Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается

Лес впереди вздымался все выше и выше. Тайга не знала топора, если не считать просеки, по которой проходила дорога. В Дьёндьёше таких лесов не осталось, да и с любыми другими тяжело было. А в этой части света жило немного людей, и тайга сохранялась, на взгляд Иштвана, такой же, какой предстала свету первых звезд.

— Кун — ведущий, — распорядился он, когда взвод вступил в лес чуть левей дороги. — Соньи — на правый фланг, Феньеш — на левый. Я пойду замыкающим. Не теряйте бдительности! Проклятые козлодеры где-нибудь нас да поджидают.

Стоило солдатам пересечь опушку, как мир вокруг них переменился разительно. Скрылось солнце — лишь редкие лучики просачивались сквозь плотный полог ветвей. Стало прохладней; в воздухе пахло сыростью и живицей. Под ногами Иштвана шуршала рыже-бурая опавшая хвоя. Кое-где между корнями пробивались кружевные листья папоротника.

На лугу за опушкой Иштван мог разом окинуть взглядом несколько миль. В лесу поле зрения разом сузилось до нескольких шагов — и не только по сторонам. Подняв голову, он у видел над собою лишь сплетение ветвей. Сержант покачал головой. Не нравилось это ему.

— Сегодня звезд не будет, — пробормотал он себе под нос.

Кто-то из солдат услышал его.

— Они-то нас видят, сержант, даже если мы их — нет.

— Само собой, — отозвался Иштван без особого энтузиазма, продолжая поглядывать вверх.

Порою ему удавалось нашарить взглядом клочок голубого неба, и всякий раз это казалось ему маленькой победой.

С низко нависшего сука черными глазками-бусинками глядела на солдат рыжая белка, сжимая в лапках шишку. Зверушка сердито заверещала. Иштван поднял руку, и белка мгновенно скрылась от двуногого врага за веткой толщиной с мужское бедро.

При виде ее Иштвану пришла в голову новая мысль.

— Поглядывайте наверх, — приказал он. — Если ункерлантцы не посадили на деревья снайперов, то я глупее, чем вам кажется.

Кун пробормотал что-то себе под нос. Иштвану показалось, что он услышал «да не может такого быть», но уверен в этом он не был, а спросить побоялся.

Идти все время на восток и не сбиться с дороги в этой чащобе было непросто для взвода — да и для всей армии, должно быть. Но тут помогало незаконченное чародейское образование Куна. Капрал раздобыл где-то кусок рудного камня магнита и, привязав его на бечевке, прочел какое-то заклинание. Камушек принялся раскачиваться в определенном направлении.

— Там, — уверенно заявил чародей, — юг. — Он выполнил поворот «нале-во». — А там — восток.

— А откуда рудному камню известно, где тут юг? — поинтересовался Иштван.

— А пропади я пропадом, коли знаю, — отмахнулся бывший ученик чародея. — Знаю только, что ему известно. А нам это и нужно.

— Нам нужно добраться, наконец, до ункерлантцев и вышибить их с нашей дороги, — проворчал Иштван. — У меня от ожидания уже кишки свело.

— Вот начнется пальба, так твои кишки и отпустит, — отозвался Соньи. — Я так спасибо звездам скажу, если не обделаюсь.

Прирожденному воину так говорить не полагалось, но Иштван только фыркнул. Может, на свете бывают такие герои, которые не думают о том, что может случиться с ними в бою. А Иштван думал. И отделаться от этих мыслей никак не мог.

В лесу уже смеркалось, когда наступающие дьёндьёшцы натолкнулись на первые заслоны, оставленные ункерлантцами на их пути.

— Ложись! — заорал Кун, и взвод разом залег.

Миг спустя над головой Иштвана возник огненный луч. Он ударил в ствол за спиной сержанта, пробил кору и глубоко прорезал древесину. Из отверстия повеяло душистым запахом хвои.

Иштван поспешно укрылся за другим деревом, потом осторожно выглянул, но не увидал впереди ничего, кроме стволов.

— Где они? — вполголоса спросил он.

— Впереди! — ответил Кун.

Это была, несомненно, правда, но совершенно бесполезная.

— Они же ункеры! — с раздражением пояснил ведущий. — Они от природы прятаться умеют, к тому у них время было, чтоб подготовиться!

В лесу раздавались крики, ругань, вопли раненых. Дьёндьёшская армия уперлась в череду огневых точек. Позади ункерлантских позиций стояли ядрометы, которые открыли огонь, едва противники столкнулись.

А еще командиры конунга Свеммеля оставили часть своих сил в лесу. Те выждали, пока дьёндьёшцы не прошли мимо, и, как только Иштван и его товарищи натолкнулись на основные позиции противника, ударили им в тыл. Об этом сержант догадался только тогда, когда ему выстрелили в спину. Он думал, что укрылся неплохо, но в стволе над его ухом внезапно появилась обугленная дыра.

Иштван упал на землю ничком. Откуда взялся луч? Отовсюду неслись крики «Хайль Свеммель!». На миг сержанта охватила паника. А что, если вся дьёндьёшская армия уже окружена и вот-вот погибнет? Если так, то ункерлантцам придется пройти по телам сотен упрямых бойцов вроде сержанта Иштвана. Может, и есть польза в том, чтобы быть прирожденным воином…

Что там мелькнуло в чаще? Сланцево-серая шинель? Иштван выстрелил. Послышался стон, и из-за ствола огромной пихты вывалился ункерлантский солдат. Сдернув с пояса складную лопатку, сержант принялся рыть окоп в мягкой сыпучей земле. Раз он сам себя назначил в арьергард — ему первому и обороняться от угрозы с тыла.

Запахло дымом. От выстрелов и разрывов ядер в лесу начался пожар. Сержант принялся окапываться еще усердней, но, даже орудуя лопатой, не переставал отгонять от себя мысль, что роет собственную могилу. Интересно, выйдет ли из таежной чащи хоть один живой солдат — будь то ункер или дьёндьёшец?

Когда Краста спустилась по лестнице из спальни, полковник Лурканио уже прохаживался взад-вперед по вестибюлю. При виде маркизы зеленые глаза его недобро вспыхнули.

— Что вас так задержало, сударыня? — прорычал он, но почти против воли склонился над женской ручкой. — Должен сказать, сегодня вы особенно прелестны. Это почти прощает вам вашу медлительность.

Если бы он забыл произнести слово «почти», Краста была бы уверена, что произвела на любовника надлежащее впечатление. Жить с Лурканио было непросто — порою почти невозможно. Но маркиза не жалела, что не выбрала капитана Моско. Больше не жалела. Отправиться в этот огромный Ункерлант… нет, об этом и подумать страшно!

— Не сомневаюсь, ваш кучер доставит нас на бал вовремя, — ответила она. — Он не спит на облучке, как мой.

— Во-первых, он альгарвеец, а во-вторых — солдат, — ответил Лурканио.

Голос его уже не походил на звериный рык, и Краста решила, что полковник попросту решил припугнуть ее. На сей раз не сработало, а добиваться своего любой ценой, как это с ним бывало, Лурканио на сей раз не стал.