Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования

Троя в зеркальце изобразила характерный жест "рука — лицо", закатила глаза и показательно взвыла.

— Значит, пока ты чувствовала себя жалким посмешищем, все было отлично! А теперь, когда ты здоровая, крепкая и красивая — по — прежнему недовольна? Карин, ты уж определись, что тебе от этой жизни надо! А пока определяешься, записывай адрес! Нам с тобой срочно нужно заглянуть в магазин за одеждой для нашего мстительного плана! Боюсь, твои старые тухлые шмотки для этого ответственного задания не подойдут!

— Это почему же? — возмущаться решениям физкультурницы хотелось чисто из природного упрямства, назло даже здравому смыслу, — Мы можем взять что‑нибудь из гардероба моей матери!

Ехидный смех раздался из зазеркалья, а еще более ехидное лицо оттуда выглянуло.

— Что, и на груди сойдутся? Пятый размер диктует свои правила выбора одежды!

Карине пришлось еще раз убедиться в наличии у себя огромных передних выпуклостей не только в зеркале, но еще и пощупать свежепоявившиеся достоинства! А они действительно присутствовали и внушали если не уважение к себе любимым, то желание с ними считаться и учитывать их при примерке одежды!

— Оденем свитер, у мамы есть парочка объемных вязанных! Да и по росту она всегда была выше меня, и ее вещи теперь вполне мне подойдут!

Голос физкультурницы стал еще более ехидным:

— Хах! Ну если твоя мать одевается в секс — шопе, то тогда, конечно,

подойдут! А так, любимая Кариночка, мы едем на шопинг! Нам срочно нужна плеть и кожаный комбинезон!

‒ Жива… из

‒

умленно выдохнул кто‑то.

Эридан молниеносно повернулся в сторону, где еще пару мгновений назад лежало мертвое тело коллеги. Герцог был готов поклясться, что преподавательница была стопроцентно мертва, она не дышала, а рана на груди блондинки и количество потерянной крови ‒ явно несовместимы с жизнью. Но сейчас все видели то, что видели — Троя боролась со смертью.

Слабо, прерывисто, судорожно… И, хотя ни о каком сознании речи не было,

ее тело явно не собиралось умирать.

‒ Врача! по

‒

чти истерически закричала Савойкина.

Удивительно странная и нереалистичная картина. Пока толпа людей находится в полном шоке и пытается осознать ситуацию, адекватнее и правильнее всех реагирует нетрезвая полуодетая барышня, которая две минуты назад публично призналась десяткам собравшихся в интимной связи с преподавателем, обвиненным в убийстве.

Сам же Глеб, едва понял, что блондинка жива, принялся вырываться из рук стражников, которые уже приготовились заковать его в некий магический аналог наручников. Странные браслеты искрились ядовито — зеленым светом,

словно намекая, что подобное украшение на руках преподавателю зельеварения ничего хорошего не принесет.

‒ Не выпускайте его! ‒ испуганно завизжала королева. ‒ Он же хочет ее добить!

Толпа испуганно отшатнулась от казавшегося им в этот момент таким опасным магистра ядоведения.

‒ Я не трогал Трою. Пустите, я могу ей помочь! ‒ продолжал вырываться

Глеб.

Неизвестно чем бы все это закончилось, если б не стальной Эридановский голос, прозвучавший в происходящей суматохе как гром среди ясного неба:

‒ Король Викториан, вы находитесь сейчас на территории Нейтральных земель и, в частности — Академии Военной магии, которая не принадлежит ни к одному из королевств. Поэтому вы не имеете права отдавать здесь подобные приказы об аресте одного из наших преподавателей!

В этот момент Элле показалось, будто Викториана головой в снежный сугроб опустили, потому что, несмотря на внешнюю непробиваемость и полное отсутствие эмоций на лице, его зрачки на мгновение сузились, рождая ассоциации с хищной и очень ядовитой змеёй.

‒ Освободите его, ‒ разрешил коротким кивком отпустить Глеба правитель

Керении.

Едва магистр оказался на свободе, то, не теряя ни мгновения, кинулся к лежащей на полу женщине. Там над Троей уже стояла охающая Терция,

которая больше мешала своим нытьем, чем помогала, Арвенариус,

пытающийся наложить на огромную рану в груди блондинки подобие заживляющих чар, и Эля, по приказу декана фрейлин зажимавшая руками эту самую рану. Казалось, вся мыслимая кровь уже давно вытекла из сердца блондинки, но стоило физкультурнице начать дышать, ее сердце вновь забилось в попытке возобновить циркуляцию жизненной влаги по организму.

От этого становилось только хуже.

‒ Эр, ее необходимо срочно телепортировать в санчасть,

‒ почти взмолился упавший на колени перед телом подруги Глеб. ‒ Здесь мы ей ничем не сможем помочь!

Герцог и сам это прекрасно понимал и стоял сейчас перед волевым решением ‒ разрешить телепортацию по всей академии и с вероятностью в сто процентов упустить того, кто покушался на жизнь физкультурницы, либо поступить по человеческим моралям и нормам:

‒ Глеб, поднимай Трою и телепортируй в госпиталь!

Брюнету не нужно было дважды повторять, через мгновение он исчез вместе с телом блондинки во вспышке портала.

‒ Эридан, зачем вы его отпустили?! ‒ не оценил такого решения король. ‒

Вы ведь прекрасно понимаете, как и все присутствующие здесь, что обвинение Глеба в этом преступлении было основано не только на глупой догадке. Здесь же повсюду остаточные следы сильнейшего телекинеза!

И герцог это видел. Следы он заметил, едва появился в коридоре.

Разноцветные всполохи остаточной энергии плясали по каменным стенам,

холодному полу и особенно много их было у тела Трои. Будто кто‑то не просто убивал ее, а изламывал кости внутри её тела, нечеловеческой силой магии пытался остановить ее сопротивление, силой мысли сбивал с преподавательницы все защитные чары. И таких сильных телекинетиков в

Академии было не так уж и много. Один из них — Глеб. Вот только Эридан был знаком с магистром едва ли не с момента, когда тот поступил в

Академию, и герцог знал про отношения физкультурницы и зельевара. Не стал бы брюнет убивать ту, которая всегда его поддерживала…

‒ Только не говорите мне, Эридан, что поверили в невиновность вашего сумасшедшего зельевара после слов этой девушки? ‒ Викториан ткнул пальцем в сторону стоящей неподалеку Эллы.

Девушка после этих слов короля резко вскинула голову вверх и явно приготовилась высказать правителю что‑то гневное. Она тщательно храбрилась, и Эридан это видел, рыжей было действительно страшно, но девушка отчего‑то готовилась упрямо стоять на своем, и в таком состоянии могла наговорить королевской чете много лишнего. Чересчур много лишнего.