Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрцгерцог

Это Павел, мудрый и дальновидный, придумал хитрый и весьма еретический ход, что христианами могут становиться не только иудеи. Зато это сразу резко расширило количество сторонников очищения старой веры, хотя большинство сперва были все-таки иудеи. С того дня началось победное шествие нового учения, а затем новый росток отделился от древнего ствола и постепенно стал самостоятельным деревом под названием «Христианство».

Так что создал христианство Павел, а Иисус был всего лишь реформатором иудаизма. Неудачным реформатором, что, однако, не отменяет его величия и звездной роли для самого христианства.

Но я должен всматриваться в тех, кто станет Лютером, Кальвином и прочими-прочими отцами новых церквей. Иначе не я поведу, а меня поведут, а то и потащат.

Граф Ришар покинул стол вскоре после меня, а затем нас догнали лорды, то ли знающие свою норму, то ли не упускающие случая побыть в зоне зрения верховного сюзерена.

— Что-то у вас лицо не совсем ликующее, — заметил граф Ришар. — А ведь все идет как никогда лучше…

— Точно по плану, — согласился я.

— Это же замечательно?

Другие тоже посмотрели на меня с вопросом в глазах. Я скривился, развел руками.

— Еще бы! Только, к сожалению, на завоевание Гандерсгейма уйдет гораздо больше времени и усилий, чем на весь блистательный захват королевства Сен-Мари. Здесь нет эффекта неожиданности, к тому же варвары всегда готовы воевать, в отличие от сен-маринцев. Конечно, мы завоюем эти земли полностью, но продвижение наше будет затруднено, как уже говорил сто раз, необходимостью укрепления городов, строительства крепостей вблизи важных переправ, на перекрестках дорог…

Они слушали, кивали, все так, это уже много раз обговорено, только граф Ришар мрачнел, хмурился.

— Эх, сэр Ричард… Я, кажется, понял, что вы еще не сказали, но готовы… Дескать, что-то засиделись в войске, надо бы понарезать круги вокруг…

На меня смотрели с испугом и нежеланием такое слышать, я снова развел руками.

— Граф, в очередной раз убеждаюсь, как вы меня прекрасно понимаете. Завоевание Гандерсгейма — лишь крохотная часть моих забот. И не самая важная, кстати! Это для рыцарей — да, им же подвиги подавай, но мне важнее выстроить могучий океанский флот, не так ли? Еще хочу соединить хорошими дорогами Сен-Мари и королевства по ту сторону Великого Хребта… А Вестготия? Это тоже в сфере наших интересов!

Он молчал, двигал складками на лбу, я подумал, что они все сказали бы, узнав про мои заморские владения. Заботы о нем посещают все чаще: все ли там в том виде, как оставил? Не сменилась ли власть, не принялись ли пираты за старое… Не пора ли туда, проверить, укрепить, поддержать, дать новый толчок реформам…

Палант заговорил первый:

— Сэр Ричард, в Брегонске закончили заделывать стены, поставили прочные ворота, возвели две башенки по обе стороны ворот. Я могу со своим отрядом выступить следом за сэром Норбертом?

Митчелл спросил в недоумении:

— Что еще за Брегонск?

Будакер объяснил тихонько:

— Нет никакого Брегонска, а есть Бретонское королевство. Там сейчас эта… так ее… недоизнасилованная принцесса Констанция Бретонская… ага, из самой династии Керлингов!.. Правда, не слыхал о такой…

Митчелл спросил туповато:

— Это как?

— Что, — переспросил Будакер педантично, — как недоизносилованная?

— Да, — ответил Митчелл честно, — это мне совсем уж… видно, вино было крепкое.

Альвар, Арчибальд и другие переглядывались, по их лицам видно, что им тоже не все понятно, но педантичный Будакер сказал размеренно:

— Ее захватил в бою сэр Ричард и не дал бежать вместе с семьей. По праву войны… в общем, что-то ему помешало, он недоизнасиловал ее, как я понимаю, прыгнул на коня и ускакал по делам.

Сэр Арчибальд сказал глубокомысленно:

— Он наш сюзерен, а сюзерен всегда поступает верно. Это я не смог бы, раз уж… а вот сэр Ричард смог! У него стальная воля.

— Да, — сказал Альвар Зольмс с почтительностью в голосе, — сэр Ричард — силен! Я бы тоже не смог.

Митчелл поинтересовался:

— И что же, она так и ходит недоизнасилованно?

Да, — подтвердил Будакер. — И пока сэр Ричард не донасилует, никто не может ее тронуть. Это же вмешаться, как вы понимаете, а это почти мятеж и глубокое оскорбление личности и суверенной власти. А она страдает, чувствует себя чуть ли не предательницей своего народа. Их насиловали, а ее нет…

Еще через неделю войска подошли к королевству Меркель. Граф Ришар выехал вперед к сэру Норберту, тот оглядел город с высокого холма и сказал довольно, что захватить его ничего не стоит. Я сидел на Зайчике, касаясь ногой стремени сэра Норберта, помалкивал, а в груди нарастает сладкий и печальный щем.

— Что скажете, сэр Ричард?

Я тяжело вздохнул.

— Король Меркеля Франсуа Меченый уже принес мне присягу. Еще до вторжения. Еще там ярл Растенгерк, вождь объединения племен ассиров, не только наш подданный, но и союзник… в какой-то мере. Во всяком случае, его вполне боеспособный отряд очень хорош в заключительной фазе любого сражения.

Ришар кивнул.

— Точно, — сказал он деловито. — Его всегда бросаем преследовать противника. Только его люди могут так долго гнать и устилать дорогу трупами.

Главное, — закончил я, — там Мириам Сероглазая, дочь короля… если, конечно, Растенгерк не увез ее в свое дикое родовое гнездо айсоров. Он за нее костьми ляжет, ее нельзя ни в коей мере обидеть! И вообще во всеми там надо обращаться, как с союзниками, хотя, конечно, бреши в стенах сразу же заделать, не спрашивая позволения местных, поставить прочные ворота и немедленно расположить надежную охрану по всему периметру обороны. Хотя, насколько помню, они все это обещали сделать сами. И стены заделать, и ворота поставить… Ладно, граф, я возвращаюсь в лагерь.

— Я тоже, — сказал он быстро. — У меня конь очень быстрый, так что я вас не стесню.

— Буду рад вашему обществу, — сказал я любезно.

Мы попрощались с Норбертом, часть телохранителей

последовали за нами на некотором расстоянии.

Граф Ришар пригнулся к конской гриве, быстрая скачка любому из нас доставляет наслаждение, на меня поглядывал с интересом.

— Что-то у вас глазки бегают, сэр Ричард, — произнес он доверительно. — Что-то случилось?

Я замялся, помотал головой, затем оглянулся на удаляющийся город и перевел коня на шаг.

— Мне льстит, граф, что вы ко мне относитесь так дружелюбно. Я вот подумал, что в Меркель мне вступать вроде бы и совсем незачем…