Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

— Вы учтите, — продолжал нагнетать Егорушка, — у папы нервы ни к черту. Вы бы его к жестокой правде как-нибудь аккуратненько подготовили. Чтобы у него сразу сердце не стало.

— Слышь, мы ему о приятных новостях собираемся сообщать, а не о том, что Страшный суд начался, — перебил Шурик.

Егор ехидненько хмыкнул, разводя руки в стороны:

— Для вас они, может, и приятные. А вот папу мы потом не вернем…

Я сглотнула. Убийство отчима не входило в мои планы. Даже в очень отдаленные. И похоже, Егор это отлично понимал.

— Ну хорошо, так и быть, — талантливо изображая первого в истории честного политика, он улыбнулся и аккуратно взял мою ладошку в свои мозолистые руки. — Я вам помогу.

И почему от этой простой фразы у меня мороз побежал по коже?

Впрочем, долго гадать не пришлось. Объяснить, в чем именно будет заключаться его помощь, Егорушка не пожелал, но стоило нам ступить в дом, как все сразу встало на свои места.

В прихожей было темно. Зато чуть дальше по коридору, в гостиной, нас явно кто-то дожидался.

— Отец! — тихо выдохнул брат и, недолго думая, со всей силы пихнул Алекса в бок. Не ожидавший такой подляны заклинатель улетел на кухню.

В коридор вышел Богдан. Окинул нас с Егором несколько удивленным взглядом (у меня — круглые глаза и рот бубликом, а старшенький с невинной рожей поддерживает меня за плечи, поскольку только что отправил в свободный полет мою главную опору. Очень колоритная парочка. Действительно, было чему удивиться). Да еще этот грохот из кухни… похоже, Алекс самортизировал о холодильник.

В общем, взгляд у Богдана был красноречивее всяких слов. И Егорушка понял, что объясниться-таки придется:

— Э… прикинь, бро, Ева с мамой приехали!

Богдан выразительно прошелся по мне глазами. Потом перевел их в сторону кухни:

— А там мама? — спросил совершенно серьезным тоном.

— Нет, там… — замялся Егор. — Мыши, наверное…

Ага! Мыши размером с маленьких компактных бегемотиков. Даже я не смогла удержаться от того, чтобы с недоумением не покоситься на старшего брата. Но Богдан решил не спорить.

— А где Алекс? — спросил вместо этого.

— А-ха-ха! — ответил Егор, но быстро закашлялся и пояснил: — А он там… паркуется, наверное.

— Мг… — с еще более серьезным видом кивнул Богдан. — Ну, ладно. Привет ему передавайте. И скажите, чтобы к утру вынул свою «мазду» из холодильника, а то там и так места мало. А я спать.

Он демонстративно зевнул и потопал к лестнице. Я с нескрываемым уважением покосилась ему вслед: прямо сама невозмутимость! Где бы мне такому научиться?

А потом из кухни выполз злобный как черт Шурик, и нам стало совсем не до Богдана. Играя желваками, заклинатель поднял на Егора взгляд, вооружившись которым можно было отправляться в сафари. Уж не знаю, куда он там приземлился после столкновения с холодильником, но с коротких темно-русых прядей свисали хлопья пыли, а на груди расползалось ярко-красное пятно от кетчупа.

«Кошмар! — взвыла моя чувствительная к грязи натура. — А ведь меня всего пару недель не было! Завтра же устрою генеральную уборку».

Егорушка в свою очередь философски хмыкнул, протянул руку, аккуратно снял с волос Шурика тот самый клок и улыбнулся:

— Я же сказал, что буду вам помогать.

И вот тут мне стало по-настоящему страшно. А еще смешно. Такой, знаете, смех сквозь слезы. Наверное, это интуиция мягко намекнула на грядущую веселуху. Я, конечно, попыталась ее заткнуть, но, похоже, не быть мне оптимистом. Ибо она снова не ошиблась. Брательник подошел к своим новым обязанностям творчески и с энтузиазмом, потому защищал нас так, что вскоре мы уже не знали, к кому обратиться за помощью, скрываясь от него! Зато папа был спокоен. Иногда, правда, удивлялся странному поведению сыновей, но, видимо, считал это какой-то забавной детской игрой.

А узнал он о нас аж через несколько лет. Совершенно случайно, вопреки всем стараниям старшего сына и всем страданиям младшего. И да, нервов было потрачено много. Но скорее моих, а не отчима. Он-то как раз держался отлично, в свои пятьдесят с лишним лет гоняясь за обоими сыновьями вокруг дома с армейским ремнем наперевес…

Только это, пожалуй, уже совсем другая история.

Ева Моргалис

— С днем рожде-енья-я тебя — я! — завопил нестройный ряд голосов. Да, именно завопил — народу было много, все тянули кто во что горазд и пытались перепеть друг друга, так что иным словом это действо назвать было сложно. — С днем рожде-енья-я тебя — я! — я поморщилась, с опаской косясь на подрагивающий торт — эк его от звуковой волны плющило. — С днем рожде-енья, дорогой Ко-остик! С днем рожденья-я тебя-я-я!!!

Интересно, хоть кто-нибудь догадался подарить имениннику слуховой аппарат? Сейчас он бы ему реально пригодился…

Я дунула, отгоняя муху от торта, и с торжественной улыбкой взгромоздила шоколадный десерт на стол. Украдкой смахнула капельку пота со лба.

«Блин, ну и жарища!»

А ведь сегодня обещали дождь. После парилки, в которую превратился город за последнюю пару дней, это казалось настоящим спасением. Я позавчера только об этом и мечтала. Все те два часа, пока стояла на линейке под лучами палящего солнца. Но сегодня уже третье сентября, а на небе ни облачка. Хотя, с другой стороны, можно отпраздновать день рождения друга в беседке, в тени разлапистых виноградных листьев, а не за кухонным столом. Не так удобно, зато — весело и какая-никакая экзотика. Вот если бы только мухи не мешали…

— Очень красивый торт, — вывел меня из раздумий напряженный голос Богдана. — Не подскажешь, кто готовил?

— Полина! — ответила без задней мысли и тут же замахала руками. — Нет-нет, Богданчик! Вылезай из-под стола! Я все контролировала!

Казакова обиженно насупилась (с некоторых пор для нее стало просто делом чести научиться готовить, и тренировалась она так рьяно, что мы не успевали закупать продукты), остальные дружно заржали. Братец тоже улыбнулся, но как-то не очень весело, продолжая с недоверием коситься на торт. Вот уж точно: у страха глаза велики!

Я передвинула шедевр нашего кулинарного искусства ближе к имениннику и сунула ему в руку кухонный тесачок:

— Прошу, Костик, угощай гостей.

А сама вернулась на резную лавку, на свое законное место между Алексом и Полиной. Шурик тут же положил руку на спинку сиденья и склонился к моему уху.

— У меня только два вопроса, — сказал он шепотом. — Что за кость сегодня таскал по дому твой Диплодок? Он с ней в пасти в дверные проемы не помещался. Хорошо, что Георгия с Ядвигой дома нет, хотя бы они не удивляются. Но ты учти: пес закопал ее где-то у тебя в комнате.