Коллин Хоук - Пробужденный (ЛП)

редкая пустынная лилия, что цветет в водах оазиса. Дни и годы твоей жизни я буду

следить за тобой, и когда твои лепестки облетят, сдавшись ночи, я встречу тебя на

рассвете твоего нового существования и буду твоим проводником в загробном мире.

Всхлипнув, я сказала:

- Не думаю, что наши загробные миры совпадут.

Скрипнув зубами, он сказал:

- Не важно. Я найду тебя. Ты в это веришь?

- Я тебе верю, - тихо сказала я.

Он снова поцеловал меня, в этот раз мягко и долго прижавшись губами к моим

губам, я чувствовала соль своих слез. Нас прервало скуление собаки.

Амон поднял голову.

- Анубис.

- Извиняюсь, что не пришел еще позже, но я уже виделся с твоими братьями и не

могу откладывать это еще дальше, - он посмотрел на нас и вскинул брови. – Ты объяснил

ей, что ей придется сделать?

- Да, - ответил Амон. – Но о таком тяжело просить.

Анубис махнул рукой.

- Я помогу ей.

- Когда все закончится, она должна вернуться в тот момент и в то место, где мы

встретились.

- Да, да. Я организую это. Так что идем, Амон, время пришло.

Амон помог мне подняться на ноги, обнимая меня на прощание и оставляя скарабея

в кармане моих брюк. Когда он отстранился, то коротко покачал головой, отмечая, что это

только наш секрет, а потом он за руку отвел меня к каменному алтарю.

Жадно поцеловав меня на прощание, несмотря на то, что мы были не одни, Амон

погладил меня по щеке, не желая уходить. Но он все же лег на алтарь. У меня перехватило

дыхание, а сердце быстрее забилось в груди.

«Я просто не могу этого сделать».

Анубис взмахнул руками, и в нишах появились четыре сосуда смерти.

- Амон, - спросил он властно, - отдаешь ли ты добровольно дары, данные тебе

великим Амон-Ра?

- Отдаю, - ответил Амон.

Я прикусила губу и сжала руки, ожидая, что Анубис возьмет древние инструменты и

начнет вынимать органы Амона. Вместо этого Анубис раскрыл ладони, и шар золотого

света поднялся из груди Амона и полетел к красивому богу. Анубис отмахнулся от этого

света, и он опустился в открытый сосуд. Из песка образовалась крышка в виде головы

Сфинкса, оказалась на сосуде и запечатала в нем лучи света.

Это повторилось трижды. Одна из крышек приняла вид головы бабуина. Другая

была похожа на шакала. Последний свет был не шаром, а нереальным крылатым

созданием. Это был его золотой сокол. Птица кружила над нами, глядя на меня золотым

глазом, кончик его крыла коснулся моей щеки, когда сокол пролетел мимо. Он пролетел

мимо ряда сосудов и опустился в последний. Потоком света он скрылся в сосуде, и

последняя крышка в виде головы сокола запечатала сосуд.

- А что насчет силы Глаза? – спросила я. – Ее вы тоже заберете?

- Глаз Хоруса останется с ним и в загробном мире, - терпеливо ответил Анубис. –

Теперь, - он создал из воздуха тонкий, украшенный камнями кинжал, его странное

изогнутое лезвие казалось смертельно острым, - твоя очередь.

Он вложил мне в руку ненавистное оружие, и я неохотно приняла его, пальцы,

сомкнувшись, замерли.

- Я не могу, - всхлипнула я, - Прошу, не заставляйте меня это делать.

Анубис вздохнул.

- Все это ошибка. Ей не хватит мужества посмотреть дальше своего носа.

- Она сделает это, - ответил Амон. – Она сильнее, чем вы думаете, - Амон взял меня

за руку, в которой не было ножа, и притянул ближе. Его кожа уже не светилась, ведь его

силы ушли. – Лили, - начал он, - не думай о том, что потеряешь. Думай о том, что мы

победили.

- Но победы нет, - сказала я, склонившись над ним. Крупные слезы падали с моих

щек на его грудь.

- Мы победили Себака. Заперли Сетха. Разве это не победа?

- Это не ощущается победой.

- Тогда знай, что ты выиграла мое сердце, - нежно он устроил мою ладонь на своей

груди, заставляя расправить пальцы. Он взял другую руку, сжимавшую нож, и остановил

рядом с моей ладонью, кончик лезвия касался кожи прямо над сердцем. Когда мои руки

оказались на местах, он потянулся и провел кончиками пальцев по моей щеке. Он

улыбнулся, эта красивая солнечная улыбка разбивала сердце. – Я люблю тебя.

Я всхлипнула, протестуя, а он приподнялся, чтобы поцеловать меня, но поцелуй

вышел коротким. Амон рухнул назад с широко распахнутыми глазами, из уголка его рта

тоненькой струйкой стекала кровь. Испугавшись, я попятилась и, к своему ужасу, увидела, что острый нож вонзился в грудь Амона по самую рукоять.

- Нет, - прошептала я. – Амон? Нет! – закричала я, хватаясь за нож и вынимая его из

его груди. Кровь потоком хлынула из раны, заливая его бок. – Что произошло? – кричала

я.

Анубис подошел взглянуть на Амона.

- Я немного подтолкнул тебя, чтобы случилось необходимое.

- Вы… что?

Анубис взглянул на Амона, а потом повернулся и посмотрел прямо на меня.

- Я помог. Я сказал ему, что помогу. Хмм… лучше прощайся сейчас. У него есть

лишь пара секунд.

- Амон? – я склонилась над ним. – Мне так жаль, - я не могла видеть его из-за слез. Я

зло вытерла их и принялась целовать его лоб, щеки, губы. Тщетно я пыталась остановить

кровь, что, казалось, бесконечным потоком течет из его груди. – Я этого не хотела, -

прошептала я.

Амон задыхался, в легких клокотала жидкость, его тело содрогнулось, и его

красивые ореховые глаза, что смотрели на меня, замерли, погаснув. Медленно воздух, который он успел вдохнуть, вышел из его рта, а потом он умер.

Я обхватила ладонями его лицо, убирая с его лба волосы. Мои глаза были полны

слез, руки дрожали, прерывающимся голосом я шептала:

- Я тоже люблю тебя.

И я тихо помолилась о том, чтобы, где бы он ни был, он мог меня слышать и

чувствовать.

Анубис удовлетворенно хмыкнул. В ярости я развернулась и ткнула в его сторону

пальцем, забыв о том, что передо мной сильный бог.

- Мы не были готовы! – возмутилась я.

Он улыбнулся.

- Приятно видеть, что в твоем сердце все же больше огня, чем мне показалось, но

давай быть честными. Ты никогда не была бы готова.

- Вы не можете этого знать.

- Чтобы вы знали, юная дева, что я прекрасно разбираюсь в личности. Судить

характеры – моя привилегия, вообще-то.

- А мне плевать, чем вы занимаетесь в своей жизни. Вы могли быть терпеливее.

Больше сочувствовать.

- И что бы это изменило? Твое сердце разбилось бы. И его сердце разбилось бы, хотя