Далия Трускиновская - Люс-а-гард

Люс оглянулась по сторонам. Таскать пластины с собой было решительно незачем, и она осторожно засунула обе вместе с отверткой за отставший пласт дубовой коры. Теперь ни ее, ни Свирель нельзя было так просто извлечь отсюда. С другой стороны, если бы они попали в беду и не могли воспользоваться браслетами, то на помощь рассчитывать не имело смысла. Люс взвалила на себя немалую ответственность — а безмятежная Марианна Ольдерогге беззаботно проверяла, как ее драгоценный голос перенес путешествие!

— Ты чем это занимаешься? — сердито спросила, подойдя к ней, Люс. — Если тебе так уж хочется звучать — исполни мадригал какой-нибудь, или эту… канцону! Мы же в двенадцатом веке!

— Да? — Свирель задумалась. — Ты знаешь, у меня в основном оперный репертуар. Может быть, стретту из «Трубадура»?

— Давай сперва выберемся отсюда, — решила Люс и протянула певице руку. Та с трудом поднялась с земли.

Они были в трех шагах от той самой дороги в Ноттингем, где Люс обнаружили спешившие на праздник девицы. А-Гард задумалась — в тот раз она знала, где искать молодцов из Шервудского леса. В этот раз она не знала решительно ничего, да еще следом плелась примадонна. Опять же — в тот раз ее отправляли в двенадцатый век специалисты, способные рассчитать время с точностью до часа. А в этот раз — Зульфия. И Люс побаивалась — как бы ее не занесло в Ноттингем задолго до состязания стрелков?

Что— то говорили тогда девицы про замок Блокхед. Может быть, на худой конец стоит поискать пристанища в замке? И там разведать насчет Томаса-Робина и его удалой команды? Ведь искать их в лесу -бесполезное занятие. И хорошо, если Люс угодила в двенадцатый век после своего знакомства с ватагой, тогда ее признают за свою. А если — до знакомства?

— Ай! Это что там такое?!. — Свирель взвизгнула не во всю мощь своего тренированного горлышка, но вполне удовлетворительно.

— Ничего особенного, — выглянув сквозь кусты на дорогу, сообщила Люс. — Рыцарь в полном вооружении. Стой спокойно, он сейчас проедет мимо.

Она сообразила, что напугало Свирель, — вдруг объявившийся над кустами пернатый шлем, детали которого грубо копировали человеческое лицо, а может, и львиную морду.

— Так это — настоящее средневековье? — вдруг осознав случившееся, воскликнула Свирель.

— Тихо ты! — приказала Люс, увлекая голосистую спутницу в лес. — Чего доброго, услышит и погонится… Да, это оно и есть — средневековье. Мы с тобой на опушке Шервудского леса. Здесь водятся олени, кабаны и настоящие мужчины. Сейчас ты совсем придешь в себя, и мы отправимся на охоту. Сегодня ты затравишь отличную дичь!

— Нет, — тихо сказала Свирель. — Я так не могу.

— Как не можешь? — не поняла Люс.

— Ну, так — сразу… Я же совершенно их… ну, его… не знаю! Как можно с незнакомым человеком — и вдруг сразу?…

— Во-первых, можно, — возразила Люс. — Тут же за тобой никакая пресса не шпионит, что хочешь, то и делай. Во-вторых, не обязательно сразу. А в-третьих, когда ты увидишь стрелков из Шервудского леса, такие дурацкие вопросы уже не будут тебя беспокоить.

— Тебе легко говорить… — надулась Свирель и вдруг замерла, разинув рот.

— Ты что это? — даже испугалась Люс. Вид у Свирели был — будто она наступила на ядовитую змею.

— Слушай! А как это повлияет на голос???

Ошарашенная Свирель села куда пришлось — и, к счастью, это был почтенный пень. Люс тоже растерялась — естественно, о голосе «сопровождаемого лица» они с Зульфией как-то не подумали.

Полчаса Люс плела ахинею о положительном воздействии личной жизни на физиологию вообще и голосовые связки — в частности. Наконец под угрозой оказались ее собственные связки.

Все же ей удалось воодушевить Серебряную Свирель, отцепить ее от пня и повести за собой на поиски «зеленых плащей».

— С ними у тебя не будет никаких проблем, — уже сбиваясь на хрип, проповедовала Люс. — Это простые, замечательные ребята, они увидят тебя и обалдеют! Скажи честно, когда в последний раз мужчина балдел от твоей великолепной груди? А?

Ответа она, естественно, не дождалась.

— А тут обалдеют все разом! — радостно пообещала Люс, взялась рукой за горло и прокашлялась. — А когда приходили в восторг от твоих бедер? А? То-то! И это — притом, что ты полностью одета. Вообрази же радость того, кому ты доверишь раздеть себя! Да он же рехнется, бедняга! Такое море свежей и ароматной кожи! Он покроет тебя всю поцелуями!

Тут Люс совершенно некстати вспомнила про блох.

— Да, а потом? — жалобно пискнула Свирель, стараясь не отставать от Люс.

— Потом? М-м… Потом тебя ждет среди кучи приятных ощущений одно не совсем приятное…

Люс задумалась, ища сравнение.

— Кстати, тебе случалось защемить палец в дверях?

— Случалось, и что?

— По сравнению с пальцем это — тьфу, мелочь, пустое место! И когда прищемишь палец, это не сопровождается никакими приятными эмоциями…

Люс вспомнила аналогичный эпизод собственной биографии, и сомнение ее одолело. Ее партнер хотя бы имел опыт изучения соответствующей литературы. По крайней мере, он проделал все необходимое по рекомендациям сексологов. Боли она практически не испытала, но и радости, естественно, тоже. Вообразив же себе жизнерадостных молодцов из Шервудского леса, Люс очень усомнилась в их грамотности и деликатности. Скорее уж, увидев такое великолепие цветущей плоти, избранник Свирели ринется напролом, невзирая на сопротивление. И какой же музыкальный вопль огласит тогда Шервудский лес!

Люс вообразила, сколько децибелов может выдать этот великолепно поставленный голос, способный наполнить собой самые большие концертные залы мира, и ей стало не по себе.

С другой стороны, грехопадение Свирели было для Люс делом второстепенным. Благодаря толстушке Люс прорвалась в Шервудский лес, а дальнейшее — уже просто личная жизнь, ее и Марианны, и как они свою личную жизнь будут устраивать — это никого не касается. Даже если по возвращении обнаружится, что Свирель прибыла в том же состоянии, что и отбыла… Во-первых, это когда еще будет! Во-вторых, Люс ждал такой нагоняй от бабки и заговорщиц, что на вернувшуюся Марианну Ольдерогге, скорее всего, они просто не обратят внимания.

— Понимаешь, — несколько сменила тактику Люс, — тут ведь все зависит от тебя самой. И только от тебя! Эти молодцы из Шервудского леса ничего тебе не сделают, если ты не захочешь.

— А если они мне ничего не сделают, как же мы вернемся? — резонно спросила Свирель.

— Положись на меня, — отвечала Люс. — Я беру ответственность на себя!

Свирель посмотрела на нее с большим уважением.

— А если тебе самой станет интересно, то опять же все от тебя зависит, — продолжала Люс. — Если ты будешь тихой, кроткой, ласковой, то и с тобой будут вести себя соответственно. Главное — слишком не раздразнить. А когда вы перейдете к делу, ты просто шепнешь ему — мол, милый, побереги меня… И он все поймет. И все будет замечательно!