Джон Бетанкур - Тени Амбера

Я отошел назад и ухватился за дверной засов. Как вообще я мог защититься от нее? Она прошла сквозь стол! Сможет ли меч отрубить ее? Почему-то я так не думал.

— Ответь мне! — сказал я громко, поднимая засов. Тактическое отступление виделось мне наилучшей линией поведения на данный момент… по крайней мере, до тех пор, пока я не выясню больше об этой твари. — Что тебе нужно?

Никакой реакции.

Рывком распахнув дверь, я выскочил в большой зал замка и сразу же захлопнул ее. Звук удара породил далеко разнесшееся громкое эхо. С отчетливым щелчком засов упал на место. Будем надеяться, что эта тварь не догадается, как я исчез — во всяком случае, не в ближайшие несколько минут. Этого времени мне хватит, чтобы захватить брата и вернуться в Амбер.

— Король Оберон? — чей-то дрожащий голос прозвучал позади меня. — Что происходит?

Конечно же, Лаони, главный министр Джослона, заметил меня. Представив себе, каким подозрительным должно было все это выглядеть для него, я внутренне содрогнулся. Как мог я покинуть комнату совещаний с обнаженным мечом в руке? Дурак, глупец, болван! Они решат, что это я убил их короля. Ну почему все всегда идет наперекосяк?

Скользнув взглядом по залу, я увидел множество слуг, и это не считая советников короля и полудюжины стражей, в страхе уставившихся на меня. Как бы то ни было, я натянул на лицо улыбку. Быть может, они решат, что я пошутил, дабы потешить короля Джослона, или же просто показывал ему свое оружие.

Со смехом, будто наслаждаясь отличной шуткой, я вложил меч в ножны.

— Оберон? — сказал мой брат Коннер.

Он стоял в алькове справа от меня. Невысокий, с такими же пронзительными темными глазами, как и у нашего отца, он разговаривал с Лаони и несколькими другими министрами, пока я встречался с королем.

Я направился к ним уверенной походкой, которая далась мне нелегко. Коннер был облачен в одежды своих любимых цветов: роскошную темно-зеленую рубашку, завязанную на шее, черные штаны и сапоги. Большое изумрудное кольцо на указательном пальце его правой руки ярко блестело на свету.

Коннер чуть поднял брови. «Проблема?» — казалось, спрашивали его глаза. Как будто ненароком он положил руку на эфес меча. Несмотря на изящное телосложение, он был весьма искусен в обращении с клинком. Он сможет постоять за себя, если нам придется с боем выбираться из замка.

Я слегка покачал головой. Я не сделал ничего плохого; нам незачем было сражаться — пока незачем. К тому же мне не хотелось уходить, не узнав больше об этой твари.

— Что случилось с королем? — спросил Лаони. Он был светловолосым мужчиной, как мне показалось, честным и требовательным. За последние несколько дней я проникся к нему уважением.

— Король Джослон выставил меня вон, — сказал я, нахмурившись. — Он приказал мне немедленно покинуть Кьяр. Пошли кого-нибудь в конюшни. Я хочу, чтобы наших коней оседлали и подготовили к дороге. Мы отправляемся домой.

— Позвольте мне обсудить это с Его Величеством, — поспешно сказал Лаони. — Быть может все не так плохо, как вы думаете…

— Бесполезно, — заявил я. После смерти короля Джослона трон займет принц Одрик, который склонен скорее казнить меня, чем продолжить торговые отношения. Я ничуть не сомневался, что он обвинит меня в смерти отца.

Быть может, он даже будет прав. У меня было странное ощущение, что эта тварь пришла за мной, а не за королем Джослоном. Кто-то — или что-то — направило ее.

Лаони, очевидно, не поверил ни единому моему слову. Он отвел в сторону двух других министров, и они начали совещаться, хмурясь, ворча и бросая на меня тревожные взгляды. Не было почти никакой надежды, что нам удастся уехать — в конечном счете, торговля могла принести Кьяру не меньшую прибыль, чем Амберу, возможно даже большую. И все же они не могли не считаться с позицией короля Джослона. Трудно не признать, что события прошлой ночи имели гибельные последствия…

Судите сами, откуда я мог знать, что жена принца Одрика прокрадется в мою постель после вечернего банкета? Я никак не поощрял заигрывания Мианы. На самом деле, как раз наоборот — я провел вечер, флиртуя с парочкой полногрудых служанок, любая из которых меня бы удовлетворила. И не моя вина в том, что Миану, покинувшую мои покои пару часов спустя, заметил никто иной как принц Одрик. А поскольку она выглядела разгоряченной и растрепанной, а также гораздо более удовлетворенной, чем когда-либо бывала за многие годы, принц Одрик пришел к неутешительным выводам.

Конечно, в этой ситуации каждый поступил не лучшим образом. Я вовсе не обвинял леди Миану за то, что она предпочла мое общество принцу Одрику, конечно нет, но все же…

— Так что там с нашими конями? — спросил я.

Лаони направился к двери в комнату для совещаний.

— Сию минуту, лорд Оберон, я только посоветуюсь с Его Величеством! — ответил он.

Одно мгновение я обдумывал, стоит ли предупреждать его о твари за дверью. Только я открыл рот, намереваясь позвать его, как в зал ворвался принц Одрик в сопровождении еще шести стражей. Одрик был уменьшенной копией своего отца, с таким же землистым цветом лица, заостренной черной бородкой и мутными карими глазами. Правда, в отличие от отца, его тонкие губы постоянно кривились в жестокой усмешке.

— Что ты сделал с моим отцом? — требовательно спросил он, уставившись на меня снизу вверх: я был выше его на добрые полторы головы.

Когда он вытащил короткий кривой меч, я чуть не рассмеялся. Мои ножи были длиннее, чем его клинок. Тем не менее, стражи за ним также обнажили мечи.

— Ничего, — ответил я, скрестив руки на груди и смотря ему прямо в глаза.

— Ты вышел из комнаты для совещаний с мечом в руке и потребовал лошадей. Если это не поступки убийцы, то…

— Почему бы тебе не зайти к королю, — сказал я, улыбаясь сквозь зубы, — вместо того, чтобы разводить пустые разговоры перед дверью? А когда ты убедишься, что с ним все в порядке, тебе придется извиниться передо мной.

Его усмешка сменилась взглядом, полным ненависти.

— Если ты ранил его, — сказал он резко с легкой дрожью в голосе, — тебе не покинуть Кьяр живым! Клянусь Шестью Жестокими Богами!

Я дернул головой в сторону комнаты переговоров.

— Войди в комнату и убедись собственными глазами!

Дверь комнаты едва заметно посерела в центральной части, но Одрик был слишком озабочен ненавистью ко мне, чтобы заметить это.

— Какая-то тварь пробралась внутрь. Вот почему я обнажил меч — для защиты. Я еле выбрался оттуда.

— Ты должно быть считаешь меня глупцом! — огрызнулся он.

Я подавил естественно возникшее желание ответить грубостью. Вместо этого я ответил с легкой усмешкой: