Галина Романова - Неугомонный эльф

Не прошло и нескольких минут, как Льор уже спал, прижавшись к боку драура и положив голову ему на плечо. Фрозинтар слушал его ровное тихое дыхание и думал о том, что уже пора что-то делать со своим одиночеством.

Широко распахнув двери, Карадор галантно отступил в сторонку:

– Прошу!

Тара робко переступила порог, огляделась по сторонам и всплеснула руками:

– Ух ты! Ну и красота!

– Вот. – Неугомонный эльф пожал плечами и нарочито скромно ковырнул носком сапога мозаичный пол. – Сказал – доставлю, и доставил.

– Мне тут ужасно нравится! Все так клево! – Девушка сделала несколько шагов. – А что это за место?

– Зимний зал.

– А такие бывают?

– Угу. Зимний зал, как правило, выходит в зимний сад. Пошли. Это с другой стороны. Вон, видишь стеклянные двери?

Схватив подругу за руку, неугомонный эльф потащил ее через весь зал. Тара трусила за ним, озираясь по сторонам. Зимним этот зал назывался, наверное, из-за того, что все его убранство и интерьер были выдержаны в бело-серо-голубой гамме, словно зимний лес. С потолка свешивались грозди гирлянд, которые в полумгле напоминали сосульки. Сам потолок походил на ночное небо – темное, с россыпью редких звезд. А вот пол был до того похож на замерзшее озеро, что Тара всерьез испугалась поскользнуться и упасть. Тем более что, как быстро выяснилось, это еще и зеркало, хоть и покрытое росписью «морозных узоров». Было очень странно и интересно смотреть на себя вверх тормашками.

– Чего застыла? А, – закивал Карадор, заметив, что его спутница внимательно рассматривает себя. – Это еще что! Вот у дяди в зимнем зале внизу вообще Видящая иллюзию сделала, как будто там настоящее озеро. Ну пузырьки воздуха со дна поднимаются, течение водоросли качает, и рыбы… всякие рыбы. Я маленьким был – пугался здорово.

– У вас дома такое же есть? – Девушка сделала несколько боязливых шажков.

– А то нет! Я ж говорю – все замки строятся по единому образцу. Пошли!

Он дернул ее за локоть, таща к противоположной двери, но Тара заартачилась, рассматривая «покрытые инеем веточки», которыми были тут и там украшены похожие на деревья колонны. Некоторые из них так блестели… Инстинкты «охотницы» взвыли в полный голос.

– А это что?

– Где? А, – опять махнул рукой Карадор, – горный хрусталь, бериллы, немножко карбункулов, ну и так, по мелочи…

Ничего себе «мелочи»! Таре приходилось сдавать знакомым скупщикам краденого перстеньки, браслетики и сережки, снятые с «цыплят» и «цыпочек»[25], и она знала цену камням. Да тут на полторы-две сотни золотых «подковок»! Рука сама потянулась. Под пальцами хрустнула изящная основа, на которую крепились камешки, и, воровато оглянувшись, девушка поспешила спрятать обломок «веточки» в кошель на боку. Десяток золотых она за него выручит, как пить дать.

– Чего ты там застряла? – Карадор приплясывал от нетерпения. – Ты же хотела в зимний сад? Вот он!

Но Таре уже разонравилась идея любоваться на листики-цветочки, особенно после того, как в кошеле появилась добыча.

– А пойдем еще на что-нибудь поглядим? – предложила она. – Тут есть какие-нибудь… ну башни?

– Какие, например?

Девушка подошла к окну. Долгий летний день заканчивался. Солнце уже наполовину скрылось за холмами и деревьями, и у подножия замка во дворе сгустилась темнота. Но стройные шпили и островерхие крыши замковых строений еще были красиво подкрашены золотым и алым. На несколько секунд задержав взгляд на всем этом великолепии, Тара наугад ткнула пальцем в одну из них:

– Туда!

– О, губа не дура! – Карадор оперся на подоконник, окинув цель пути долгим взором. – Пошли!

– Лаллирель…Лаллирель…

– Кто это?

– Лаллирель, где ты? Отзовись!

– Я не знаю…

– Лаллирель, ты?

– Я не знаю, кто я…

– Ты отзываешься, значит, ты – это ты! Во сне ты помнишь свое имя, дочь моя!

– Что-о?

Сон как рукой сняло. Подавив испуганный вопль, Видящая села на постели, прижимая руки к груди и стараясь унять бешено колотящееся сердце. Дочь? Она чья-то дочь? Нет, все мы чьи-то дети, но Видящих перво-наперво учат, что их семья теперь в стенах Обители, и интересы Ордена превыше всего. Их заставляют забывать имена своих родителей, братьев и сестер. В исключительных случаях – с медиумами – вообще применяют магию и подчищают память, чтобы мальчики даже во сне не помнили, кто они и откуда. Противостоять такому воздействию могли единицы. Тот, кого все знали под именем Эльфина Невозможного, как раз принадлежал к числу уникумов.

