Охотник за нечистью и Похититель Душ (СИ) - Видана Анастасия

— У, бестолочь!

Дочь порскнула за дверь, и отец невесело усмехнулся. Венельд отпил из кувшина:

— Прежде ты так не осторожничал…

Хозяин таверны махнул рукой, заставив Дарвела тревожно распахнуть крылья, вытянуть шею и переступить лапами.

— Что?

— Озоруют тут одни. То ли разбойники, то ли наёмный отряд… Приезжают вроде честь честью, слишком не безобразничают, за постой и выпивку платят. Да только люди после их отъезда, говорят, пропадают — молодые девчонки в основном. Хватишься, а и нет уже — умыкнули, и концов не сыщешь.

— Так…

— Да чего "так"-то, чего "так"?! — взвился Гурт. — Ты, парень, в это дело не лезь! Ты человек прохожий, сегодня здесь, завтра там. Наша сторона тебе незнакомая, люди чужие. Передохнешь — да и ступай себе восвояси.

Венельд хмыкнул, отставил в сторону изрядно опустевший кувшин, выбрался из сена и принялся отряхиваться. Дарвел следил за хозяином, не отводя круглых немигающих жёлтых глаз.

— Вельду-то тоже они, небось?..

— Замуж она вышла, — хмуро ответил Гурт, глядя в сторону, и провёл широченной ладонью по окладистой бороде. — Вышла и с мужем уехала, а куда, не знаю — неместный он был.

Ведьмак нарочито небрежно потянулся, хрустнул шеей:

— И много девок у вас тут вот так замуж повыскакивало?

Гурт воинственно задрал бороду, и Венельд понял, что больше ничего из него не вытянет — напрямую, по крайней мере. Он пожал плечами:

— Не хочешь, так не рассказывай. И без тебя есть кого расспросить.

— Спрашивай, коли ума нет. Попадешь в передрягу, попомнишь мои слова! Рожа-то твоя на каждом столбе, али не видал?

Венельд недоуменно вскинул брови:

— Да ну? И кому я понадобился?

— А это тебе лучше знать, парень, — да только награду золотом обещали. Местные если чего пронюхают — мигом тебя сдадут.

— Я в ваших краях несколько лет не был, Гурт.

Хозяин таверны поднял вверх палец:

— Вот то-то и оно. Я на твоем месте сидел бы да не высовывался. А уходить станешь — ночью иди, да чащей, людных мест избегай, ни в какие дела не ввязывайся. Понял, что ли?

Венельд прищурил зелёные глаза, будто кот, жмурящийся на свет, и усмехнулся:

— За совет спасибо, только когда я к советам прислушивался?

— Ну и дурак! — в сердцах бросил Гурт. — Шрамов-то вон, я смотрю, поприбавилось, а ума не нажил.

Венельд привычным жестом потëр три безобразных рубца на шее — те заживали плохо и нередко напоминали о себе ноющей болью, особенно в плохую погоду. Вот тут Гурт прав, не поспоришь. Эту рану Венельд точно по собственной глупости получил. Больно самоуверен стал! Бестия, казалось, уже издохла, ну, он и расслабился, наклонился голову отрезать — доказательство проделанной работы! — да и поплатился: тварь на последнем издыхании дотянулась когтями, располосовала шею. Благо, он к некоторым ядам устойчив, но восстанавливался все равно долго… Голову бестии, кстати, утащил кто-то, так что оплату он так и не получил. А с тех пор и заказов-то больше не было.

Гурт удовлетворённо кивнул, наблюдая, как ухмылка Венельда сменилась досадой. Этот парень был ему не чужой: много зим назад он выследил и убил монстра, почти уничтожившего поселение, где прежде жил Гурт. Талиша, жена Гурта и мать троих его дочерей, тоже стала одной из жертв чудовища. Пенни было тогда два года… Жители деревни собирались хорошо заплатить тому, кто возьмется избавить их от монстра, так что, когда в их краях объявился охотник, они отдали ему все, что у них было, ибо он потребовал плату вперед. Больше его никто не видел. К тому моменту, как Венельд прослышал о чудовище и добрался до пострадавшего поселения, платить стало некому: в живых остался лишь полубезумный от горя отец троих девчонок, его дочери, дряхлый дед, увидевший гибель всего своего рода, да молодая женщина, недавно выданная замуж в эту деревню, и оставшаяся вдовой. Она ждала ребенка и была сама не своя от ужаса. Никто из выживших уже ни на что не надеялся, однако Венельд взялся за дело — и довел его до конца. Без оплаты, вот так-то. «Мрачный, нелюдимый, ни с кем не сближается», — вспомнилось Гурту. Ну-ну!

