Роберт Сальваторе - Коготь Харона

Он провел ее мимо трона к небольшой группе могил.

— Король Бруэнор, — пояснил он, указывая на самую большую. — Он пал здесь, в Гонтлгриме.

— Было известие о том, что он умер в Мифриловом Зале, — ответила Амбра. — Мы устроили знатную попойку в его честь, — она замолчала и рассмеялась. — Но мы знали, эльф, мы знали, — сказала она.

То, как она обратилась к нему, "эльф", заставило Дриззта попятиться, поскольку это было прозвище, которое он слышал прежде, и сказано это было с той же интонацией и привязанностью.

— Рада, что он нашел свою дорогу, — торжественно произнесла Амбра. — Его репутация всегда говорила, что его манили дороги, а не трон.

— Этот дварф был его защитником, — объяснил Дриззт, когда они подошли к другой большой пирамиде камней.

— Пвент, — пробормотала Амбра, и для Дриззта это стало чем-то вроде подтверждения, что ей действительно можно доверять.

— И другие, кто пал в сражении за это место, — объяснил Дриззт про другие могилы. — Дварфы Боевого Молота из Долины Ледяного Ветра.

Амбра кивнула и тихо прошептала молитву за всех них.

Дриззт похлопал ее по плечу и повел к остальным. Он остановился на полпути и посмотрел дварфе прямо в глаза.

— Проклятие? — спросил он с подозрением.

Амбра непонимающе на него посмотрела.

— Твой друг шейд, — уточнил Дриззт, и дварфа хихикнула.

— Мел, — объяснила она. — Синий мел и ничего больше… ну и небольшое магическое внушение, чтобы убедить болвана.

— Таким образом, если этот Афэфе… Афренфэфе…

— Афафренфер, — объяснила Амбра.

— Таким образом, если этот Афафренфер попытается меня убить, Думатойн не придет ко мне на выручку?

Дварфа показала щербатую улыбку.

— Даже не попытается, — заверила она Дриззта. — Он — цветок, но не надеется стать маргариткой. Не самый умный, не самый храбрый, но в отличие от нетерезских мясников он обладает добрым сердцем. У тебя мое личное поручительство на этот счет.

По какой-то необъяснимой причине для Дриззта этого оказалось вполне достаточно.

В темноте тронного зала Гонтлгрима сдвинувшийся камень нарушил тишину.

Затем послышалось бормотание, и снова звуки трущихся друг о друга булыжников.

Чернобородый дварф выбрался из-под кучи, затем протянул назад руку и схватил то, что оставил за собой, и закряхтел от напряжения, пытаясь это вытащить.

— Треклятая хреновина застряла, — пробормотал он, и с большим усилием вытянул весьма любопытный шлем, снабжённый длинным шипом с многочисленными следами крови.

Эта попытка отправила его в полёт вверх тормашками в противоположном направлении, где он врезался в ближайшую каменную пирамиду и лежал на спине, пока не улеглась пыль.

— Проклятье, — выругался он, заметив беспорядок, который вызвал, перекатился на ноги и стал складывать на место выбитые камни. — Не хотел осквернять твою могилу…

Слова застряли в его горле, а камни выпали из рук.

Там, в потревоженной могиле, перед ним оказался любопытный шлем с единственным изогнутым рогом, другой был отломан давным-давно.

Дварф упал на колени и откопал шлем. И увидел лицо мёртвого дварфа, погребённого внутри.

— Мой король, — выдохнул Тибблдорф Пвент.

Нет, не выдохнул, потому что существа в состоянии Тибблдорфа Пвента не дышали.

Он шлёпнулся на задницу, уставившись в шоке, широко раскрыв рот в беззвучном вопле.

Если бы у него было зеркало, или отражение, которое действительно показалось бы в зеркале, Тибблдорф Пвент смог бы заметить своё новейшее оружие: волчьи клыки.

Чертёнок Аруники, освобождённый суккубом от своих обязанностей, скакал среди клубящейся мглы нижних планов, разыскивая своего истинного хозяина.

Он нашёл громадного балора сидящим на грибном троне, явно ожидающего посетителя.

— Дьяволица закончила с тобой? — спросил огромный демон.

— Угроза её владениям миновала, — ответил чертёнок. — Враги переместились.

— Враги? — последовал наводящий вопрос.

— Шадовары.

— Только шадовары? Мне становится скучно…

— Дриззт До'Урден! — выплюнул чертёнок имя, которое он, Друзил, ненавидел так же сильно, как и всё остальное на свете. — Он покинул Невервинтер.

— И ты знаешь куда он пошёл? — взревел демонический монстр.

Друзил неловко переминался с лапы на лапу.

— Ты можешь его найти? — требовательно спросил зверь.

— Да! Да! Да! — взвизгнул Друзил, потому что за намёк на какой-либо другой ответ несчастный маленький чертёнок наверняка был бы расплющен безжалостным балором.

Демон начал издавать звук, который казался чем-то средним между урчанием гигантской кошки и сходящей лавиной.

Друзил понял, что поскольку прошло почти сто лет, Эррту, дважды изгнанный этим тёмным эльфом Дриззтом, был или скоро будет волен осуществить свою месть.

Более десяти дней прошло, прежде чем Береллип и другие жрицы присоединились к Равелю и остальным в кузнечном зале. Нижнее пространство комплекса было полностью обследовано, а некоторые дроу поднимались даже к верхним уровням, хотя лестница оставалась разрушенной, но не было найдено никаких признаков шадовар.

Теперь со всей серьёзностью началась работа по обеспечению безопасности и восстановлению кузнечного зала, пока группа каменщиков гоблинов заделывала странный второй туннель, ведущий из камеры предтечи во внешний коридор.

А работа Гол'фанина над Колыбельной и Паутиной шла с максимальной скоростью. Тиаго был рядом с ним, как обычно, когда подошли благородные Ксорларрины.

— Это Мазой и его спутники убили Брак'тэла, — сказал Равель прежде, чем даже они обменялись положенными приветствиями.

— В самом деле? — спросил Тиаго.

— В самом деле, — ответила Береллип таким тоном, что стало ясно, она не потерпит никаких сомнений по этому вопросу, потому что именно она говорила с духом своего умершего брата.

Все они знали, что такие разговоры, как правило, были смутными и зачастую недостоверными, но Береллип казалась вполне уверенной.

— Мазой? — осмелился спросить Гол'фанин, хотя в своём положении не мог прерывать разговор благородных.

— Мазой Облодра, — пояснил Тиаго. — Из Бреган Д'эрт.

— Облодра? — воскликнул удивлённо Гол'фанин прежде, чем смог воздержаться от дальнейшей опрометчивости. — Это имя не часто произносят в Мензоберранзане. Со Времён Смуты.

— Облодра возглавляет Бреган Д'эрт, — напомнил Джерт, ссылаясь на Киммуриэля.