Селин Кирнан - Отравленный трон

Если бы она остановилась и задумалась хоть на минутку, она ни за что бы не вышла, не умывшись и не переодевшись. Но она устала до смерти, в голове у нее была гудящая каша, и она откинула щеколду и выглянула в гостиную, прежде чем успела подумать о чем-либо, кроме желания увидеть отца.

Когда она подошла к двери, Марчелло помогал Лоркану занять его место за столом. Лоркан ухватился за край стола, а Марчелло пододвигал кресло. Оба они подняли голову, заметив Винтер, и встревоженно ахнули.

Марчелло воскликнул:

— О, синьора!

Когда Лоркан увидел ее грязную одежду, оцарапанный подбородок и синяк на щеке, лицо его вытянулось и опасно потемнело.

— Какой мерзавец сделал это с тобой? — прорычал он.

Винтер не сразу заметила их возмущение — так она загляделась на множество свечей на столе, вазу желтых роз, красиво расставленную посуду. Она повернулась к отцу и с удивлением увидела накрахмаленную белую рубашку, парадный кафтан и брюки, свеженачищенные ботинки. Волосы Лоркана, расчесанные до блеска, свободно спадали на его плечи, как на придворном обеде. Он еще был бледен, как труп, глаза и щеки запали, а руки дрожали от усилия, когда он опирался о столешницу. Но все равно он был великолепен. Винтер увидела ярость на лице отца и поняла, что погубит этот прекрасно устроенный прощальный завтрак, если не сделает что-то прямо сейчас.

Она сделала глубокий вдох и выпрямила спину. Она ожесточенно моргнула глазами, чтобы разогнать усталость, прочистила горло, заставила себя хихикнуть и с удовлетворением отметила, что смех прозвучал вполне убедительно.

— Попридержите коней, джентльмены, — шутливо попросила она. — Это сделала с собой я сама. — Оба взглянули на нее неуверенно, и она шутовски поклонилась, указывая на порванные на коленях брюки и пятна сажи на рубахе. — Мою свечу задул на лестнице сквозняк, и я испугалась в темноте, как последняя девчонка. — Она солнечно улыбнулась им из-под растрепанной челки. — Увы, я славно прокатилась на животе по ступенькам, прежде чем совладала с собой. Хорошо еще, что шею себе не сломала!

Лоркан испытующе глядел ей в лицо, оскалившись и хрипло дыша. Марчелло посмотрел на него. Он положил руку на плечо высокого Лоркана и тихо сказал по-итальянски, что кресло Лоркана готово.

Винтер облизнула губы и посмотрела прямо в глаза отцу. «Ну ладно тебе, папа. Мы ведь играем, помнишь? Давай, как будто…»

— Почему бы тебе не присесть, папа? — беззаботно предложила она. — А я схожу приведу себя в порядок. Я быстро, честное слово.

Лоркан оглядел ее с головы до ног. Винтер смотрела на него умоляюще. Он явно старался сдержать свой гнев. Он выдохнул и заставил себя разжать кулаки, затем кивнул себе, выпрямился и, отвернувшись от нее, позволил Марчелло усадить его в кресло.

Устроившись за столом, Лоркан полностью предался игре. Взяв салфетку, он с улыбкой поднял глаза на дочь.

— Да, уж лучше поспеши, малышка, — сказал он. — А то на завтрак тебе останется одна яичная скорлупа.

Винтер сурово прищурилась и погрозила ему пальцем, выходя из комнаты:

— Я только на минутку! Не начинайте без меня!

Проходя через гостиную, Винтер услышала, как Марчелло сказал Лоркану, что он должен выйти. Она остановилась перед дверью в спальню и оглянулась вслед человечку, выходящему в зал. Винтер подозревала, что Марчелло вовсе не дурак, но тем не менее он решил поверить любым сказкам, которые мог сочинить Лоркан насчет этого необычного завтрака. Может быть, он сказал ему, что сегодня день рождения его дочери или какой-нибудь другой праздник для них. Как бы там ни было, Винтер была от всей души благодарна тактичному маленькому итальянцу. На сердце сразу полегчало.

Она на секунду прислонилась к косяку, глядя на Марчелло. Закрывая дверь, Марчелло поднял глаза и увидел ее. Он остановился, лицо его смягчилось, глаза блестели в отблесках свечи. Его губы дрогнули, брови приподнялись в мягком сочувствии, и он кивнул. Винтер подняла голову, почему-то очень растроганная этим взглядом. Потом Марчелло тихо закрыл дверь, а она прошла к себе.

Винтер закрыла за собой дверь и призвала на помощь всю свою решительность.

Заколов волосы на макушке, она разделась и в сумраке наполнила таз для умывания едва теплой водой. Сжав губы, она намылила губку и стала оттирать себя с головы до ног. Каждое движение было точным и сдержанным. В уме, на лице, в ее сердце не было ничего, кроме решимости.

Она ополоснулась, вытерлась полотенцем, растирая кожу до красноты и покалывания. Она почистила ногти, хорошенько вычистила зубы порошком, подошла к чемодану матери и выбрала бледно-розовое платье с темно-розовой отделкой и подкладкой. Она расчесала волосы перед зеркалом и оставила их распущенными, так что они темно-рыжей завесой упали на ее плечи. «Словно я тоже собираюсь на обед с королем, — подумала она. — Вымою их позднее, — решила Винтер, — перед отъездом». Бог знает, когда ей представится возможность вымыть их еще раз.

Она пожалела о том, что на подбородке содрана кожа, а на руках виднеются яркие царапины. Пожалела о темнеющей на лбу шишке от удара о стену. Ей было жалко, что отец, глядя на нее через изысканно накрытый стол, увидит эти жестокие напоминания о реальности.

Винтер закрыла глаза и стиснула руки, губы ее дрожали. Потом она резко повернулась и прошла в гостиную.

Лоркан улыбнулся и галантно приподнялся, когда она вошла в комнату. Винтер подняла руку, милостиво разрешая не вставать. Лоркан вежливо поклонился и сел, как будто лишь ее вежливый жест помешал ему вскочить на ноги и отодвинуть для нее кресло.

«До чего же мы хорошие актеры», — подумала Винтер. Она оглядела стол и села на место, взяла салфетку и принюхалась со всем восхищением, на которое только была способна. «Смогу ли я проглотить хоть кусочек? О Господи, дай мне силы!»

— Какая красота, папа! — Она искренне улыбнулась, подняв глаза на отца. — Спасибо тебе! — Лоркан улыбнулся ей в ответ, и висевшее в воздухе напряжение чуть спало.

Они с аппетитом съели весь завтрак до последней крошки. Они вели легкую беседу о музыке и книгах. Лоркан снова рассказывал забавные случаи из своей юности. Все было так нежно и приятно, а время бежало быстро и незаметно.

Закончив еду, они еще посидели за столом, улыбаясь друг другу, а потом Винтер поднялась и убрала всю посуду, кроме кофейного сервиза. Она оставила ее на подносе за дверью зала, а потом, когда она вернулась в комнату, Лоркан отодвинулся от стола, повернув кресло боком, чтобы вытянуть свои длинные ноги. Он добавлял сливки и сахар в кофейные чашки, и тут Винтер увидела, что яркий солнечный свет уже золотит его волосы.