Роман Титов - Ремесло Теней: Игла Дживана

Едва получив в руки предмет своего обожания, он увел ее прочь, а мы с мамой остались вдвоем. Хотя, если по совести, это было не лучшее место, где стоило предаваться разговорам о нашей с нею непрожитой жизни.

Но мы и не говорили. Просто смотрели — то друг на друга, то на письмена и знаки, пестревшие вокруг на стенах. Эти иероглифы особенно заинтересовали маму.

Наконец, когда стоять, балансируя над пропастью уже не было мочи, я предложил:

— Давай убираться отсюда. Меня от этого места просто дрожь берёт.

Однако ее ответ оказался совсем не таким, какой я ожидал. Она сказала:

— Я до сих пор не верю, что эти существа действительно когда-то существовали… Тебя разве это не захватывает?

Я немного помялся прежде, чем выдавить из себя:

— Не особенно. Все эти легенды и древние артефакты, конечно, интересны, но я предпочитаю разговаривать о них в более уютной обстановке.

Все еще занятая изучением инопланетных реликвий, мама лишь негромко рассмеялась.

— А ты нелюбопытен, — сказал она, спустя мгновение.

Я ухмыльнулся. Если бы она только знала… Впрочем, я рисовал перед собой массу возможностей, при которых мы могли заново узнать друг друга и, может быть, возродиться той маленькой, пусть и не самой полноценной, семьей, которой были когда-то и которой так долго оставались лишены.

— Нельзя все вот так оставлять, — между тем заявила она, заставив меня недоуменно уставиться ей в затылок.

— О чем ты, мам?

Выйдя на самую узкую часть ладони, она, присев у чаши, обернулась:

— Игла все еще внизу. Мы не можем допустить, чтобы она так там и осталась. Ее следует достать и непременно уничтожить.

Даже от мысли, что придется спуститься туда, где лежат останки Аверре и вытащить из его мертвых рук Иглу, меня пробрал озноб. После всего, что он натворил, даже приближаться к его, наверняка, истерзанному трупу было выше моих возможностей.

— Это совсем еще не конец, — с уверенностью заявила мама.

Именно в тот момент, когда ее реющая сфера энергии скрылась за головой ближайшей статуи, из темноты под ногами вынырнула окровавленная рука и ухватила мою мать за щиколотку.

Я громко вскрикнул от неожиданности и страха. Вскрикнула и мама, а затем, под весом изрыгающего проклятья на весь наш род и очень даже живого Аверре, начала соскальзывать вниз. Доли секунды ушли на то, чтобы я успел подскочить к ней и не дать улететь вниз.

Вцепившись свободной рукой в край чаши, я, всеми силами стараясь не соскочить туда же, держал маму за руку, пока мастер с безумной улыбкой на сильно изрезанном острыми камнями лице, цепляясь одной рукой за запястье статуи, шнырял своими дикими глазами по всей пещере. В руке его по-прежнему оставалась зажатой Игла.

— Тут ты права, как никто, Сол, — озлобленно хихикая, выговорил он, сплевывая кровью. — Это совсем не конец. Хотя, опять же, с какой точки посмотреть. Вас обоих это точно не касается. — И он, размахнувшись, со всей силы вонзил Иглу ей в спину.

Мама истошно закричала и от ее крика острая боль пронзила мой собственный мозг, словно удар пришелся точно по нему. Я завопил следом, однако руки так и не выпустил, пытаясь в тоже время втащить ее обратно. В тот самый миг наша ментальная связь была практически нерушима.

Аверре пытался вскарабкаться на статую, ногтями впиваясь в гладкий камень. Заметив это, я, зная, что смогу до него дотянуться и перенеся свой вес на правую ногу, лягнул его левой. Влажный звук соприкосновения лица наставника и подошвы моего ботинка приятно пощекотал ухо. И все-таки, чтобы избавиться от него требовалось нечто куда более весомое.

— Ты мне еще за это заплатишь, — меча взглядом искры, выплюнул он, но вместо того, чтобы возобновить свои попытки выползти, перепрыгнул на маму и, схватив ее за горло и удвоив вес, который мне приходилось держать одной рукой, стал ее душить. Искусственный свет, созданный нами, тут же погас, погрузив Святилище в непроглядную тьму.

— ОТПУСТИ ЕЕ! — заорал я не своим голосом, но с тем же успехом можно было обращаться к статуе.

— Или ты нас обоих вытащишь, Сети, или бросишь, — сказал Аверре, сильнее сдавливая тонкое горло.

Боль, которую испытывала моя мать я чувствовал на себе. Игла, медленно и неотвратимо прожигавшая себе путь сквозь ее внутренности, ментально сжигала и меня, и руки Аверре, сжимавшие ее горло, крепко держались за мое. У меня не было сил на то, чтобы сконцентрироваться и элементарно разрядить в него мощь всей своей ненависти.

И вдруг голос мамы ворвался в мои мысли отрешенной фразой: «Отпусти, Сет».

Я сначала не придал этим словам значения, упрямо продолжая тянуть обоих, и маму, и мастера вверх, хоть и понимал, что у меня ни за что не хватит физических сил.

«Сет, отпусти!»

Осознав, наконец, о чем она просит, я так же мысленно выкрикнул в ответ: «Ни за что!».

Однако она не собиралась уступать.

«Пойми, что так будет правильно. Игла не может превратить меня в своего носителя из-за минна, который стал моей частью. Я чувствую, как она слабеет вместе со мной».

«Мы что-нибудь придумаем…»

«Нечего тут придумывать. Нужно только смириться. Смириться и понять, что я уже никогда не стану той Сол, что была твоей матерью когда-то. Наше с тобой время ушло безвозвратно. Единственное, что ты можешь сейчас сделать, это отпустить… отпустить меня и Батула, ради того, чтобы кошмар, в котором я существовала все эти годы, не оказался прожитым зря».

Ее рука сама стала выскальзывать из моей, и я, как ни старался, не мог удержать ее своими потными пальцами. Слезы отчаяния и злости брызнули из глаз.

— Мама, не надо! — завопил я во всю глотку, хотя Аверре так и не понимал, к чему все идет.

«Поверь мне, так будет лучше…»

«Для кого?» — хотел выкрикнуть я, но было уже поздно.

Тонкие старческие пальчики выскочили из моей ладони и, под непередаваемый вопль беспомощного отчаяния, скрылись вместе с моим бывшим наставником в темной глубине древнего урочища.

Борьба, все еще шедшая где-то там внизу длилась какие-то секунды, но они казались мне невыносимо долгими. Бессильно и слепо вглядывался я в непроглядную темень, прислушиваясь к глухим звукам бездны, только что отнявшей у меня самое родное существо во всём мире.

Мгновение.

И вспышка невероятной силы осветила недра Святилища, словно умирающая звезда последним своим дыханием порождает ярчайшее из космических явлений. Стены содрогнулись от ее мощи, так что я едва устоял на ногах, спрятав лицо от света и жара, который, как я полагал, вот-вот превратит меня в пепел. Спустя секунду все снова погрузилось в непроглядный мрак, наполненный тишиною мертвых.