— Вот что, парень: оставайся пока тут, да чтоб носа не высовывал! Пенни тебе поесть принесет, а я покамест попробую что-нибудь разузнать. Ты ж, как я понял, никуда не торопишься? Ну, вот и ладно.

— Гурт! — попытался возразить Венельд, но тот только махнул огромной ручищей и скрылся за дверью.

«Интересно, и кому я понадобился — да так, чтоб золотом за меня платить? Видно, какому-нибудь вельможе дорогу перешел, не иначе…» — Венельд вылил на голову остатки воды из кувшина, встряхнулся, точно собака, откинул со лба неровно остриженные мокрые пряди. Затылок отозвался тупой ноющей болью — крепкая все же медовуха у Гурта, ничего не скажешь! Тело так и молило прилечь отдохнуть — снова зарыться в душистое сено да и проспать аж до завтрашнего утра, вот только щадить себя Венельд не собирался. Тяжело вздохнув, он поднял с дощатого пола ножны, вынул меч и начал смертельную схватку с собственной тенью…

— Как думаешь, он еще там? Да тихо ты, не толкайся! Шшшш, услышит ведь!

— Да кто услышит-то, ну? Ушел он давно! Думаешь, охота ему голодным на сеновале торчать?

— Ага, я ему сегодня знаешь сколько еды принесла? На троих хватит!

— Ну так, может, это в дорогу?

Венельд усмехнулся и покачал головой, прислушиваясь к шепоту под окном. Неугомонная Пенни привела подружку, не иначе. К утру весь Талсбург будет знать, что у Гурта на сеновале чужак.

— Тиша! — раздался в отдалении встревоженный женский голос. — Тиша, где тебя носит?!

— Ох! — шепот стал испуганным. — Мама! Теперь она меня точно выдерет…

— Да за что бы?

— Как Лея пропала, мне даже со двора выходить запрещают, а я вооон аж куда убежала… Из-за тебя все: пойдем да пойдем, Охотник да Охотник… А где он, твой Охотник? Ой! — в полумраке наступающего вечера раздались стремительные шаги, шуршание, шлепки и жалобное ойканье.

— Ах ты ж, дрянь такая! Я тебе что наказала? Дома сидеть! А ты?! Ты чего здесь забыла?! Вот тебе, бестолочь, вот тебе! Я ее по всему городу ищу, а она к таверне подалась! Тебе чего тут, а? Ну чего?!

— Тетечка Герта, не надо! — заголосила Пенни. Венельд приподнялся на локтях. Ну, не вмешиваться же, в самом деле? У них тут люди пропадают, а этим дурехам хоть бы что! И поделом наука — впредь умнее будут. — Тетечка Герта!

— Мамочка! — взвизгивала Тиша. — Ой, мамочка! Я больше…ой! никогда… Мамочка!

Парень поморщился. И чего разорались? Сюда сейчас все горожане сбегутся. Ну, Пенни, ну, удружила!

— Что здесь такое? — пророкотал невесть откуда взявшийся Гурт. Венельд и не услышал, как тот подошел. Здоровенный детина, а когда нужно, подкрадывается, что твоя кошка. — Герта? Ты тут откуда? Пенни? Ну, конечно! Мог бы и догадаться, что без тебя тут не обошлось. Что за крики?

— Пенни сказала, — всхлипнула несчастная Тиша, — будто у вас на сеновале Охотник. Я не поверила, а она — покажу, покажу…

— Чтоооо?! — взревел Гурт.

Женщина охнула, выпустила дочь и обессиленно привалилась к деревянной стене. Венельд отчетливо услыхал, как она стукнулась плечом. Обе девчонки притихли.

— Это правда? — прошептала она. — Гурт?

— Герта, — в голосе владельца таверны послышалась растерянность.

— Скажи мне! — выкрикнула она шепотом. — Если это правда, ты должен сказать! Ради… ради Леи, ради… Вельды…

Так, значит и Вельда тоже… Обманул его Гурт, стало быть. То-то он все бороду наглаживал да глаза отводил. Венельд бесшумно поднялся, приоткрыл дверь и шагнул наружу — тенью среди теней, один только Гурт разглядел и зарычал на девчонок:

— Ну-ка, марш в дом, и чтобы как мыши! — те тут же исчезли, будто их и не было. Герта посмотрела им вслед, обернулась и, вздрогнув, зажала рукою рот. Венельд сухо кивнул.

— Давайте-ка внутрь, — проворчал Гурт. — Подальше от чужих глаз.