Дэйв Дункан - Настоящее напряженное

Смедли удивленно посмотрел на него:

– А теперь не собираешься?

– Если даже Зэц не может порвать цепь, куда уж мне? – Экзетер ослабил свою хватку на плече Джулиана и выпрямился, чтобы обратиться к перепуганной толпе Морковок.

– Это не ваша вина! – крикнул он. – Вас заставили сделать это демон Карзон, демон Зэц! Святые не отвернутся от вас, ибо нет в этом вашей вины. Неделимый знает правду и знает, кто виноват!

Они откликнулись на это радостными криками, совсем как дети.

– Но вы должны доказать свое раскаяние. Вы должны похоронить мертвых с честью. Женщины пойдут рыть могилы на площадках для крикета, большие могилы. Мужчины соберут тела. Мы будем хоронить жителей одного дома вместе – и тайков, и слуг. Святые и Морковки, которые жили вместе, будут покоиться вместе. Это должно быть сделано до заката!

И это было сделано до заката, когда белые вершины Килиманджаро и Нанга Парбат окрасились алым. Точное число погибших так и осталось неизвестным – многие тела сгорели вместе с домами, а другие были изрублены до неузнаваемости. Так или иначе, было ясно, что Морковок погибло гораздо больше, чем тайков, – большинство пришельцев использовали для спасения свою ману, сказал Экзетер. Останки снесли в братские могилы и засыпали. Олимп превратился в поселок-призрак.

Падая с ног от усталости, Смедли смотрел на то, как Эдвард Экзетер проводил над братскими могилами поминальную службу. Он обращался к семи сотням человек – возможно, всему населению деревни – и говорил на местном наречии, так что Смедли не понял ни слова, он видел только слезы собравшихся Морковок. Что бы ни говорил Экзетер, начал он тихо, а закончил громко и угрожающе, что произвело на собравшихся большое впечатление. Когда он замолчал, все взорвались радостными криками, что мало напоминало окончание похоронного ритуала.

На следующий день из лесов, окружающих поселок, начали выбираться выжившие тайки – голодные, перепуганные, изможденные. Начали возвращаться с маршрутов миссионеры. Все были удивлены тому, что бригады Морковок уже разобрали руины, расчистили поселок и начали возводить временные жилища. Они были еще больше удивлены тем, что руководил всем этим совершенно незнакомый молодой человек, офицер Королевской артиллерии, известный Морковкам как Тайка Каптаан. Да и сам паренек неплохо потрудился.

Экзетер исчез. Он ушел ночью, один, и никто не знал куда. Если верить Морковкам – а им, как правило, можно верить, – в своей речи над могилами он открыл им, что он и есть тот Освободитель, о котором говорится в пророчестве. Разумеется, им не полагалось знать этого, но удержать говоривших по-английски домашних Морковок от подслушивания и сплетничанья было невозможно, так что многие уже это знали. Однако теперь Экзетер поклялся, что принесет смерть Смерти, исполнив тем самым пророчество.

Это, сказал он, для него теперь дело чести.

Он не сказал, куда собирается.

Шли месяцы, а новостей о нем все не было, и общественное мнение постепенно склонилось к тому, что или соглядатаи Зэца поймали его еще по дороге с Олимпа, или он снова сделался одним из местных. В общем, о нем можно было спокойно забыть.

Некоторые из пессимистов не верили в это, в особенности Джамбо Уотсон. Он предрекал, что Олимп еще увидит Эдварда Экзетера. При этом он ссылался на «Филобийский Завет» и в особенности на загадочный Стих 1098:

«Страшен суд Освободителя; низко падут недостойные от слов его. Мягок он и нескор на гнев. Подарки отложит он в сторону, а почести отвергнет. И станет Элиэль первым искушением, а принц – вторым, но пробудят его мертвые».

47, Бэмлетт-роуд Лондон, B-1 16 сентября 1917 г.

Дорогая мисс Прескотт.

С глубочайшим прискорбием вынуждена сообщить Вам, что мой брат, Д’Арси, принес свою жизнь на Алтарь Отечества. Телеграмма от Министерства обороны известила нас сегодня, что он погиб смертью храбрых на поле боя. Никаких подробностей пока не известно.

Я была у них дома, когда пришла телеграмма. Моя невестка, как Вы понимаете, весьма расстроена, равно как и мы все. Только сейчас, вернувшись к себе, я смогла написать вам. Возможно, вы уже знаете об этом из вечерних газет.

О службе, посвященной памяти покойного, будет сообщено в обычном порядке.

Я уверена, что Вы разделяете нашу скорбь, даже если и не можете выразить это на людях.

Остаюсь искренне Ваша Аннабель Финчли (миссис)

Соседство представляет собой вероятностный вариант Земли. Звезды, наблюдаемые с его поверхности, полностью аналогичны тем, что мы видим с Земли; Солнце также несомненно то же.

Тем не менее у Соседства имеется четыре луны. Теория профессора Роулинсона о том, что происхождением своим они обязаны столкновением с одним или несколькими метеоритами, не лишена оснований. В его время широко распространена была точка зрения, согласно которой Тихий океан – это впадина, образовавшаяся, когда Луна откололась от Земли, хотя теперь определенно известно, что она образовалась на миллиарды лет раньше. Столкнувшись с Землей, тело должно было бы иметь размеры небольшой планеты, во всяком случае, значительно больше метеорита. Однако в некоторых отношениях Роулинсон заметно опередил свое время. Особенно дальновидным представляется его положение о хаотических системах; даже ничтожная разница в размере, скорости или углах падения порождает огромные различия в результатах столкновения. Это может выразиться не только в различном количестве лун, но и в легких расхождениях продолжительности дня и года между Землей и Соседством.

Только Трумб обладает достаточно крупным диском, способным заслонять солнце, создавая тем самым эффект солнечного затмения. Это происходит в любой точке орбиты, но заметно только на дневном полушарии. Другие известные эффекты связаны с попаданием крупных лун в тень планеты, с так называемыми лунными затмениями.

Луна Эльтиана, наиболее удаленная от поверхности планеты, имеет период обращения, равный двадцати восьми суткам, очень близкий к земной Луне, однако она гораздо менее заметна, так как мало отличается от обычной звезды ярко-красного цвета. Ее экваториальная орбита служит причиной того, что затмение Эльтианы происходит каждый месяц, хотя с поверхности планеты наблюдаются только ее полные затмения.

Иш представляется наблюдателю маленьким голубым диском. Период ее обращения равен четырнадцати суткам – благодаря этому основной календарной единицей Соседства является не месяц, а две недели. Подобно земной Луне, Иш имеет наклонную орбиту, благодаря чему участвует в затмениях только два или три раза в год. Многие затмения не фиксируются наблюдателями из-за плохой погоды или дневного времени суток. Наблюдаемое затмение Иш – большая редкость, считающаяся дурным знамением.