Далия Трускиновская - Люс-а-гард

— Пора в хронокамеру, — сказала Зульфия. — Маргарет выделила нам так мало времени, что я уж и не знаю…

При этом она с тревогой посмотрела на экранчик видео.

Илона Драйзер была не глупее обеих А-Гард. Она запросто могла связать их загадочное появление под забором секретной клиники с исчезновением всемирно известной певицы. Допустим, какое-то время Серебряную Свирель безуспешно искали в гигантском парке, допустим, всех сбило с толку то, что она не взяла с собой вещей. Допустим даже, что обшарили рукотворный пруд! Но когда отпадет даже версия самоубийства, Илона сообразит, кто приложил ручку к этому делу! И эксперимент с «сопровождающим лицом» провалится в тартарары — если, конечно, не поспешить… Диана и Маргарет ни за что не позволят рисковать драгоценным здоровьем Серебряной Свирели. Доводы, что это единственная подходящая толстуха на земном шаре, их не проймут!

Должно быть, телепатия в семействе Зульфии была делом обычным — раздался музыкальный сигнал, и экранчик замерцал. Кто-то собирался вызвать на связь хозяйку кабинета. А поскольку со времени заговора Маргарет дала ключ от него Диане, нетрудно было догадаться, кто там на проводе, кого сейчас потребует и каковы будут последствия.

— Бабуля, мы побежали! — Люс, чмокнув бабушку в щеку, схватила за руку Свирель и потащила ее к дверям.

Зульфия прикрыла их отход и сама выскочила следом.

— В подвал! — приказала она.

Время для хронодесантниц было неурочное. Но кое-кто из приближенных к Маргарет лиц их знал, и был шанс, что они без затруднений доберутся до камеры.

Свирель на ходу причитала, что не может так быстро, что спешка вовсе ни к чему и что она ничего не понимает. Но Люс, понимавшую опасность промедления, так раздражали капризные интонации примадонны, что она только молча ускорила шаг.

Пока она дотащила Серебряную Свирель до блока, где стояла хронокамера, пот лил с нее градом.

Остальное было делом техники.

Из зала перед хронокамерой Зульфия набрала код Маргарет. Та сидела дома в пасмурном настроении. С того дня, как ее втянули в заговор, она только и делала, что трепетала от ужаса. История не должна была вылезть на свет слишком рано. А Маргарет очень боялась за свое место и карьеру. Все-таки у нее на шее сидели два безнадежных холостяка, которые сами себя вовеки бы не прокормили.

— Нужен допуск по программе «Сопровождение»! — строго сказала Зульфия.

— Есть допуск… — пробормотала из кресла-качалки Маргарет. — Кто там на вахте?

Люс поймала за шиворот проскользавшего мимо лаборанта и сунула его физиономией в экран видео.

— Наладь им там… — распорядилась Маргарет. — Только поскорее!

Стоя справа и слева от перепуганного лаборанта, по очереди объясняя ему, кто он такой и почему вылетит из Института хронодинамики к чертовой бабушке, Зульфия и Люс добились готовности хронокамеры за две с половиной минуты, что в нормальных условиях было бы рекордом. Маргарет с экрана смотрела на все это в тихой панике.

Зульфия и Люс продолжали держать с ней связь всего лишь потому, что это было единственное видео в помещении. И нужно было занимать его как можно дольше.

Наконец Маргарет все это надоело, она высказала обеим А-Гард, что думает об их бабушках, и отключилась.

Тут же раздался трезвон аварийного вызова.

— Ну, это уж точно твоя бабуля! — воскликнула Зульфия. — Скорее в камеру!

Люс первой впихнула Серебряную Свирель, потом втиснулась сама. Она попыталась захлопнуть дверь изнутри, что было невозможно в принципе, и тут мудрая Зульфия сунула ей за пазуху маленький, совершенно противозаконный в двенадцатом веке, но крайне необходимый Люс предмет, обнаруженный на полке возле пульта.

В тот миг, когда двери камеры закрылись, на экране появилась Диана. Вид у нее был яростный.

— Немедленно прекратить! — крикнула она.

Отшвырнув лаборанта, Зульфия схватилась за главный на панели тумблер.

— Немедленно отставить! — продолжала бушевать Диана. — Ты знаешь, кто там, в камере?!. Знаешь! Это же Марианна Ольдерогге! Меня только что нашла Илона…

— Конечно, знаю, — работая на клавиатуре, ответила Зульфия. — Но у нас просто не было выбора!

Тут в зал вбежали Асият, Нора и Илона.

Прикрывая собой панель, Зульфия повернулась к ним и застенчиво улыбнулась.

Она держала паузу, сколько могла.

— Я хочу, чтобы так было… — прошептала Зульфия, теребя кончик правой косы. — Это мое желание, мой каприз… А беременной женщине ни в чем нельзя отказывать…

Асият всплеснула руками.

Когда Диана на экране и заговорщицы в зале опомнились, агрегат камеры уже вовсю ворчал. Вмешиваться было поздно. Люс и Свирель благополучно отбыли в двенадцатый век.

Зульфия жалела лишь об одном — они не насладились немой сценой…

О том же жалела и Люс, проваливаясь в дебри средневековья. Она могла держать пари, что Зульфия справится с ситуацией, но увидеть все эти растерянные физиономии, услышать их жалкую и более недействительную ругань!…

Единственное, что ее тревожило — как перенесет путешествие Свирель.

И впрямь, Люс пришлось повозиться, приводя ее в чувство. Наконец лежащая на свежей травке певица открыла большие голубые глаза и прошептала:

— Действительно…

— Что — действительно? — осведомилась Люс, поднимаясь с колен и шаря рукой за пазухой.

— Ну, что мы — здесь! Были в какой-то конуре, и вдруг — настоящая природа! Воздух! Небо!

Люс сама иногда срывалась с нарезки и впадала в бурные восторги. Но когда это самое затевала другая женщина, она спешила убраться подальше. Тем более, что у нее было срочное дело.

Люс что есть духу понеслась к стоявшему на опушке дубу.

Хрономаяк, упрятанный в дупло, был немалой величины и провалился туда довольно глубоко. Люс пришлось повиснуть над ним вверх тормашками — ноги снаружи, туловище в дупле. Одной рукой она придерживалась, другой вынула из-за пазухи отвертку-крестовик.

Ей нужно было вывинтить четыре шурупа, снять прозрачную пластинку и вынуть из гнезда хотя бы одну пластину антенны. Причем — в полной темноте.

Но недаром эту женщину звали Люс-а-Гард!

Единственное, что ее несколько смущало при возне с хрономаяком, так это странные звуки снаружи, довольно пронзительные и, на вкус Люс, не больно-то гармоничные.

Вытащив на всякий случай не одну, а две пластины, она выкарабкалась из дупла и все поняла.

Сидя в густой траве, Свирель сосредоточенно пела. Это были какие-то вокальные упражнения, напоминавшие хроматические гаммы. Певица занималась этим скучным делом с такой самоотдачей, с какой Люс — катами карате.

Люс оглянулась по сторонам. Таскать пластины с собой было решительно незачем, и она осторожно засунула обе вместе с отверткой за отставший пласт дубовой коры. Теперь ни ее, ни Свирель нельзя было так просто извлечь отсюда. С другой стороны, если бы они попали в беду и не могли воспользоваться браслетами, то на помощь рассчитывать не имело смысла. Люс взвалила на себя немалую ответственность — а безмятежная Марианна Ольдерогге беззаботно проверяла, как ее драгоценный голос перенес путешествие!