Линн Флевеллинг - Ларец Душ

Алек склонился над актёром.

- Да.

Брадер поднял окровавленную руку и поманил его к себе.

Алек опустился на колено и нагнулся поближе:

- Чего тебе?

- Труппа…, - клокочущий голос свидетельствовал о том, что у Брадера пробито лёгкое, если не хуже. — Меррина и все остальные…. Они ничего не знают. Они ни при чём. Знаю, что не смею просить, но всё же… Умоляю, не троньте их! Клянусь вам, они ни при чём….

- Ты знаешь, как вернуть душу Иллии?

- Ожерелье, — Брадер слабо махнул в сторону Атре. — Возьмите его! Используйте… ожерелье. Он так делал всегда. Так вы клянётесь? Умоляю! Мои детишки….

- В отличие от вас мы не убиваем невинных, — рявкнул Серегил. — И если они и впрямь невиновны, мы позаботимся о том, чтобы им не причинили вреда.

Брадер бросил на Алека начинающий тускнеть взгляд.

- Мне так жаль… их всех.

Они увидели, как Брадер, громко закашлявшись с кровью, судорожно дёрнулся и наконец, замер.

- Избавил нас от возни, — хмыкнул Серегил, но вдруг осёкся, потому что прямо на глазах тот вдруг стал меняться.

Длинное, бескровное лицо начало опадать, кожа темнеть и съёживаться. В несколько мгновений труп усох до самых костей, сморщенные конечности стали похожи на обернутые в тряпьё палки, пальцы загнулись, как когти, кожа стала темной и грубой, будто старый башмак. Только волосы оставались такими, как были- медно-рыжими на фоне алой крови, натекшей в лужу под его головой.

- Похоже, вы с Теро не ошиблись насчёт того, что они делали с этими душами, — сказал Алек. — И как, по-твоему, сколько им на самом деле?

Серегил глянул на Атре у себя под ногами и хмыкнул:

- Жуть какие древние.

Возвратился Микам с запечатанной бутылью.

- Быстрее! — простонал Атре.

Серегил забрал флакон, сорвал с него печать и поднёс к губам Атре, но не дал напиться.

- Отвечай.

- Выпить… сначала. Или унесу с собой в могилу….

Микам выглядел так, словно готов на убийство.

Однако, несмотря на это, он лишь негромко взмолился:

- Серегил, прошу….

Скрипнув зубами, Серегил плеснул из склянки в рот Атре.

Актер конвульсивно сглотнул, едва не захлебнувшись, затем вдруг содрогнулся. Серегил испугался, что питьё убило его, однако потом к щекам Атре прихлынула кровь, глаза его прояснились и заблестели. Несмотря на торчавшие из тела стрелы, он выглядел сейчас поразительно красивым, лучше, чем даже когда-то на сцене.

- Ах, как хорошо! — выдохнул он.

- Теперь скажи, как спасти мою дочь, чёрт тебя подери! — потребовал Микам.

Атре рассмеялся.

- Я не знаю. Честное слово, не знаю. Я же всегда только отбирал души. Никогда не возвращал их обратно.

Микам вцепился ему в глотку. Лицо его теперь было похоже на маску ярости:

- Лжец! А ну говори!

Атре издал сиплый смешок и прохрипел:

- Не могу.

- В таком случае от тебя больше никакого проку!

Серегил протянул Микаму свой кинжал.

Великан глянул на Атре, а потом ударил его прямо в сердце, и ещё, и ещё, пока его собственные лицо и рубаха не покрылись кровью.

Наконец, Алек перехватил его руку:

- Довольно, Микам. Он мертв. Смотри.

Тело Атре начало корчиться, усыхать и темнеть, как до этого тело Брадера, только чуть медленнее. Прекрасные черты постепенно превращались в кошмарную маску, темнея и оседая на костях, глаза усыхали, сморщивались, как сухие сливы.

Когда всё было кончено, единственным напоминанием о том человеке, который когда-то был кумиром всего Римини, оставались лишь обнажившиеся белоснежные зубы, да рыжие волосы.

Серегил сунул в руку Микаму свой платок:

- Ты весь в крови.

- Да и ты тоже. Что у тебя с плечом?

- Болит, — признался Серегил.

И теперь, кода общее возбуждение прошло, становилось хуже.

Микам помог Серегилу стянуть перепачканную кровью рубаху, а Алек тем временем нарвал полос из своей.

Когда они, как смогли, перевязали раны, Алек снова обернулся к трупам.

- Что будем делать с ними?

- Оставим их тут, — сказал Серегил. — Снова запрем всё, пока Теро не сможет определиться, как поступить с теми склянками внизу.

Алек с сомнением поглядел на него:

- Если он ещё жив.

- А если нет, что будем делать? — спросил Микам. — От Атре оказалось никакого проку, но Теро же как-то возвратил душу Мике, даже если это и вышло случайно.

На это ни у Алека, ни у Серегила не было пока ответа.

Забрав с собой костяное ожерелье, несколько флаконов и украшения, помеченные ярлыками, чтобы предъявить всё это в качестве улик, они снова завалили дверь в мастерскую Атре старыми ящиками: это обезопасит тайник до того, как Теро — ну или какой-то другой маг — решит, как с этим быть дальше.

С телами они предоставили разбираться Коратану.

Тщательно заперев за собой театр, отправились в долгий обратный путь за своими лошадями.

- Какого чёрта вы двое так долго мотались? — поинтересовался Серегил.

- Нас чуть не арестовали, — сообщил Алек. — Соседи решили, что мы напали на Брадера и вызвали жандармов. Брадер сбежал, я чуть погодя тоже сделал ноги.

- А тебя как не загребли? — спросил Серегил Микама.

- Сказал им, что из-за Брадера моя дочь попала в беду, так что мы с её братом Алеком гонимся за ним. Это, плюс немного золота, и, о, чудо!

- Я подоспел сюда первым, открыл парадную дверь и сумел оказаться в ложе как раз, чтобы выстрелить, когда у вас там пошли эти разборки, — Алек покачал головой. — Вы все трое, на одной сцене… Это было похоже на какой-то очередной спектакль Атре.

Серегил вздохнул:

- Как ни противно, но их мне будет не хватать.

ГОРОД был разбужен звуками гонгов и зовом глашатаев:

- Королева мертва. Да здравствует Королева Элани!

- Принцесса Клиа возглавила Скалу на пути к победе на Севере!

Серегил, стремительно шагавший вместе с друзьями между кучками людей, а местами и толпами народа, замер, остолбенев, как и все горожане.

- Так вот что за весть прислала Теро Клиа, — сказал Алек.

На парадных дверях вокруг них слуги и домовладельцы уже начали развешивать чёрные гирлянды в знак королевской скорби. Всенародный траур продолжался обычно неделю, но для королевской семьи и двора он длился, конечно, гораздо дольше.

- Вот и конец вечеринкам с Элани, — пробормотал Серегил. — Вряд ли мы в ближайшее время её увидим.

- А Клиа привела армию к победе!

- То было её законное право, как последнего из представителей королевской семьи на поле боя, принять на себя командование.

- Бека всегда говорила, что армия обожала Форию. Если бы вдруг решили, что Клиа приложила к этому руку, за ней ни за что не пошли бы. Так получается, козням конец?