Альвина Волкова - Сердце черного дракона

  -- Я тебе не приказала, а попросила.

   Ласснир глянул так, что Матик заскулил и прижался к ногам. Блин, я едва не грохнулась, - горгулья-то с годовалого бычка будет. Тем не менее, меня взгляд дракона не впечатлил, я мгновенно состроила невинную мордочку: бровки домиком, губки бантиком и уставилась в ответ. На маму и бывших действовало убойно. Дракон выдержал секунд пять, ругнулся на непонятном языке, и отвел глаза. Есть!

  -- Ладно, дома разберемся, - смирился Ласснир, - Что предполагаешь с ним делать?

   Я посмотрела на истекающего кровью братка. Было ли мне его жаль? Ни капельки. Может позже, но не сейчас, когда свежа память о страхе и унижении.

  -- Пусть уходит.

  -- Ты уверена?

  -- Да.

  -- Что ж, - немного расстроился Ласснир, - ты слышал ее. Убирайся. И передай своему хозяину, что если он хочет получить ответы на свои вопросы, пусть приходит сам.

   Дракон резко обернулся и подхватил меня на руки, но не успела я возмутиться, как воздух вокруг словно оплавился, голова закружилась и к горлу подступила дурнота. Очертания домов смазались, резкий толчок, доли секунды полной дезориентации - и мы дома.

   Меня бережно посадили в кресло.

  -- Ну, и напугала же ты меня, - устало выдохнул Ласснир, касаясь моей макушки, - Больше так не делай.

  -- Как?

  -- Не влипай в неприятности, пока меня нет рядом.

   Я удивленно воззрилась на него. Только что язвил и издевался, а теперь как подменили. Он даже поминутно запускает пятерню в волосы, нервно зачесывая густые каштановые кудри назад. "Красив стервец", - мелькнуло в больной голове.

  -- Как будто это от меня зависит, - блаженно развалившись и подперев рукой щеку.

  -- Я же просил тебя не ходить на встречу, - выискивая что-то в моем шкафу, - Только не говори, что не просил.

  -- Просил, - покладисто согласилась я.

  -- Но ты пошла, - выудив большое банное полотенце, - и вот результат.

  -- Со Станиславом все было иначе.... По крайней мере, меня только предупреждали, а не пытались убить.

  -- О чем предупреждали?

  -- О том, что опасно держать в доме вещи, из-за которых уже убили и убьют снова. По крайней мере, я так его поняла.

  -- И это все?

  -- Нет, но я ушла чуть раньше, чем успел закончить мысль. Я думаю, он хотел предложить забрать у меня эти вещи. Точнее сундук, - машинально начала дергать нижнюю губы, - Он говорил о сундуке. Однако у меня возникло ощущение, что он прекрасно осведомлен о его содержимом, в отличие от моего таинственного родственника.

   Дракон замер, размышляя о чем-то своем.

  -- Так это правда?... что бабушку убили?

  -- Правда, - кивнул он.

  -- Тогда почему мне никто не сказал? Почему скрыли это от меня?

  -- Потому что, - фыркнул Ласснир и скорым шагом куда-то ушел.

   С начала в ванне зажурчала вода, затем зашуршало в кухне. Я посмотрела в окно и встретилась взглядом со старой облезлой вороной. Она что-то каркнула на своем птичьем и, взмахнув крыльями, сиганула вниз. Мне даже захотелось посмотреть, ни разбилась ли.

   Дракон вернулся с мокрым полотенцем, повытаскивал из моей некогда "прически" невидимки, и замотал его наподобие тюрбана. Сунул в руки стакан воды и пачку анальгина.

  -- А в вашем мире нет такого способа, чтобы раз - и голова не болит, - всхлипнула я, опираясь на руку дракона, пока он стягивал с меня грязную куртку, - и вообще... ну, понимаешь, чтобы ничего не болело.

  -- В моем мире есть, - буркнул Ласснир, - но мы не в моем мире. Потерпи, это должно помочь.

  -- А разве ты только что не использовал магию, чтобы перенести нас домой?

  -- Паутина мира это не совсем магия, - поморщился дракон.

  -- Паутина мира? Что это?

  -- Это совокупность всех возможных переходов в одном единственном представленном мире. Включает в себя как входные, так выходные порталы, а так же сеть переходов... Ты меня вообще слушаешь?

  -- Нет, - призналась я, стараясь не заснуть, но веки стали такими тяжелыми, - сейчас это для меня слишком трудно. Я посплю чуток, ладно?

  -- Ла-адно, - передразнил Ласснир, подхватывая на руки, - Отдыхай. Позже поговорим.

   Меня уложили в кровать, укрыли одеялом и даже пожелали "Сладких снов". Все-таки я не понимаю, что движет этим красноглазым типом, но об этом подумаем завтра.

***

  -- Где ты шлялся? - рявкнул дракон на провинившуюся скотину.

   Горгулья виновато вильнула хвостом, ее крылья печально обвисли. В зубах и передних лапах она держала пакет и сумку хозяйки.

  -- От тебя никакого толку, - выхватывая ношу и сверля гневным взглядом, - Даже защитить ее не можешь.

   Горгулья опустила глаза, пряча навернувшиеся слезы. Укор был заслуженным, и крыть не чем. Увлекся, не защитил, виноват.

  -- Вернемся на Орни'йльвир, отправлю к Элбриху.

   Лохматик вздрогнул всем телом. С упомянутым он встречался всего дважды, но даже этих двух встреч хватило, чтобы съежиться от ужаса.

  -- Прочь с моих глаз.

   Спала урывками, то и дело, просыпаясь то от кошмаров, то от пронзительной боли. Ласснир сидел рядом, отпаивал таблетками, и непрерывно менял компресс. К концу ночи я, по-моему, подъела все свои запасы медикаментов, которые были в доме. Боль притупилась, но никуда не исчезла, она просто затаилась где-то очень глубоко внутри.

   В четыре часа утра удалось вывалиться из кровати и даже доковылять до туалета, потом умыться, вздрогнуть от увиденного чудища в зеркале и долго образно материться, пока сонный дракон не заглянул, выяснить, в чем дело. Ответом ему было мое перекошенное лицо, и пожелание катиться к драконовой бабушке. На это заявление, Ласснир только пожал плечами, и сообщил, что у него две бабушки, семь прабабушек, две прапрабабушки, и одна вовсе прародительница рода. Хмыкнул и уточнил, к какой именно я его отправляю, чтобы не ошибиться адресом. Я вытаращилась и послала его в длительный тур по родственникам. Ласснир оскалился и предложил в ближайшем будущем составить ему компанию. Нет, ну, я просто фигею от этого красноглазого нахала.

   Через час я уже вполне бодреньким зомбиком копошилась на кухне. Матик, лёжа под столом, смотрел на меня с мировой печалью в глазах и поминутно вздыхал. Причем, когда я вошла на кухню, то не сразу заметила его, так как тень от скатерти, хорошо маскировала темную тушу горгульи. И когда это недоразумение природы, в полнейшей тишине, вдруг так проникновенно вздохнуло, я едва не стала заикой, но это еще полбеды - я порезалась.

   На мои вопли и ругань прибежал Ласснир. Его лицо выражало крайнюю озабоченность, но увидев меня, баюкающую порезанный палец, и самозабвенно ругающую Матика, облегченно вздохнул и попросил разбудить через полчасика. Само собой, на эту просьбу, у меня мгновенно вырвалось "хорошо", но опомнившись, тупо уставилась в спину уходящего мужчины, недоумевая: "Какого черта!".