Коллин Хоук - Пробужденный (ЛП)

продавцу. Когда я обернулась с руками, полными бутылок с водой, я увидела человека в

капюшоне, что схватил мою сумку и побежал. Серьезно? Да что сегодня за день? Меня

точно прокляли!

- Эй! – прокричала я, выронив бутылки, две из которых разбились и вылили

содержимое мне на ноги. Без раздумий я побежала за вором. – Остановите его! – кричала

я, и несколько пешеходов попытались это сделать. Пока я догоняла его, вор внезапно

замер, словно потерял контроль над телом. Он повернулся ко мне лицом, и голос позади

меня сказал:

- Ты вернешь ее вещи.

Я проворчала:

- Не сейчас, Амон. Я могу справиться с этим.

А вору я сказала:

- Верни вещи, и я не позвоню копам.

Вор кивнул, его глаза шарили взглядом по округе, и он отдал мою сумку. После

этого он дернулся, словно резко проснулся, и принялся прорываться сквозь толпу, отчаянно пытаясь сбежать. Коротко взглянув на Амона, я покачала головой в неверии, а

потом расстегнула рюкзак, чтобы проверить содержимое.

Толпа снова собралась вокруг нас, и Амон развлекал народ. Некоторые даже весело

вопили, когда Амон поднял руки, наслаждаясь их реакцией.

Все было на месте, я зло застегнула сумку и перекинула через плечо.

- Невероятно, - пробормотала я себе под нос. – Ну правда. Не-черт возьми-вероятно!

Самый дикий день в жизни!

Я резко развернулась, сильно желая сбежать ото всех. Амон быстро среагировал.

- Куда мы идем, юная Лили?

- Не знаю, куда идешь ты, но я иду домой.

- К себе домой?

- Да.

Он преградил с легкостью мой путь, хотя я почти бежала. Я подняла руку, и такси

тут же подъехало к обочине.

Пока я открывала дверь, Амон тревожно сказал:

- Я не верю золотым колесницам.

Я вздохнула и вылезла обратно.

- Слушай, тебе лучше сейчас вернуться в музей. Это прямо, около шести районов.

Спроси Тони. Он мой друг. Скажи ему, что тебе нужно в Фивы, и они помогут тебе. Он

может дать тебе еще хот-догов за мой счет.

- Я не понимаю, юная лили. Ты хочешь, чтобы я оставил тебя?

- Да. Мне нужно домой, принять ванную и долго-долго спать.

- Тогда я пойду с тобой.

- Нет, ты…

- Эй, вы едете или нет? – потерял терпение водитель.

- Стой на месте! – крикнула ему я, добавляя вопли на водителей в свой репертуар.

Водитель замолчал и наслаждался тем, что окидывал меня мрачными взглядами.

Как и ожидал Амон, я растерялась. Мне и без этого парня было нелегко сегодня.

Пора было сойти с этого безумного поезда. Последняя остановка. Все на выход.

Потирая виски, я объяснила:

- Мне правда жаль, но я просто не могу больше ничего сделать. У меня болит голова.

Меня чуть не ограбили. Я обедала с тремя странными сестрами. Меня било током, и

теперь во рту словно жарили зефир. А тут еще я должна вести Капитана КрейзиТаун по

Нью-Йорку. Ты понимаешь, зачем мне нужно домой?

Амон провел пальцем по моей щеке, как он делал раньше, но намного нежнее, и

кивнул:

- Да. Я понимаю. Тебе нужно отдохнуть.

- С тобой все будет в порядке?

- Я могу не пораниться, юная Лили.

- Хорошо, - вес ответственности за него внезапно взвалился на мои плечи. Я

прикусила губу и позвала его, когда он зашагал прочь. – Стой!

Достав кошелек, я вытащила несколько двадцаток и сунула ему в руку.

- Если проголодаешься или захочешь пить, дашь одну такую человеку с хот-догами.

- Хейкнью, - сказал он, крепче сжимая кулак, сминая деньги. Заметив мой

вопросительный взгляд, он отозвался. – Мои благодарности.

- А. Ладно, спокойной ночи. И удачи.

- И пусть удача будет с тобой, - ответил он.

Сев в такси, я закрыла дверь, сказав водителю ехать до Центрального Парка. Пока он

ждал, чтобы движение ослабло, Амон заглянул в окно, где стекло было опущено, и

склонился ко мне.

- Юная Лили? – спросил он.

- Да?

Он улыбнулся мне свое солнечной улыбкой.

- У тебя сердце сфинкса.

Я уже хотела спросить его, что это значит, но водитель сорвался с места. Амон

смотрел мне вслед, расстояние между нами увеличивалось, и, несмотря на мою решимость

оставить его там, я чувствовала себя неуютно на сидении, глядя, как его поглощает толпа

людей, движущихся как темные джунгли Манхеттена.

Глава четвертая:

Связывающие узы

Когда водитель повернул за угол, а в поле зрения оказался Центральный Парк, я

попросила его отвезти меня к Отелю Гелиос, домой. Когда я была маленькой, мы жили в

пригороде, и родителям приходилось каждый день ездить на поезде в Манхеттен. Но как

только моя мама продвинулась вверх, а папа провернул крупную прибыльную сделку, они

продали наше жилье, дом в пригороде с кучей комнат, которые никто не использовал, и

купили дом еще больше, величественный пентхаус, что стоил раз в десять дороже, и в

котором было еще больше комнат, что не использовали.

Были и преимущества в жизни в Манхеттене, а особенно в жизни в отеле – работа

горничных, обслуживание номеров, швейцар, слуги, а еще бассейн, баня и спортзал. Но

мне все еще было сложно воспринимать это здание домом.

Улицы Нью-Йорка были постоянно полны шума. Звуки дрели и отбойного молотка,

гудение, свист полиции, кряхтение автобусов и вечная шипящая какофония, что никогда

не прекращалась. А еще дома в Нью-Йорке были пронумерованы и часто граничили с

разными столовыми и кафе, а, в моем случае, с обслуживанием номеров и лестничной

площадкой. Вдобавок, родители стремились держать жилище идеальным, как из картинок

журналов, но от этого все выглядело сухим и нежилым. Я никогда не хотела места, где

трава будет зеленее – мне просто хотелось траву. Так что я была немного разочарована.

Для меня дом был тихим местом с двориком, забором и собакой. И не с теми

собаками-неженками, что катаются в сумочках. Настоящему дому нужна была настоящая

собака, как, например, немецкая овчарка или доберман – большая собака, что будет

пускать слюни на хозяина, копать двор и терпеливо ждать у окна возвращения хозяина.

Теперь идеальным местом для собаки была ферма бабушки. Я помнила, как бегала

по высокой траве с разными ее питомцами, как их мокрые носы тыкались в мои ладони, запахи солнца, ветра, дерева и их шерсти, когда я целовала их в макушки и играла с их

ушами. У нее было несколько собак, но уже давно, ее последняя собака, Бильбо, умер