Уилл Эллиот - Пилигримы

Архимаг присел на корточки и начал плести иллюзию. Она была очень сложной, оригинальное заклятие, разработанное им лично. Если бы школы магии еще существовали, они бы воспели хвалу этому творению; кто сказал, что, кроме некромантии и боевых заклинаний, он ни на что не способен? (Да, уничтоженные школы не отказывали ему в этих талантах — по крайней мере, после того, как храмы были уничтожены у них на глазах.)

Он втянул силу из воздуха, изобилующего магией (колдовать здесь было почти так же легко, как во дворе замка), и произнес заклинание на колдовском языке. Он просил реальность разделить с ним потрясающее произведение его ума. Сила, беснующаяся внутри и снаружи, улеглась контуром вокруг произнесенных слов, вспыхивающих перед его внутренним взором, словно их писали быстрым пером на странице. Так оно и было, ведь на протяжении многих лет он разрабатывал свои заклятия у себя в покоях. Затем было мгновение разъединения с реальностью, наступавшее всегда после плетения мощного заклинания. На мгновение, которое ему показалось невыносимо долгим, а для любого стороннего наблюдателя ничем не отличалось от предыдущего и следующего, он стал легче воздуха, отстранившись от своей физической оболочки, словно погрузившись в общение с основополагающими силами природы, правящими этим миром, чтобы стать узором, сотканным на ветру. И все это ради краткой беседы наедине с окружающей реальностью, замершей на миг вокруг, притянутой ближе силой заклинания и тщательно подобранных слов, чтобы разделить с ним его представления, чтобы сделать уже созданный магом макет — его личную реальность, произведенную лишь силой мысли, — частью широкой реальности, безразличной к мысли, чтобы ее приняли творения любой из основополагающих сил и удержали в полете. Реальность охотно восприняла заклинание как звук и согласилась с тем, что его воздействие действительно существует. Мощь потоком хлынула вперед. Отработанная сила покинула его тело, как вытолкнутый легкими воздух.

Для любого мага, оказавшегося поблизости, видимые колебания сил — остаточный эффект заклинания — показались бы ужасающими. Не говоря уже о волне жара, прокатившегося по всему телу. Он уже был слишком сильным, не сравнить с тренировками в замке, и все это из-за менее насыщенного магией воздуха. Впрочем, если бы таковой вокруг было еще меньше, то сила заклятия просто разорвала бы его на части, тело бы треснуло, как перезревшая дыня. Заранее заряженные охранные амулеты, висевшие у него на шее — редкие, бесценные, сейчас таких не достать, — уже поглотили большую часть жара, который иначе убил бы мага. Они по-прежнему оставались прохладными на ощупь, однако остаточная вспышка, доставшаяся телу, была весьма и весьма неприятна.

И началось: стекловидные нити, совершенно бесцветные, вытянулись из его ног и взвились вверх, сплетаясь в огромный конус и устремляясь, подобно огромной колонне, высоко в небо. Она расширилась, разрослась и через несколько мгновений приобрела человекообразную форму. Цвет изменился на базальтово-серый.

Когда он отрабатывал заклинание в замке, слуги с ужасом разбежались, увидев гиганта во дворе. Каменный страж тоже купился на эту иллюзию — он недовольно заскрежетал, заметив нового великана, стоящего в оскорбительной близости к доверенной ему священной территории. Земля дрожала под тяжелыми шагами — гигант перешел на бег, приближаясь неуклюже, переваливаясь с боку на бок. Длинные пальцы неправильной формы сжались в угловатые кулаки. К ним повернулся великан, стоящий с восточной стороны. Его губы приоткрылись, и из них тоже вырвался боевой клич — один чужак уже находился на его территории, а второй быстро приближался к ней.

Архимаг попятился к Стене. План заключался в том, чтобы каким-то образом подманить великана и заставить его броситься на препятствие. Теперь ему стало ясно, что надеяться на это было слишком смело; иллюзию было весьма нелегко поддерживать даже в спокойных условиях, даже пожертвовав деталями и правдоподобными оттенками. Кулак настоящего великана, как надеялся Архимаг, пройдет сквозь иллюзорное тело и ударит по Стене с чудовищной силой, на которую не способно ни одно живое существо, ни один механизм — ею распоряжались лишь каменные гиганты.

Пока все шло неплохо: настоящий гигант быстро приближался, ему оставалось промчаться лишь несколько метров. Он заревел, не понимая, почему предполагаемый противник стоит на месте. Драться так близко от Стены было запрещено; в этом случае их действия могли повредить то, что гигантам было предписано охранять. Этот новый тип, видимо, не знал правил. Настоящая рука скользнула по воздуху, медленно, словно в густом киселе. Кулак прошел сквозь иллюзорное тело и с сокрушительной силой врезался в Стену мощным ударом, от которого задрожала земля.

Она вновь затряслась, когда второй гигант, подбежавший с востока, тоже бросился на фантом. Архимаг спокойно стоял на содрогающейся земле между живыми колоннами и вспомнил, что открылось ему в этих вариантах будущего: «Все свершится; так предрешено». Кулаки двоих разгневанных великанов врезались по очереди в одну и ту же часть Стены, иногда сталкиваясь друг с другом в пределах иллюзии, созданной Архимагом.

На Стене начали появляться огромные трещины.

…Каменные гиганты, стоявшие дальше к востоку и западу, медленно повернули головы на отдаленный рокот и начали задумываться о том, что, возможно, стоит отправиться к источнику шума и выяснить, в чем дело, поскольку Стена за их спинами начала дрожать.

Анфен не стал наблюдать за действиями Архимага. Он поднялся на ноги и направился к дороге. Все тело болело, он устал до такой степени, что предчувствовал начало забвения, однако с радостью приветствовал эти ощущения. Искушение пойти и встать на пути гигантов было слишком велико, почетна такая смерть или нет, однако ему показалось, что он понял, куда надо идти и что сделать. Если какая-то новая опасность не унесет его жизнь по дороге. Впрочем, о таком исходе он бы тоже жалеть не стал.

За его спиной два разгневанных великана с ужасающей силой били по иллюзии и попадали по Стене, которая быстро покрывалась трещинами. Архимаг про себя отчаянно желал, чтобы они поторопились, зная, что, хотя Стена будет разрушена, он этого может и не пережить. Наконец огромный, похожий на стекло кусок откололся и рухнул, и по всему строению побежали крупные трещины.

«Достаточно», — решил Архимаг и развеял иллюзию, поспешив укрыться за другим, куда более простым заклинанием, пока два великана, ничего не понимая, озадаченно разглядывали друг друга, задумавшись, куда делся их общий противник.