Brain Eaters - А что подумал Малфой, никто не узнал

— Отдай!

— Интересно, что же тут пишет Поттер? — Драко демонстративно открыл пустой дневник перед Крэббом.

Тот с готовностью изобразил, что с интересом читает пустую страницу. К нему тут же присоединился Гойл, начавший водить пальцем по несуществующим строчкам.

— Отдай его, Малфой, — вдруг вклинился в разговор неизвестно откуда взявшийся Питер Уизли.

— Сейчас, только гляну, — противореча своим словам, Драко захлопнул неинтересный дневник, чуть не придавив Гойлу пальцы, и помахал им перед носом у Поттера.

— Экспеллиармус! — рявкнул взбесившийся очкарик, и Драко от испуга выронил дневник.

Рон Уизли, как всегда ошивавшийся возле Поттера, подхватил тетрадку и, подхалимски улыбаясь, протянул ее своему господину.

Раздосадованный поражением Драко решил отыграться хоть на ком‑нибудь и прокричал удачно подвернувшейся под руку мелкой Уизли:

— По–моему, Поттеру не понравилась твоя валентинка!

После чего круто развернулся, щелкнул каблуками и удалился, преисполненный чувства собственного достоинства.

— Что‑то приуныла наша махараджа, — задумчиво пробормотал Гойл.

— Кажется, я знаю, как облегчить его страдания, — Крэбб улыбнулся и потер руки.

Драко, не обращая внимания на отсутствие своей свиты, сытно пообедал и почувствовал, что жизнь налаживается. Но стоило ему выйти из Большого Зала, как мимо пронесся гном–купидон, надрывно вопящий “Валентинка для Дурко Малфоя!”

Драко вспыхнул и проворно спрятался за чью‑то спину, отчаянно убеждая самого себя, что это письмо не для него. Мало ли в Хогвартсе Малфоев!

— Ты что‑то хотел? — раздался над Драко насмешливый голос, и Малфой понял, что из всех спин, за которые можно было спрятаться, он выбрал самую неудачную – спину Монтегю.

Не удостоив Грэхема ответом, Драко дал стрекоча. Монтегю же, проводив второкурсника многообещающим взглядом, заторопился в слизеринскую гостиную. Там он проворно достал из сумки пергамент и перья и, от усердия закусив кончик языка, принялся строчить валентинки на имя Дурко Малфоя. Грэхем так увлекся процессом, что не заметил, как над ним навис Флинт:

— Я смотрю, тебе тут очень весело?

По спине Монтегю пробежал холодок.

— О, признаешься в любви Малфою! — нарочито громко продолжил Флинт, разглядывая одну из записок.

Вокруг захихикали. Монтегю был готов сквозь землю провалиться.

— И чего ты к нему цепляешься? — Флинт раздосадованно смял горстку валентинок. — Он ведь извинился и даже снитч поймал…

Не замечая разъяренного взгляда Грэхема, Маркус похлопал приятеля по плечу и, насвистывая, удалился в спальню семикурсников.

Там он резво запрыгнул на кровать, разложил перед собой пергаменты и перья и, гнусно хихикая, вывел первое “Любимый мой Дурко Малфой!”

— Чем занимаешься? — в комнату, почесывая пузо, вошел Дэррик.

— Да так… Грэх шутку придумал, — Флинт с гордостью продемонстрировал другу изобилующую сердечками и цветочками записку.

— Ну кто так сердечки рисует? — не впечатлился Дэррик. — И вообще, ты до вечера собираешься с этим возиться? Смотри и учись!

С этими словами Перегрин взмахнул палочкой, произнес незамысловатое заклинание, и в мгновение ока сделал из одной записки сотню.

— Не боишься, что с такими методами твои девушки заподозрят неладное? — усмехнулся Маркус, сгребая валентинки в сумку.

— Пока никто не жаловался, — Дэррик расплылся в улыбке.

Шел урок трансфигурации, МакГонагалл разглагольствовала у доски по поводу превращения земли в камень, все сосредоточенно скрипели перьями, и только Драко вяло ковырялся палочкой в стоящем перед ним горшке с черноземом. Крэбб с Гойлом нервничали и ерзали на стульях – их валентинка для Драко, написанная в спешке в темной и узкой кабинке туалета во время обеденного перерыва, задерживалась. Словно прочитав их мысли, в кабинет ввалился гном. Крэбб и Гойл просияли.

— Валентинка для Дурко Малфоя! — пробасил купидон.

Все ученики притихли и уставились на гнома, размахивающего розовым конвертом. Крэбб и Гойл с ужасом переглянулись – они ведь не могли описаться, правда?

— Не будете ли вы так любезны… — раздраженно начала МакГонагалл, но дверь класса снова приоткрылась и внутрь проскользнули еще три гнома.

— Валентинка для Дурко Малфоя! — гаркнул один из них.

— Пять штук, — уточнил второй.

— Десять, — поправил его третий.

Сидящие в классе слизеринцы покатились с хохоту, хаффлпаффцы тихонько захихикали, схоронившись за учебниками, и даже профессор МакГонагалл не смогла сдержать улыбку. Только Драко восседал на своем стуле с прямой спиной и каменным выражением лица, всем своим видом показывая, что фамилию “Малфой” он слышит впервые в жизни.

— Прекратите срывать урок и давайте сюда свои вален… — МакГонагалл опять не успела договорить, так как дверь с грохотом распахнулась и в кабинет ввалилось еще десятка полтора гномов.

— Валентинка! Валентинка! — наперебой загалдели они.

— Для Малфоя? — теряя терпение, холодно осведомилась МакГонагалл.

— Да–да! Для Дурко! Для Малфоя! — заголосили гномы.

— Макулатуру – ко мне на стол, сами – за дверь! — рявкнула профессор, окончательно потеряв самообладание.

Гномы перечить не стали, послушно завалили профессора валентинками и ретировались.

После уроков Драко спрятался от любопытных глаз за пологом кровати. Он обиделся на весь мир и собирался просидеть так до конца учебного года, но его планы разрушил профессор Снейп, вошедший в спальню за полчаса до отбоя:

— Мистер Малфой, пройдите, пожалуйста, со мной.

Драко, пригладив волосы и наспех вытерев нос, поспешил за профессором в общую гостиную, где в этот час собирались практически все ученики.

— Итак, кто из вас сорвал урок трансфигурации у второкурсников, отправив мистеру Малфою сто одну валентинку? — Снейп окинул притихших слизеринцев пристальным взглядом.

Все как по команде уставились на Монтегю – слухи о его неразделенной любви к Малфою разнеслись по Хогвартсу с астрономической скоростью.

— Прекрасно. За проявленную храбрость и чистосердечное признание будете в течение недели мыть полы в Большом Зале, мистер Монтегю, — вынес приговор профессор Снейп.

Грэхем беспомощно захлопал ртом и посмотрел на Флинта, ища поддержки, но тот был слишком увлечен научной беседой с Дэрриком и старательно не обращал на Монтегю внимания.

После инцидента с валентинками Драко стал еще более настороженно относиться к Монтегю и старался держаться поближе к Флинту: помогал ему делать домашние задания, выискивал в библиотеке нужные книги и охотно тестировал Маркуса по пройденному материалу. Драко так усердно трудился на благо Флинта, что спустя неделю тот взмолился: