Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)

Теперь она казалась совершенно иной, чем совсем недавно, в пыточной. Казалось, перед Агатой ее добрая подружка, с которой самое время посплетничать или поговорить об этом самом… о стыдном. Опуская глаза и смущенно подхихикивая.

— Расскажешь мне про себя, Сеамни?

— Зови меня, пожалуйста, Агатой, — глухо попросила девушка.

— Надо же! — удивилась Сильвия, спуская ноги на пол. — Какие мы гордые! Не смеет низкорожденная хуманка трепать нечистым языком своим настоящее имя истинной Дану! Так, что ли? Ладно, мне-то, в сущности, все равно. Ну а есть-то будешь?

Отказываться было глупо, соглашаться — противно.

— Нет.

— Уважаю, — легко рассмеялась Сильвия. — Думаю, дело у нас с тобой пойдет. Ладно, тогда посиди здесь, подожди, пока презренная хуманка, рабыня своей плоти, не заморит червячка.

Для заморения червячка Сильвии потребовалась половина утки, запеченной с яблоками, десяток разделанных крабов с зеленью, кувшин какого-то желтого, светящегося изнутри напитка и четверть здоровенного сладкого пирога с маком.

— Хорошо быть волшебницей, — беззаботно поделилась с Агатой девчонка. — Можешь есть, сколько угодно, а растолстеть не боишься. Уф-фу-у-у! Теперь самое время поиграть… — голос ее стал совсем томным, — в другие игры…

Агату передернуло от омерзения. Нет, не напрасно говорили про хумансов, что это просто грязные и совокупляющиеся свиньи. Они не должны жить, это ошибка Небес, или Глубин, это ошибка всего мира — и когда-нибудь мир осознает эту свою ошибку.

Сильвия пару раз стрельнула было в Агату масленисто поблескивавшими глазками, но Дану стояла, точно соляной столп.

— Ладно, — юная волшебница поднялась. — Пойдем. Надо начинать. Времени мало, а пока ты запомнишь все, что нужно… Дед будет недоволен, если я задержусь Ливень-то уходит…

— Сильвия, а зачем вам нужен… нужно… это чудище?

Волшебница подняла брови. Несколько мгновений изучающе смотрела на Агату.

— Хотим, чтобы Ливень прекратился. Неужто непонятно? Скрутим Хозяина — убьем и само бедствие.

— А почему я?

— Тебе не надоело еще задавать этот вопрос? — поморщилась Сильвия. — Имей ты, как я, за спиной всю Школу Арка, вместе с дополнительными курсами, то, быть может… А так — извини, я только время впустую потрачу. Все равно не поймешь.

Спорить не имело смысла. Никакого иного ответа она не получит.

— Хорошо. Что я должна делать?

— Смотреть, что стану делать я, — хихикнула Сильвия. — Запоминать ничего не надо. Все запомнится само. Ты должна… ты должна успокоиться. Тебе ничто не угрожает. Понимаешь? Ничто. Наоборот. Тут ты в полной безопасности. И, пока слушаешься, с головы твоей не упадет ни один волос. Все ясно? Тебе предстоит очень трудное дело, но и награда поистине царская.

— Я все равно не пойму, Сильвия, зачем Арку покупать столь дорогой ценой…

— А этого тебе понимать и не нужно, — строго сказала девчонка. — Сделай свое дело — и ты свободна. Хорошо тебе, хорошо твоему народу, хорошо нам. И простому люду, что живет в полосе Ливней.

Покрытые мраморными плитами столы были девственно чисты. Одиноко стояла лишь бронзовая горелка да плетеная корзина с кусочками древесного угля. Агата невольно содрогнулась, представив, какие пытки пришлось пережить медленно поджариваемым телам деревьев. Они ведь умирают куда медленнее нас, умеющих ходить…

Сама же Сильвия, нырнув куда-то под стол, извлекла оттуда глиняный кувшинчик, весь покрытый пылью. Деловито взмахнув кинжалом, рукоятью отбила горлышко. Потянуло острым и неприятным запахом — не то что-то паленое, не то что-то прокисшее, не понять, все вместе.

— Рисуй пентаграмму, — волшебница сунула кувшинчик в руки Агате.

— Где? И чем?

— На полу. Руками, — Сильвия поджала губы, словно раздраженная непонятливостью ученицы наставница.

— А… что это? Мне и это знать нельзя?

— Отчего же? — Сильвия мерзко ухмыльнулась. — Кровь Дану. Точнее, детей Дану, девочек до трех лет. Магическим образом сохраненная…

Девушек-Дану учат сражаться с малолетства. Лук они получают раньше любой другой игрушки. Кувшинчик Агата бережно прижимала к себе левой рукой. Кровь Дану свята. Правая же схватила бронзовую горелку, запустив ей в голову Сильвии.

Это было сладко! Ой, до чего же сладко! Послушно растянулось время, давая во всех деталях разглядеть, как широко раскрываются глаза хуманки, как стекленеют от ужаса — она успела понять, что происходит; как, на один лишь краткий миг, глаза эти напрягаются судорожным усилием бросить заклятье; и как потом бронзовая штуковина врезается в ненавистное, округлое, человеческое лицо, лицо столь омерзительных пропорций и очертаний, как брызжет кровь и как девчонка, обхватив пробитый череп, падает на пол. И замирает.

Неужели это так просто? Убить ту, что устояла перед Хозяином Ливня?

Не выпуская кувшинчика, Агата нагнулась над поверженной, отогнула веко.

Да, мертва. Умерла мгновенно, не поняв даже, что умирает, иначе бы, наверное, сумела помочь себе магией.

Великие Силы, а что же дальше? Что она станет делать одна, среди врагов, когда бежать некуда, потому что на улице — Смертный Ливень?

Агата не помнила, сколько она простояла так в прострации над скорченным в кровавой луже телом. Бежать некуда. Сражаться нечем. Только вот эта бронзовая горелка. Запоздалые и лихорадочные поиски ничего не дали — Сильвия держала весь свой арсенал где-то в другом месте.

А потом в дверь осторожно постучали. Ненавязчиво и вежливо.

Агата неслышной тенью скользнула к порогу. Встала сбоку. Первого, кто ступит внутрь, ждет поистине теплый прием.

Деревянная, усиленная стальными полосами дверь запиралась тяжелым и толстым засовом, в глубь стены он уходил на добрую пядь. Такой так просто не выломать. Кому-то придется попотеть…

Однако по ту сторону двери никто потеть не собирался. Агата ощутила мгновенный леденящий укол пониже левого уха — кто-то воспользовался магией. Засов начал отодвигаться сам собой — и открылся прежде, чем остолбеневшая девушка успела схватиться за рукоять.

Бронзовую горелку она занесла над головой.

И со всей силы опустила на покрытый алым капюшоном затылок шагнувшего внутрь человека.

Рука, вылетевшая из-под красного плаща, двигалась с поистине нечеловеческой быстротой. Холодные пальцы впились в запястье Агаты, выкручивая его, так что Дану со стоном выронила свое оружие. Толчок в спину — и она, не удержавшись, покатилась по полу.

Дану презирали борьбу, считая ее уделом неразумных тварей. На войне их главным оружием был лук, и лишь затем — меч вкупе с легким копьем. Пришло время расплачиваться за ошибки.