Джал Халгаев - Третьи лица (СИ)

«В любом случае, - подумала про себя ведьма, - надо отсюда выбираться, и плевать на всякие предсказания и сумасшедших девчонок!»

Она подняла голову и снова уставилась на Тома, не зная, плакать ей или смеяться. Если то, что говорила Денна, правда…

Ведьма закусила губу. Потом, все потом!

Она напряглась, уперлась ладонями в землю и начала подниматься, но тут вместо очередного звона встретившихся вместе мечей раздался характерный хлюпающий звук разрываемой плоти, а следом – тихий стук багровых капель крови о мерзлую траву.

Его тело резко замерло – меч глубоко вошел в живот и выглядывал из спины, обагренный алой жидкостью, стекающей с лезвия крупными блестящими ручьями.

Ноги подогнулись.

Часть 2

- Я одного понять не могу: как ты убил хозяина? С таким-то способностями тебя не назовешь и Безымянным, жалкий огрызок дерьма!

Он застонал и перевернулся на правый бок, чтобы лезвие меча окончательно не пропороло кишечник. Боль была неимоверной, тело дрожало в лихорадке, а легкие судорожно сжимались и разжимались, пытаясь зачерпнуть хоть толику свежего воздуха, не захлебываясь в крови.

«Если бы не хозяин, - металась в его голове горячая мысль, - я бы уже сдох. Что ж мне, благодарить его, что ли?!»

В бедре что-то больно кольнуло, и вся нога разом отнялась и онемела.

- Ты издеваешься? – прошипел сверху мужчина, врезаясь каблуком сапога в его плечо. – И все? Ха! Если ты – лучший из нас, то убить остальных не составит труда, и тогда я стану единственным Безымянным в мире.

- З-зачем тебе это, м-м? – ухмыльнулся он в ответ. – Ни власти, ни силы ты не получишь, на тебя лишь откроют охоту, вот и все.

Он выдохнул и скорчился, ощущая, как смещается в его нутре кусок каленой стали.

- А разве это не хорошо? Откроют охоту! Я стану знаменит, и, самое главное, получу столько крови, сколько захочу. Я буду убивать, но не как ты. Я не буду прятаться, я буду!,.

- Десятое правило, идиот. Повтори его, слово в слово.

На мгновение парень замешкался, но затем его лицо вытянулось, а глаза остекленели.

- Никогда не тяни с убийством. Поверженный враг – не мертвый враг.

- Именно… Не мертвый…

Больше тот ничего сказать не успел.

Безымянный одним резким движением вынул из себя меч и коротко ударил противника по голени. Раздался тошнотворный хруст ломающейся кости. С криком он осел на колени и едва успел поставить окно, отбивая верхний рубящий удар широкого серебряного меча.

«Прижми локоть к ране, - мысленно напоминал он себе, прокручивая мельницу. – Не отпускай… И убей!»

Он перекатился вбок, поднял правой рукой недостающий второй меч и плавно поднялся на ноги, выставляя перед собой защиту.

Мечник стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки, и с тем же хрустом вправил себе кость на место – срастись не срастется, но на один бой хватит.

Безымянный усмехнулся: он отлично знал этот стиль.

- Проклятье, - прошипел тот и вытянул из ножен второй меч – в левую руку.

«Вот и дождались. Если бы не рана… Сам виноват, хорошо хоть нога вернулась»

Он громко выдохнул, чувствуя, как начинают накатывать на него привычные волны отрешения, а лицо каменеет и перестает выражать всякие эмоции. Сила Безымянных в отсутствии души, этот же малец, машущий клинками как палками, слишком поддался собственным чувствам – в этом его проблема. И как же ее не использовать?

- Ты даже меня прикончить не можешь, а я сто лет в руках меча не держал, - оскалился он. – Куда же тебе до выживших, ублюдок ты малохольный?

- Заткнись!

Он взвыл и ринулся вперед, прихрамывая на травмированную ногу.

Его рука взвилась вверх, вторая пошла вбок и вперед, со свистом рассекая ночной воздух.

Оба клинка оглушительно завизжали, уже предвкушая вкус его крови, но Безымянный легко парировал оба удара правой рукой.

Анна позади сдавленно вскрикнула: кажется, острие меча сильно рассекло его плечо.

Его глаза медленно обволакивала красная пелена жажды крови, и впервые за много лет у него снова выросли крылья. Он вновь ощутил себя живым.

Он громко закричал в ответ и сорвался с места, давая телу и инстинктам делать свое дело.

Оба меча прочертили две косые линии сверху вниз, но только чиркнули по вражеским рукоятям, едва задев кисть.

Безымянный перенес вес тела на правую ногу, поднырнул под очередную дугу, и мягко подпрыгнул вверх, совершая пируэт.

Одна рука пошла выше другой.

Развернувшись, он резко выкрутил левую кисть, и клинок послушно скользнул между скрещенными для защиты мечами. Острие ткнулось в его грудь, но углубилось лишь на пару сантиметров, едва задев мышцы.

Выдохнув от обиды, он прокрутился на каблуках и мощно ударил противника ногой в колено, когда тот ошибся и попытался совершить контратаку, но успел лишь слегка сдвинуть корпус влево, открывая место для удара.

Тот вскрикнул, когда нога сложилась сзади подобно гармошке, но смог оттолкнуться целой и отпрыгнул от добивающего колющего, выставив перед этим батман, из-за чего траектория клинка сместилась, и лезвие глубоко вонзилось в землю.

Не замедляясь, Безымянный сделал резкий выпад правой, а когда клинок со звоном уткнулся в сектор, то не без усилий прокрутил корпус и рубанул левой по ведущей руке соперника, ощущая на губах брызнувшую из раны кровь.

- А-а-г-х-х!..

Он прыгнул вперед и толкнул его коленом в солнечное сплетение, повалив на землю.

Он занес руку для последнего, смертельного удара, но та остановилась на половине пути.

«Да что с тобой? С чего это вдруг мы не можем убить?! – закричал он. – Он же оприходовал твою девчонку, разве ты не хочешь отомстить? Слабак!»

Внезапно он пошатнулся от сильного толчка в голове, от которого все вокруг на миг сделалось черным и непроглядным.

«Отпусти меня!» - бесновались голоса в его голове, но он прекрасно знал, что если даст им волю, то ничего не выйдет. И если не даст, тоже ничего не выйдет…

Он должен быть единым, но как таким стать, если каждый внутри него тянет сознание на себя, едва ли не разрушая тот хлипкий плот, на котором они все сидят? Дьявол!

Безымянный схватился за ошейник, судорожно пытаясь вдохнуть, и только понял, что сам допустил глупейшую ошибку, дав врагу время на отступление и контратаку.

Еще один меч вонзился в ногу – чуть ниже паха – и едва ли не надвое рассек бедро, на выходе проделав в нем огромную дыру.

Безымянный свалился на спину, но мечей так и не выпустил.

Другой навис над ним, устало опустив плечи.

Короткий серебряный росчерк уже мчался к его шее.