Алексей Игнатушин - Железная скорлупа

Леди Хелия, брезгливо поджав губы, прижала к лицу платок, кобылку к мужчинам направила осторожным шагом.

– Гарет, разве кони не требуют присмотра? – спросила ехидно.

Оруженосец ответил:

– Они не убегут, леди, а господину требуется помощь!

Девушка смерила распластанного рыцаря снисходительным взглядом, кивнула:

– Верно, умные животные способны о себе позаботиться.

Издевка подхлестнула, мертвые мышцы налились упругостью. Инконню зашевелился, мокрые объятья одежды наполняли душу омерзением. Гарет помог сесть, ослабил ремень на груди и снял помятый щит: грифон лишился когтей на задней лапе.

Котт-де-май слезать не хотел. Леди Хелия устала отпускать насмешки, а кольчатая рубаха оставалась на рыцаре. Кое-как она свалилась на тропу измазанной грудой, гобиссон слез легче. Рубашку Инконню снял сам. Гарет отправился за запасной одеждой.

Фрейлина оглядела развитый торс юноши благосклонным взглядом, но острый язычок не знал удержу.

– Верно говорят: дурная голова ногам покоя не дает. Как же вы свалились в лужу, сэр Инконню?

Рыцарь опустил голову, пряча злое лицо, после паузы сказал смущенно:

– Старуха оказалась гвиллионом… заманила.

Фрейлина изломила бровь насмешливо, сказала томно:

– Какой вы, однако, заманчивый, сэр Инконню.

Рыцарь дернулся, ладонью стряхнул с волос тину и ошметки растений. Помолчал. Объяснять мотивы поступка злоязыкой красавице не собирался.

– Сэр Инконню, – сказала фрейлина холодно, – чрезмерное стремление выглядеть в чужих глазах рыцарем вас таковым не сделает. А излишняя, показная доброта приведет к бедам.

Юноша исполнился ненависти. Недостойное рыцаря чувство принесло пользу, разогрев закипевшей кровью стынущие мышцы.

Гарет примчался с запасной одеждой и сухой тряпкой. Инконню неловко замер под внимательно-насмешливым взглядом Хелии.

– Не торóпитесь, сэр Инконню? Быть может, забыли о нашей цели? Схватка со змейкой отбила память?

– Накеров было два, леди Хелия, – сказал рыцарь обиженно.

Гарет восхищенно прицокнул, а фрейлина глумливо хмыкнула:

– О да, это многое меняет.

Рыцарь сник. Язвительный тон свидетельствовал о ничтожности победы – будто комаров отогнал.

– К тому же, сэр Инконню, воспитанный человек сказал бы «двое», а не «два», – не унималась фрейлина. – Уверены, что в роду нет вилланов?

– Не уверен, – ответил рыцарь тяжело. – Я ничего не знаю о родителях… Леди Хелия, мне придется разоблачиться. Дабы не смущать ваш взор наготой, не могли бы…

– С удовольствием, – перебила фрейлина насмешливо. – Вряд ли мне будут интересны эти… – девушка порозовела, докончила скомканно: – Эти штуки.

Рыцарь пролепетал ошарашенно:

– Леди Хелия, думаю, испачканное платье отомщено. Не изволите отдохнуть?

Фрейлина дернулась, гиацинтовый взор наполнился безмерным удивлением, но отвернулась молча. Инконню поспешно скинул штаны, оруженосец помог обтереться. Рыцарь надел сухую одежду, чувствуя спиной женский взгляд.

– Готовы, сэр Инконню? – спросила она провоцирующе.

– Да, леди Хелия, – ответил рыцарь бодро.

– Тогда поспешим, я задыхаюсь от вони болот. Кстати, держитесь подальше, сэр Инконню, иначе мой нос не выдержит, не в обиду будет сказано.

– Да какие обиды, леди, – сказал юноша смиренно. Так и подмывало срезать заносчивую, но смолчал.

Болота кончились к закату. Небольшой отряд счастливо вздохнул при виде деревни, расположенной в низине, ускорил шаг коней.

Навстречу путникам высыпали чумазые ребятишки. Фрейлина брезгливо поджимала ноги, одергивала. Вилланки провожали заляпанный наряд девушки снисходительными взглядами, смеялись. Хелия надменно задирала подбородок, спину Инконню испепеляла взглядом – рыцарь ежился, просил у Господа заступничества.

Попросились на постой. Фрейлина обливала презрением виллана, затеявшего отчаянный торг за цену ночлега и пищи.

– За такие деньги заодно согреешь воды, – бросила она резко. – Много, бадью.

Виллан поскреб затылок, ощерил гнилые зубы:

– Эт зачем?

Девушка опасно сузила глаза:

– Я хочу смыть дорожную грязь!

– Зачем? – снова удивился виллан.

Инконню поспешил вмешаться:

– Делай, что говорят. Гарет, передай его жене грязную одежду, пусть до утра приведут в порядок.

– Э-э, до утра получится вряд ли, – прогудел виллан.

От яростного крика фрейлины попряталась дворовая живность, вдалеке заплакали дети.

– Исполняй, мужлан, что велено! Иначе твой лорд будет очень недоволен. Где его замок?

– День пути на север, госпожа, – пролепетал мужик испуганно.

– Чудно! – сказала фрейлина довольно. – Надеюсь, там меня ждет достойный прием.

«А нас не очень», – подумал рыцарь с тяжелым сарказмом.

Девушка с надменным видом прошла мимо домочадцев, не оставляя сомнений, кто тут истинный хозяин положения.

Пожелтевший холм съел край багрового солнца, и мир потемнел, зверье в лесу нехотя умолкало. Меж мшистых стволов у края тропы сновала согбенная фигурка: одежда грязная, руки тонкие, как вязальные спицы, оттягивала охапка хвороста. Крестьянин опустил ветки на лиственный ковер, куча оказалась по пояс, и со вздохом нагнулся над сухой веткой, похожей на разжиревшую змею.

Услышав лошадиное фырканье и мягкий стук копыт по утоптанной тропе, крестьянин пугливо отдернул руку и повернулся на шум, сгибаясь при виде всадников в почтительном поклоне.

Стук подков приблизился, затих. В лицо землепашцу дохнуло крепким конским потом и животным теплом. Тускло звякнула сбруя.

– Здравствуй, виллан. Скажи, сколько осталось до замка хозяина здешних владений? – спросил Инконню.

Крестьянин оглядел статную фигуру в броне, меч на поясе, расширил глаза при виде безукоризненного лица: волосы всадника в мягком сумраке окружили голову золотистым ореолом. Поневоле кольнула зависть: незнакомец чересчур красив, красив вызывающе, не дело мужчине быть настолько привлекательным.

– Доблестный сэр, – ответил землепашец глухо, – замок тама, за тем холмом.

Фрейлина посмотрела на виллана с подозрением:

– Тебе дозволено собирать хворост?

Виллан побледнел, вильнул глазами:

– К-конечно, прекрасная госпожа.

Рыцарь поспешил вмешаться: пришпорив коня, сказал мирно:

– Благодарю, добрый человек, благослови тебя Христос!

Крестьянин низко склонился, глядя ему вслед, буркнул угрюмо:

– Мог бы и денежку дать.