Дмитрий Воронин - Высокий замок

В тот день, вернувшись в свой дом, она вычеркнула из списка одну строку. Не потому, что человек, чье имя было внесено в список, умер. Просто он перестал быть врагом.

Дилана Танжери вгляделась в начертанные строки. Два столбца. В одном, коротком – имена друзей. Всего две строки. Два человека, которые были ей в чем-то дороги. Два имени давно уже вычеркнутых из списка и из жизни. Молодой офицер, убитый много лет назад. И телохранитель, повешенный инталийцами.

Второй список был длинен. Она пробежала глазами по зачеркнутым строкам, усмехнулась… Как быстротечно время, как легко оно приносит забвение! Какие-то имена она даже не помнила – а ведь раньше они что-то значили для нее. Сюда не попадали люди, чья жизнь требовалась Императору. Это был перечень ее личных врагов, и в нем были зачеркнуты почти все имена. Почти. Осталось всего два.

Таша Рейвен.

Ангер Блайт.

Она усмехнулась. Что ж, жить все еще стоило.

Серо-черная пелена. Я стою у окна, чувствуя, как успокаивается бешено колотящееся сердце. Я снова дома.

Замок рад. Нет, это даже нельзя назвать радостью… восторг, благодарность, любовь… Он счастлив, что я вернулся, он хочет служить мне и впредь, оберегать от опасностей, выполнять мои даже толком не осознанные желания. Потакать во всем. Те несколько часов, пока я отсутствовал, он страдал. И теперь снова возвращался к жизни.

Я усмехнулся – самые надежные тюрьмы те, что мы создаем себе сами. Никогда не решится на побег узник, уверенный, что избрал себе заточение по доброй воле.

Отхожу от окна, снова сажусь в кресло. В камине по-прежнему пылает магический огонь, на столике, рядом с обломками Изумрудного Жала, появляется изящный бокал, наполненный вином. Интересно, существует ли еще этот сорт? Или он остался лишь в старых летописях кинтарийских виноделов, как одно из лучших их достижений. Скорее так и есть. Подобные шедевры удается создать ладно если раз в столетие. Вино невозможно сберечь для грядущих поколений, и никому уже не суждено узнать изумительный вкус «Золотой осени». А мне стоит лишь протянуть руку.

В моих руках – эфес Клинка судьбы. Пальцы скользят по зеленому стеклу, касаются места излома.

– Ты так наивна, юная волшебница, – шепчу я, словно леди Рейвен сможет меня услышать.

Я сделал то, что она просила – хотя и не верил в успех. Клинок меняет судьбу, но жизнь человеческая коротка. Пройдут годы, Ульфандер Зоран окончит свой путь, и мир Эммера снова станет свободен от магии Клинка. Быть может, какое-то время все будет оставаться по-прежнему. Индар будет стоять на страже мира, Инталия и Гуран – плести интриги, строить коварные замыслы. Леди Рейвен не подумала, что эти два колосса вполне могут договориться друг с другом и просто растоптать Индар, чтобы позже вернуться к прежним занятиям – пролитию крови во славу того или иного бога. Хотя нет… При жизни Зорана этого не произойдет, а жизнь его будет долгой – уж об этом Клинок позаботится, таковы условия его преломления. А потом…

– Я рад, что познакомился с тобой, Таша Рейвен.

Мне кажется, что она так и не поняла, почему я согласился исполнить отведенную мне роль. А я не стал объяснять, что был просто очарован ее готовностью пожертвовать величайшим из сокровищ Эммера. Не использовать Клинок для себя, отдать его силу своей стране – достойное дело. На такое способен не каждый…

Я поднимаю Клинок и любуюсь отблесками огня в зеленом стекле.

– Спасибо тебе, волшебница, за этот подарок. Ты ведь отдала мне не просто обломки исполнившего свою роль Клинка. Ты отказалась от славы и признания, вручая мне единственное весомое доказательство своей победы. Неужели ты не поняла этого?

Леди Рейвен все понимала прекрасно. Как и ее спутники. Я знаю это, я видел понимание в их глазах. Трудно быть спасителем, пусть эта роль достанется Ульфандеру Зорану, которого я никогда не видел и уже никогда не увижу. Мне его немного жаль, его ждет непростое будущее. Комтур верит, что мысль стать гарантом мира и безопасности принадлежит ему одному. Пройдет немного времени, и, кроме личной убежденности в собственной правоте, найдутся и другие аргументы. Озарения… знамения… человеческий разум гибок.

– Прими мои соболезнования, Комтур. И прости за то, что отныне ты не властен над своей судьбой. И еще за то, что твое дело вряд ли надолго переживет тебя самого.

Невозможно изменить сущность людей волей одного человека, пусть даже он будет величайшим магом всех времен и народов. Свет и тьма, добро и зло, Эмиал и Эмнаур – непримиримые враги и останутся таковыми навсегда. А значит, те, кто им поклоняются, также не оставят надежды доказать всем и каждому, что именно их служение истинно, именно их вера самая правильная, именно их миропонимание достойно дальнейшего существования. Несогласным – смерть. Сомневающимся – принуждение.

– А что бы я сделал на твоем месте, девочка?

Нет ответа. Вернее есть – но такой ответ не понравится молодой волшебнице и ее суровому спутнику. Но я не мог предложить этого волшебнице – такое решение несло слишком много горя. У меня не нашлось бы силы обречь Эммер на подобное испытание, я слишком слаб для этого.

Потому что единственным способом избавиться от многовекового противостояния является кровь. Очень много крови – преимущественно крови людей, совершенно не повинных ни в чем. Не вооруженный до зубов друг, требующий мира под звон стали, требуется Эммеру. Ему нужен враг, враг страшный и могущественный, перед которым не смогут устоять в одиночку ни белые рыцари, ни маги Триумвирата, ни имперская гвардия, ни закаленные в боях индарские наемники. Пусть умоется кровью земля, пусть закроет небо дым пожарищ… И пусть не только владыки, но и каждый человек поймет, что победить можно лишь объединившись, лишь встав на пути врага плечом к плечу.

Если это когда-нибудь произойдет – я готов встать рядом с вами, люди Эммера. Теперь вы знаете, как меня найти.

Магадан

Январь-октябрь 2007 г.