Джон Толкин - Дружество Кольца

— А по плечу ли это нашим спутникам? — усомнился Боромир. — Ноша-то не из легких — даже будь мы все людьми.

— Должны справиться, — заявил Арагорн.

— И справимся! — уверенно сказал Гимли. — Говорят: где человек споткнется, там гном и не запнется. Я могу нести груз вдвое больше собственного веса. Вот так-то, мастер Боромир!

Потрудиться и вправду пришлось изрядно. Лодки разгрузили, вытащили на берег и подняли по косогору на гребень, куда потом отнесли все припасы. К счастью, лориэнские лодки — даже Леголас не знал, из какого дерева они сделаны, — при всей своей прочности оказались на удивление легкими: Мерри с Пиппином без труда поднимали любую из них вдвоем. Спуск по крутому, усеянному валунами и заросшему густым кустарником склону, где под ногами таились коварные расщелины и провалы, порою заполненные сочившейся невесть откуда водой, оказался тяжелее подъема: тут уж пришлось взяться за дело Боромиру и Арагорну. В конце концов и лодки, и поклажу перенесли на тропу, вновь загрузили и продолжили путь волоком. На тропе тоже попадались и вереск, и нагромождения камней, но после всего, что пришлось преодолеть, эти препятствия казались пустячными. Путники упорно продвигались на юг, прислушиваясь к доносившемуся слева реву и клокоту Сарн-Гебира, приглушенному прибрежными скалами. Тропа тянулась вдоль берега, потом стала забирать к востоку и через просвет в скалах соскользнула к неглубокому, спокойному заливу ниже порогов. Дальше пути по суше не было: вдоль берега громоздились утесы.

Чтобы перетащить весь груз, потребовались две ходки; когда дело было сделано, день уже шел на убыль. К тому времени все вымотались настолько, что даже не могли порадоваться успеху.

— Сдается мне, нам придется провести ночь здесь, — сказал Боромир. — Не знаю, может, Арагорн и хочет пройти Врата Аргоната под покровом тьмы, но мы устали и всем — кроме, может быть, нашего неутомимого гнома — не мешало бы поспать.

Гимли не отозвался — он уже задремал.

— Ладно, отдохнем, — согласился Арагорн. — Если погода не переменится, завтра можем плыть и днем, в таком тумане нас никакие орки не углядят. Но караулить будем не по одному, а по двое: час через три.

За всю ночь не случилось ничего худого, если не считать заморосившего под утро дождя. Едва рассвело, лодки вывели в реку. Туман не сошел, но поредел, так что с воды можно было различить смутные очертания прибрежных скал. Впрочем, скоро они исчезли снова, но уже не за белесой дымкой, а за сплошной стеной проливного дождя: он зарядил с такой силой, что лодки пришлось укрыть кожаными чехлами.

Однако ливень продолжался недолго: небо просветлело, рваные клочья облаков уплыли на север, а позже развеялся и туман. Путники смогли наконец толком оглядеться. Река текла по глубокой теснине, на уступах скалистых стен изредка виднелись корявые деревца, запустившие корни в трещины. Скалы стиснули русло с обеих сторон: оно сделалось уже, а течение ускорилось настолько, что пожелай они остановиться или повернуть назад, это было бы уже невозможно.

Вглядываясь вперед, Фродо первым заметил две то ли остроконечные скалы, то ли огромные каменные колонны, возвышавшиеся по обе стороны потока. Вода, ускоряясь, устремилась в ущелье между ними; лодки неудержимо несло туда.

— Перед нами Аргонат, Столпы Королей! — крикнул Арагорн. — Мы пройдем между ними. Держитесь ближе к середине реки и подальше друг от друга, чтобы лодки не столкнулись.

Столпы приближались. Даже издалека Фродо показалось, что они походят на стерегущих Реку грозных великанов, а когда лодки поднесло ближе, хоббит увидел, что это не просто скалы, а гигантские каменные изваяния. Они выветрились, растрескались, но сохранили облик королей древности, дышавший величием и мощью. Походившие на глубокие морщины трещины избороздили обращенные к северу лица каменных исполинов, шлемы на головах венчали зубчатые короны. Левые руки обоих были вытянуты ладонью вперед в предостерегающем жесте, правые сжимали секиры. Молчаливые стражи давно исчезнувшего королевства внушали трепет: когда тень столпов пала на лодки, Фродо съежился и зажмурился, не смея поднять глаз. Да что там Фродо, под сенью исполинов опустил голову даже бесстрашный Боромир.

За Вратами отвесные берега взметнулись чуть не к самому небу, стремительный поток с ревом нес утлые серые скорлупки по дну глубокого ущелья. Сквозь шум воды и завывание ветра Фродо расслышал испуганный лепет сидевшего позади него Сэма.

— Что за место! Что за проклятущее место! Мне бы только на сушу выбраться — в жизни больше к луже не подойду, не то что к реке!

— Не бойся! — донесся сзади странный, незнакомый голос. Фродо оглянулся и увидел Бродяжника. Впрочем, какого там Бродяжника — ничто в его облике не напоминало изнуренного скитаниями Следопыта. На корме, с откинутым капюшоном, вьющимися по ветру темными волосами и сияющими глазами сидел Арагорн, сын Араторна — король, возвращающийся в свое королевство.

— Не бойся! — повторил он. — Долгие годы мечтал я узреть изваяния Исилдура и Анариона, моих великих предков. Пристало ли страшиться их тем, кто сопровождает Элессара, сына Араторна, наследника Элендила, — но в следующий миг свет в очах Арагорна померк, а в голосе зазвучала печаль. — О, если бы Гэндальф был с нами! Сердце влечет меня к Минас-Анору, к стенам моего города! Но какой путь мне избрать теперь?

Лодки тем временем неслись и неслись по ущелью, наполненному шумом воды и ветра, отдававшимся эхом от каменных стен. Теснина изгибалась к западу, так что впереди виднелись только темные скалы, но сразу за поворотом взору открылся светлый проем. Он стремительно приближался, рос, и неожиданно поток излился из створа ущелья в протяженное, вытянутое в длину озеро Нен-Хитоэль.

На берегу виднелись холмы, склоны которых поросли деревьями, а макушки оставались голыми и поблескивали в свете послеполуденного солнца. На южной оконечности озера вздымались три пика. Средний, самый высокий, выдавался вперед — то был поднимавшийся над водой остров, и Река обтекала его, словно обнимая мерцающими руками.

— Это Тол-Брандир, — сказал Арагорн, указывая на остров, — слева от него высится Эмон-Лхау, а справа Эмон-Хен — Внимающий и Зрящий. На вершинах этих двух пиков во времена великих королей располагались сторожевые посты, а вот на Тол-Брандир, как говорят, не взбирался ни человек, ни зверь. Мы подплывем к острову еще до заката. Я и отсюда слышу неумолчный голос Рэроса.

Сцепили лодки и, предоставив течению неспешно относить их к югу, отдохнули и подкрепились, после чего снова взялись за весла. Заходящее солнце уже окрашивало западный горизонт багрянцем, а на темнеющем небе начинали проступать звезды. Яростный рев водопада звучал все громче. Пики приближались, хотя очертания смазывались сгущавшимся сумраком. К острову приблизились уже в темноте.