Так получилось, что дочь лорда Лоредара помнила своих родителей – ведь именно им она когда-то отдала новорожденного сына. Просто удивительно, как ей позволили родить и не предложили вытравить плод, почти все ее товарки, кому случалось забеременеть от медиумов, выбирали аборт. Из ее ровесниц родила она одна. Доносить младенцев позволили и еще двум девочкам помоложе ее, но лишь потому, что они оказались слабыми магичками, и Орден не терял ничего от того, что эти две дурочки на девять месяцев как бы выбывали из его рядов. И ей самой разрешили нянчить младенца только первые шесть недель, пока не окрепнет после родов тело. Потом предложили избавиться от ребенка или сразу отдать его в медиумы. Волшебница выбрала первое, и так получилось, что она сохранила память об отце…

…Который теперь подал о себе весть.

Лорд Лоредар долго не выходил на связь с дочерью. Последний раз они обменивались мыслями в тот день, когда Видящая сообщила о поимке медиума. И вот он появился. А это значит, что хочешь не хочешь, а ей опять надо заниматься делом. Это и к лучшему – не весь же век ей проторчать в приграничной крепости на окраине Серебряного Острова.

Дверь распахнулась от мощного пинка.

– Мы пришли!

Уже готовая к тому, что сейчас увидит окрестности с высоты птичьего полета, Тара переступила порог… и в недоумении обернулась к своему спутнику:

– Что это?

– Ась? – Неугомонный эльф выглянул из-за ее плеча. – Не понял! А где башенка?

Дверь, которая должна была привести их по винтовой лестнице на верхушку башни, открывалась в просторный зал, поддерживаемый стройными рядами колонн. В зале царил полумрак – свет пробивался откуда-то издалека, из виднеющихся за рядами полок и стеллажей стрельчатых окон. Особый запах и эти стеллажи подсказывали, что путешественники попали в библиотеку.

Конечно, она не была такой большой, как библиотеки высоких или высокородных[26] лордов, но занимала внушительную площадь. Тара насчитала три ряда колонн по восемь штук в каждом. Между колоннами было ярда по три расстояния – как раз, чтобы вставали в шахматном порядке стеллажи. Книги в толстых кожаных и деревянных обложках с чеканными застежками, инкрустациями и узорами, стопки наскоро подшитых листов, пергаментные и бумажные свитки, перевязанные шелковыми ленточками, лежали и стояли на полках.

– Наверное, я не туда свернул, – почесал в затылке Карадор. – Пошли…

– Нет, погоди. – Тара неожиданно дернула его за руку. – Дай посмотреть!

– Чего тут смотреть? – заворчал неугомонный эльф, по порог переступил и послушно потрусил между стеллажами за волочащей его девушкой. – Книжки одни. Или хочешь сказать, что ты по-эльфийски читать умеешь?

– Да мы же не читать собираемся, – процедила бывшая «охотница», настороженно стреляя глазами по сторонам.

– А что? – искренне удивился эльф. – А-а, понял, ты меня сейчас соблазнишь? Типа решила, что это я – твой принц? Нет, я, конечно, не против, ты девчонка симпатичная, я бы даже сказал – красивая. У тебя и грудь ничего, и талия, и вообще…

– Вообще ты помолчать минутку можешь или нет?

– Что? Помолчать? – взвизгнул Карадор. – Нет, вы на нее только посмотрите! Я ей тут комплиментами уши завешиваю, воздаю хвалы ее неземной красоте и обаянию, уже почти согласен провести с нею романтические полчаса тут же, на полу между стеллажами, а она мне: «помолчи»! Или это намек, чтобы не трепался и от слов скорее переходил к делу? У-у, какие мы горячие девочки! Иди ко мне…

– Да погоди ты руки распускать! – Таре пришлось-таки дать неугомонному эльфу пару раз по пальцам, чтобы не лез ими, куда не следовало. – Дай оглядеться…

– Мы выбираем место, где удобнее предаваться удовольствиям? Предлагаю вон там. Вроде как диванчик имеется – все не на полу…

Но бывшую «охотницу» интересовало немного другое. Сама она ни разу не видела, но от знающих людей слышала, что в библиотеках часто устраивают тайники – дескать, грабители не умеют читать и не поймут, в какой книге вместо страниц под толстой обложкой лежат драгоценности. Раскрываешь такую книгу – и на тебя сыплется дождь из сережек, бус, браслетов, перстней… Она не станет набивать карманы под завязку – нечего пакостить там, где ночуешь, – но прихватить один маленький перстенечек-то можно? У эльфов небось драгоценностей горы. Неужели хватятся?