малолетства прислуживал в трактире, вечно мерз и голодал – и постоянно бывал бит, когда пытался воровать. Тощего некрасивого мальчишку не жалели, всякий мог сорвать на нем злость и раздражение… Джейк платил миру нелюбовью. Из трактира он сбежал, овладев двумя премудростями. Во-первых, он научился воровать и лгать с непроницаемым лицом. Во-вторых – ловко увертывался и прикрывал голову, когда его били. Последнее далось непросто – маленького Джейка частенько колотили и, похоже, что-то повредили внутри. У него постоянно побаливало то тут, то там, особенно в непогоду. Зато он мало ел и почти не пил хмельного.

Низкорослый, тощий, но с отвисшим мягким животиком, воришка напоминал паука. Словно паук он замирал посреди сети липких косых взглядов, которыми опутывал любое место, куда бы ни попал… По-настоящему в этом хилом теле жили лишь руки да глаза. Из-за дождя, не прекращавшегося третий день, у Джейка ныли суставы. К тому же в непогоду трудней сыскать пропитание, прохожих мало, толпы не собираются – а поди-ка вытяни кошель у одиночки! Деньги вышли, пришлось экономить… Из-за дрянной дешевой пищи у Джейка разболелся желудок – вдобавок к суставам… Один против всего мира – и, похоже, нынче он проигрывает очередное сражение!

Джейк ненавидел этот дождь, этот город и эту ночь… Единственное местечко, где могла бы улыбнуться удача – «Треснутая кружка», здесь и в дождь собираются люди, подле которых можно поживиться…

Воришка уже второй час нянчил единственную кружку пива, распуская вокруг паутину быстрых внимательных взглядов. Все напрасно! Ни один из посетителей трактира не походил на добычу паука Джейка… И вдруг – о чудо! Иноземец! Тощий, запуганный, в оборванном плаще. А под мокрыми лохмотьями – денежки. Джейк видел, как толстуха вручила этому парню горсть мелких монет, этакая сдача выходит разве что с золотого! Смуглый южанин показался Джейку прекрасным подарком судьбы. Словно сказочная фея – какие, говорят, наблюдают за всяким человеком – вспомнила о несчастном страдающем Джейке, решила наконец-то взяться за дело, да и привела в «Треснутую кружку» набитого серебром и золотом чужестранца.

Воришка аккуратно допил последний глоток и покинул заведение следом за южанином. Снаружи, конечно, было совсем темно, но Джейк разглядел сутулую спину чужака – тот медленно, но целеустремленно удалялся от трактира. Прикинув, куда держит путь южанин, Джейк заспешил в переулок. Предстояло обогнать иностранца, чтобы столкнуться с ним на перекрестке, выполнить работу и скрыться. Если все пройдет, как надо, Джейк сможет переждать непогоду в тепле, денег будет вдоволь.

Проваливаясь в лужи, скользя на мокром булыжнике, воришка свернул на параллельную улицу и припустил бегом. По пути он на всякий случай осторожно выглянул из подворотни – чужеземец все так же мерно шагал сквозь дождь, направляясь к центральной площади. Джейк снова побежал. За два квартала до площади он свернул и остановился, переводя дыхание. Сквозь мерный шум дождя уже слышались шаги незнакомца. Когда плеск воды под башмаками южанина приблизился, Джейк устремился навстречу. Едва не столкнулся с чужеземцем, поскользнулся на мокром булыжника и, чтобы удержаться на ногах, вцепился в лохмотья незнакомца. Ладонь ловко скользнула под мокрую ткань – туда, где позвякивали монеты…

– Прощения прошу… ой!

Джейк так и не сообразил, что произошло. Он еще успел почувствовать боль – палец наткнулся на острое… а потом стало темно. И тихо. Джейк не слышал дождя, не чувствовал, что сползает в холодную лужу… Южанин аккуратно отцепил левую руку воришки от полы драного плаща, пробормотал что-то по-своему… но Джейк не смог бы разобрать слов, даже если бы знал язык Айлу-Фатара. Он уже ничего не слышал.

Айлу-Фатар удивился, что не слышал шагов незнакомца, свалившегося навстречу из мокрой темноты. Как можно охотнику быть таким беспечным? Должно быть, он слишком торопился, повинуясь зову. Кинжал, спрятанный под лохмотьями, трепетал и звал спешить – чуял, что похищенный Лахас близко. И впрямь, бог Айлу-Фатара совсем рядом и даже сумел уберечь беспечного почитателя. Южанин перевернул бесчувственное тело и с удивлением узнал того самого мерзкого человека, что пил за соседним столом в «Треснутой кружке». Выходит, этот покинул дом, где кормят, вслед за Айлу-Фатаром и поспешил, чтобы устроить засаду?