Курт Бенджамин - Принц снов

Льешо сидел, прислонившись спиной к гладкому стволу дерева и подтянув к подбородку колени. Тай прав: он обязан своему хозяину не только безопасностью собственного лагеря и обучением шамана-лекаря, но и долей победы в только что закончившейся битве. И все-таки сдвинуться с места казалось невозможно.

— Там все хотят, чтобы ты вернулся. Каду даже заявила, чтобы я приказал тебе, да только я знаю, что никакой приказ здесь не поможет.

Сев на землю рядом с Льешо, Таючит подогнул под себя одну ногу и бросил на землю оставшиеся в руке камешки.

— Правильно я решил? Очигин погиб, и Юлай тоже, вот здесь. — Он показал на залитую кровью вытоптанную траву. — Даже не знаю, что говорить дяде и отцу, а тем более отцу Юлая. Понятно, что люди в битве погибают. Мерген всегда учил меня ставить честь выше жизни, а Есугей предупреждал о необходимости готовиться к смерти и, расставаясь с жизнью, приветствовать ее. Но никто и никогда не говорил о той пустоте, которая остается в душе, когда оказывается, что ты жив, а друзья погибли.

Печаль Тая отражала горе самого Льешо. Когда на глазах принца показались слезы, король тоже не стал сдерживаться.

— С тех пор как пал Кунгол, я едва видел своих братьев, — заговорил он, глядя не на собеседника, а в темную воду реки и видя перед собой Жемчужный остров. — Я встретил Бикси, Стайпса и мастера Дена, когда мне исполнилось пятнадцать лет и я вышел на гладиаторскую арену. А с Каду познакомился во время первого и единственного боя — она была моей соперницей. Но всю жизнь со мной рядом Хмиши и Льинг. Мы вместе учились добывать жемчуг и вместе, в одной команде, работали до тех самых пор, пока испытание не увело меня с Жемчужного острова. Я думал, что расстаться пришлось навсегда, однако судьба и госпожа Сьен Ма вернули мне друзей, сведя нас вместе на службе правителю провинции Фаршо. Льинг была примерным бойцом. Хмиши оказался рядом лишь потому, что мы всегда были вместе и просто не могли жить врозь. Он не хотел оставаться один, а получилось так, что я его убил.

— Дело не только в тебе, — мягко возразил Таючит. — Насколько мне известно, они с Льинг любили друг друга, а поскольку он не мог остановить ее, то был вынужден пойти следом.

— Ты хочешь переложить вину на плечи Льинг?

— Вина лежит на плечах Цу-тана и его хозяина.

Льешо посмотрел в глаза друга, и твердый ответный взгляд не оставил сомнений в том, что тот понимает события именно так, как нужно.

— Теперь уже бессмысленно рассуждать, кто именно виноват. Хмиши мертв.

— Пока еще нет, не торопи события. — Таючит поднялся, слегка качнувшись, и Льешо тут же почувствовал, что едва держится на ногах. Усталость битвы накатывала волнами, скручивая мышцы и кости, однако королевское достоинство требовало выдержки. — Вполне возможно, скоро умрет. Льинг думала, что, может быть, ты захочешь попрощаться.

— Льинг прекрасно знает, что с прощаниями у меня большие проблемы.

Когда-то Льешо едва не вытащил из мира смерти мастера Якса, помешал лишь протест самого тела. Теперь он поумнел, или, во всяком случае, ему так казалось. Но все равно Льинг вряд ли решится оставить короля наедине с мертвым другом. А тот ведь цепляется за жизнь всеми оставшимися силами.

В последний раз взглянув в спокойные воды реки, Льешо тяжело поднялся на ноги и побрел следом за Таючитом.

Принц обернулся и провел рукой по щеке друга.

— Отец говорит, что хан никогда не должен показывать свое горе, — заметил он, и Льешо заметил, как на руке блеснули слезы.

Впрочем, Таючит тут же вытер их о полу кафтана. Король и принц пошли в лагерь.

Шокар знал свое дело, равно как и Есугей. Гарны разбили лагерь на равнине над узкой долиной, по дну которой текла река Онга. Раненых необходимо поместить как можно ближе к воде, одновременно защитив от ветра. Как главный лекарь и шаман войска Карина приняла решение отнести их в бывший лагерь Цу-тана. Она распорядилась убрать черные шатры врагов, а на их месте поставить красные прямоугольные палатки Льешо и белые круглые — Таючита. Не меньше, чем вода, раненым необходим чистый воздух собственного лагеря.

Хмиши был все еще жив, хотя не пришел в себя даже после того, как его перенесли под родную красную крышу. Льинг настаивала, что, если ее друг вдруг очнется, он обязательно должен увидеть красный свет — это сразу напомнит ему о том, что он среди своих, в полной безопасности. У раненого не осталось ни единой целой кости; Карина вправила пока лишь одну левую руку, чтоб дать возможность Льинг держать ее в своих ладонях.

— Он заставил меня саму сломать Хмиши руку, — призналась она со слезами на глазах. — Я отдавала себе отчет в движениях, но не в восприятии. А потому подняла прут Цу-тана и ударила им по руке Хмиши, тут же услышав, как захрустели кости. А потом Хмиши упал.

Льинг смотрела в пространство угрюмо и безнадежно, и Льешо испугался, что девушка еще не полностью освободилась от чар злого волшебника.

— Во мне тогда тоже что-то сломалось. Потом появился ты, и сила заговора постепенно начала сходить на нет.

На губах Льинг появилась странная улыбка; король понял, что она на грани безумия. Возложенное на него испытание губительно влияло даже на самых стойких из соратников.

— Он все еще властвует над тобой? — спросил Льешо. Ему пришло в голову, что мастер Марко может продолжать шпионить глазами девушки.

Льинг отрицательно покачала головой.

— Я почувствовала, что он ушел, сразу после смерти Цу-тана, — возразила она, не отрывая глаз от Хмиши. — Наверное, для того, чтобы управлять таким далеким умом, ему требовался посредник, готовый помогать во всем. А уж Цу-тан действительно был готов на все.

— Но его уже нет, а значит, ты свободна и в безопасности. Льешо накрыл ладонью руку девушки, которая, в свою очередь, не выпускала руки возлюбленного.

Ты не имеешь права сломаться, подумал он. Ведь в твоем присутствии нуждается не только Хмиши.

Не желая отягощать подругу новой ответственностью, юноша не стал произносить эти слова вслух, он просто напомнил о том единственном долге, который сейчас действительно имел значение.

— Как только Хмиши придет в себя, ему будешь нужна ты — настоящая ты, с ясным умом и твердой памятью.

— Неужели ты думаешь, что я могу оставаться в здравом уме, когда способна думать лишь о том, что сломала ему руку?

Льинг не произнесла, а с тоской и отчаянием в голосе почти провыла эти слова.

— Ты нужна мне вся, без остатка, — изрек Льешо свой последний эгоистичный аргумент.

Да, он действительно нуждался в товарищах, особенно сейчас, когда армии мастера Марко стояли готовые к бою.

— Ты требуешь слишком многого.