Mona Lisas Nemo - Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы

Глубоко вздохнув, Родер склонил голову, точно смиряясь с неизбежным.

— Боюсь, мне уже всё ясно, — сказал король. — Он каэл. Перед ним открывается безграничное могущество. Исход неизбежен.

— Этого не будет!

— Хочешь убедиться?! — теперь не выдержал Родер. — Тогда отправляйся туда. Ты ведь найдёшь их. Слушай мир и ищи. Но то, что отыщешь — будет страшно. Это первое свидетельство надвигающейся беды. Получив такую огромную силу они не остановятся. Даже если уплывут, они вернутся в наш мир — чтобы уничтожить и сжечь дотла.

— Похвально то, — смягчился Родер, — что ты так веришь в силу светлого в каждом из нас, — но каэлы не люди. Они — порождения великой тьмы. Они сами тьма и зло.

Когда это случится, то уже не твой друг. То иное существо, жестокое и коварное. Но не твой друг, Лант. Его уже давно нет.

— Нет, — твёрдо выговорил маг, смотря прямо в глаза государя и не отводя взгляда. — Нет. — Повторил он выдерживая суровый взгляд, вновь став тем, кем сделало его время. Уверенный и непоколебимый, Лант вдруг ощутил, как надежда наполняет его, вытесняя плохое кругом. Всё ещё может быть хорошо. Он найдёт друга и вернёт его. Мэроу не может быть злом. Нет.

Отрицательно покачав головой, Родер нахмурился, а Лант уже быстро бежал к выходу.

"И твои друзья. Подумай о них. Они могут погибнуть, пытаясь спасти тебя. Их поглотит война так же, как и всё тобою любимое. Ты ведь не хочешь их смерти? Не хочешь, чтобы эта земля превратилась в руины. А я не остановлюсь, Мэроу, я не остановлюсь, пока не получу желаемое".

Он упёрся руками в подоконник и так и остался стоять на месте. Море блестело впереди разливами синевы и тёмно-зелёных отблесков. И небо было точь-в-точь как море, такое же тёмное и настороженное.

"Да-да! И твои друзья!.."

Тяжело опустил голову, так что волосы закрыли лицо. А потом резко выпрямился. Озираясь, точно потеряв что-то очень важное, остановил взгляд на тёмном углу, где стояло старое кресло.

"Рано или поздно ты поймёшь свою неправоту. Тебе здесь не место. Но тогда все, кто дорог тебе, будут уже мертвы. Или же в попытке защитить тебя, или же в попытке скрыть от меня. А может, они попытаются на меня напасть. Но тогда им не жить".

"Все, кто дорог тебе, будут уже мертвы".

Сжал до боли руки, мотнул головой — сопротивляясь наваждению.

"…твои друзья…"

"Начнётся война опустошительная, какой давно не знал мир. Я никогда не остановлюсь, они никогда не остановятся. И все мы пойдём до конца, ради достижения своей цели. Я не вернусь туда, где ничего не смогу сделать. Я не вернусь, только чтобы наблюдать, как погибает наш мир и те, кого мы должны защищать. Наше место там. И если я останусь — мне не дадут спокойно быть здесь. Тем более когда мы встретились. Они нападут первые и тогда уже ничто не остановит крушение мира.

— Но это ты напал на Риан-Ондим…

— Я?! Они заметили наш корабль и снарядили своё войско. Глупцы решили если мы прибыли из-за моря — то нас нужно немедля уничтожить! — Он был разгорячён, он распахнул глаза и горячо говорил и говорил. — Их маги были так ослеплены гневом, что сожгли свою собственную землю! Для них не имело значения, что происходит, они не слышали криков. Обезумели посылая в нас смерть. Нет! Единственное — уничтожить врагов, хоть врагов и не было! Вот чем мы отличаемся — я знаю, они не враги нам, они просто слепцы. Слепы и глухи…"

"Все умрут… опустошение… боль…"

"… решать тебе".

"… твои друзья…"

Он вдруг стал статуей с живыми глазами. Всё враз улетучилось и лицо было не лицом — а застывшей маской, за которой ничего не различить.

Он вышел из комнатки и пошёл вниз по ступеням, пока не покинул башню. А там, среди воинов стоял Лоэл и о чём-то разговаривал с самым высоким могучим мужчиной. Все глаза обратилась на Мэроу, но они были ему безразличны.

Вдалеке волны с шумом разбивались о чернильные побитые временем скалы. Всё так же распухало, темнело и без того мрачное небо и ветер изредка поднимался над головами. Чуждый запах солёной воды проникал внутрь. Серые камни под ногами шуршали при каждом шаге.

Оторвавшись от разговора, среди напряжённой и выжидательной тишины Лоэл смотрел на того, кто стоял против него. На мгновение лицо Лоэла стало тревожным. Но тут же разгладилось.

— Я согласен, — со звенящим в голосе металлом произнёс Мэроу.

Лоэл поклонился и с великим облегчением улыбнулся. Великое бремя в тот миг свалилось с его сердца и с лёгкостью во взоре, какой никогда ещё не видели его воины, он смотрел на Мэроу. Явная и неприкрытая торжественность охватила весь его лик.

Невиданной величины белоснежные паруса озаряют мерцающую водную гладь. Корабль рассекает волны, его паруса наполнены ветром.

Волны слабо окатывают берег, наползают на него уверенной рукой и возвращаются в море. И всё неподвижно и спокойно.

В тот день небо как перед бурей было насыщенно серым. То поднимающийся, то затихавший ветер трепал волосы и хлестал по лицу. Фиолетовая полоса у горизонта становилась всё ближе и ближе, смешиваясь с тяжёлыми серыми разводами. Насыщенный запахом моря воздух наполнял грудь при каждом вдохе.

Конские копыта с шумом ударялись о гладкий камень. Перейдя с дикого галопа на быстрый шаг, конь всё ещё продолжал бежать, когда Лант спрыгнул с него и сам понёсся вперёд.

Остановившись только у самого берега, он замер с колотящимся сердцем, тяжело дыша. Корабль отходил всё дальше и дальше.

Лант видел того, кто стоял на палубе и тот смотрел на него стоя так же неподвижно, как и Лант на берегу. Мэроу видел его, но не сделал ничего.

Оба стояли, молча, нерушимо.

Не желая верить тому, что видит, с великим изумлением Лант тревожно всматривался вдаль. Вдруг он сорвался с места и побежал вперёд вдоль берега, прямо на скалистый обрыв.

Всё смешалось в его крике: гнев, отчаяние, надежда.

Среди потоков поднявшегося ветра, в предгрозовой тишине, всё тяжелее стискивало внутри.

— Мэроу!

Корабль делался меньше.