Нэнси Фармер - Земля Серебряных Яблок

Спустя какое-то время Джек вышел поработать в огороде.

«Надо бы замочить бобы на ужин», — подумал он.

Но он так привык к тому, что всей стряпней занимается Пега. Пега потрясающе готовила тушеных угрей с ячменем, луком-пореем, укропом и капелькой уксуса. Джек в жизни не ел такой вкуснятины. Пегу столько раз продавали от одного хозяина к другому вдоль всего побережья, что у нее в запасе накопилось немало рецептов. При мысли об угрях Джек вспомнил про остроги, о которых с таким восторгом рассказывал Колин.

Надо было попросить Барда купить ему одну такую, посетовал мальчик. Несколько серебряных монет у него еще осталось. Очень немного, спасибо Пеге. Ну, по крайней мере, девчонка стряпает и даже еду в дом приносит. Форель, например, умеет ловить — да как! Ложится на живот у ручья и шевелит пальцем в воде, как будто это такой толстый червяк. Рано или поздно подплывает рыба, Пега щекочет ее под подбородком — а у форели вообще есть подбородок? — а как только та подпадет под ее чары, Пега ее хвать — и в мешок.

Мысли Джека снова и снова возвращались к Пеге. Эта пронырливая девчонка везде поспела, точно мышь в пору урожая. Чтобы отвлечься, Джек вздул пламя в очаге. Он поупражняется в прозрении: в том единственном, к чему Пега не причастна.

Пламя пронизывали зелено-голубые проблески, оно шумело, словно ветер в парусах. Джек начал повторять заклинание:

Он отчетливо различал нарисованную пташку на камышинке. Под розовым кустом белели крохотные маргаритки, позади вились ажурные виноградные лозы. Листья терялись в зеленой тьме, и на их фоне ярко сияла пташка. На грудке топорщатся кремового оттенка перышки, а крылья — ярко-коричневые. Наверное, крапивник.

Джек обошел очаг трижды три раза, помедлил немного и начал все сначала. Нахлынула скука: кажется, он по этому кругу уже не первый год ходит. Мальчуган утратил всякое ощущение движения, видел лишь, как медленно сменяются образы перед «смотрящими трубками». Комната словно померкла, и вдруг…

Джек резко остановился. Пташка сидела на камышинке, крепко вцепившись в нее коготочками. А в клюве у нее трепыхался кузнечик!

Никакого кузнечика там раньше не было, Джек точно помнил. Разве он мог упустить такую деталь? На камышинке играл длинный блик. Мальчуган обернулся посмотреть, откуда падает свет, и заметил на песчаной полосе крохотный костерок. А дальше простиралось море. Двое мальчишек сошлись в яростной схватке. У одного был в кровь разбит нос, и он выкрикивал что-то — наверняка проклятия. Вот только Джек ничего не слышал.

Второй мальчишка, похоже, побеждал. Вот он опрокинул первого на песок и наступил ему на горло.

Подбежал какой-то мужчина. Сердце Джека застыло в груди. Да это же Эрик Красавчик! Его ни с кем не спутаешь: кто еще так страшно обезображен боевыми шрамами?

Эрик Красавчик растащил драчунов, точно повздоривших щенят, и расшвырял в разные стороны. Мальчишка с разбитым носом вскочил на ноги и разревелся. Второй так и покатился со смеху.

«Обернись, ну обернись же!» — молча заклинал Джек мальчишку, который скакал на месте и дразнил противника.

И вот наконец победитель обернулся — явив взгляду торжествующую, не слишком чистую физиономию.

«Торгиль», — подумал Джек.

Джек скучал по ней — ох, боже, как же он по ней соскучился! — и однако ж осознал это только сейчас. За спиною у Торгиль простиралось серо-зеленое море, ветер ерошил ее коротко остриженные волосы. Разом вспомнилось морское путешествие на север, сердце дрогнуло от волнующего предвкушения. Мальчуган чувствовал, как под ногами у него ходуном ходит палуба, слышал, как скрипят шпангоуты. Где-то вдали от складчатой ледяной горы под ветром отломилась льдина.

— Джек! — Кто-то потянул его за рукав.

Видение разбилось вдребезги, он снова был на римской вилле. А рядом — Пега, дергает его за руку, бормочет чего-то: лягушачий рот открывается и закрывается.

В глазах у Джека потемнело от ярости. Он наконец-то добился цели — а ему все испортили, отняли его победу! Он в бешенстве ударил Пегу по губам, та отлетела в сторону. Плюхнулась на четвереньки и отбежала подальше.

— Джек! — раздался другой голос. Мальчуган резко обернулся.

— Мама? — прошептал он.

— Дурно это, очень дурно! — воскликнул Бард, кинувшись мимо гостьи к Пеге и помогая ей подняться. — Ох, бедняжка ты моя!

С подбородка девочки капала кровь. Она не плакала, просто глядела на Джека расширенными от испуга глазами.

— Мама, — повторил Джек, потрясенный только что содеянным.

— Я пришла отвести тебя домой, — проговорила мать. — Люси сошла с ума.

Джек брел по тропке следом за матерью. Его бил озноб, точно в лихорадке. Он отчетливо помнил, как рука его ударила Пегу по губам и как девочка отлетела в сторону. Ладонь ныла, напоминая, сколько силы он вложил в этот удар.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросила мать.

Джек сам не знал, откуда взялась эта слепая ярость.

Просто было так здорово снова увидеть Торгиль. Он-то думал, этого никогда не случится, ни в этой жизни, ни на Небесах. Такие девочки, как Торгиль, на Небеса не попадают — их даже близко не подпустят. И тут Пега все испортила, встала между ним и его видением.

— Наверное, я завидую, — признался Джек.

— Пеге? — потрясенно откликнулась мать.

Она хотела позаботиться о пострадавшей, но Бард только отмахнулся. «Пега поправится куда быстрее этого мальчишки», — заверил он.

Джек внутренне сжался.

— Я знаю, что завидовать дурно, — объяснил он. — Но она так чудесно поет, и Барду она по душе. Нет, я не жалею, что освободил ее, — поспешно заверил Джек, — но я думал… думал, она куда-нибудь денется.

— Пега тебя обожает, — проговорила мать. — Всем рассказывает, какой ты замечательный.

— Ну, теперь уже не будет.

Они пошли дальше молча. Тропа уводила с утеса на луга, утопающие в цветах — в калужницах, ноготках и маргаритках. Джек с матерью перешли вброд заросший папоротниками ручей. Высоко в небе перекликались жаворонки.

Не доходя до фермы, мать остановилась.

— Дай я объясню тебе, в чем дело. Со времен обряда «огня бедствия» Люси словно умом тронулась. Нет, с другими людьми она ведет себя вполне нормально. Сама ест, разговаривает; но… она всерьез поверила, будто она — настоящая принцесса.

— В Скандинавии с ней так же было, — напомнил Джек.

Мать задержала взгляд на ферме. Из отверстия в крыше поднималась струйка дыма.