Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

– Это куффары? – в лоб спросил кто‑то из пуштунов под недовольную гримасу Актара. – И зачем было так глумиться над телами? В этом‑то есть какой смысл, которого мы не понимаем?

– Да, это кто‑то из приезжих, – не стал отрицать очевидного Атарбай. – С телами, видимо, было так. Убийца не имел достаточного количества времени, чтоб избавиться от трупов. Плюс, ему тут всё внове – из лагеря уходить тоже не охота. Да и заметить могут, если много перемещаться. Ещё и дважды, с таким грузом – за один раз пару тел не унести. Вот он выбрал место, куда случайно точно никто никогда не полезет…

– Ящики с оружием! – выпалил Мазияр, тут же смущённо отступая за спину Актара.

– Точно. – Кивнул здоровяк. – Но тело взрослого мужчины в такой ящик не войдёт. Потому убийца разделил тело на части. Затем то же самое, с небольшими изменениями, произошло и с пуштуном. Который, судя по всему, увидел конец происходящего.

– Всё именно так, насколько могу судить я, – подтвердила Разия. – Мысли чёткие, чувства и ощущения оформленные, я уверена в справедливости сказанного.

Из толпы вразнобой понеслись крики:

– Как будем искать убийцу?.. Вырезать всех куффаров!..

Переждав первый шквал негодования, Атарбай, поморщившись, поднял вверх руку:

– ТИХО! – Дождавшись тишины, он указал глазами на Разию. – У нас есть возможность определить, кто из них точно виноват, и насколько прочие были в курсе. Если были… Братья! Не сочтите за выгораживание знакомых, но я народ прибывших к нам знаю лучше вашего. Много лучше.

Актар флегматично и солидно подтверждающе кивнул в такт словам брата дочери Хана, моментально сбивая градус напряжения.

– Есть как минимум четыре способа определить, кто именно убийца. Из них, один способ безоговорочный, это Разия. – Продолжил Атарбай. – Второй тоже не хуже, но он дольше и менее удобный. Дайте мне ровно четверть часа и виновный будет представлен здесь на ваш суд. Ну, либо виновные, если их несколько.

– Один, – отчего‑то уверенно покачала головой Разия. – Только один.

От резкого движения платок, покрывавший её волосы, чуть сбился назад, являя присутствующим часть причёски персиянки неподобающим образом, но её саму это, кажется, не особо беспокоило. Видимо, сказывалось тлетворное влияние Алтынай.

– А почему ты так думаешь? – моментально вспыхнул любопытством Атарбай так непосредственно, что окружающие, не сдержавшись, хмыкнули вслух.

Не смотря на неудобство момента.

– Потом объясню, – коротко дёрнула головой Разия. – Надо показывать и рисовать с час. То, что ты называешь волнами, оставляет следы. В твоём слепке (имелось ввиду явно что‑то нематериальное и не понятное никому, кроме менталистки и здоровяка), следы одного человека. Не двух, не трёх.

– Движение пары куффаров по лагерю было бы заметно, а тем более тройки и более, – неожиданно вставил старший караула туркан на дари. – Мы приглядываем за ними. Одиночки ходят по лагерю свободно, на них внимания не обращаем. Если же ходит пара, мы стараемся не выпускать их из виду. Мало ли.

Говоривший явно стеснялся своих слов, откровенно переступая через себя.

– А мы думали, вы только с нас глаз не спускаете, – хохотнули пуштуны, повторно презрев неподобающую тяжесть момента для выражения веселья. – После того случая с местным мальчишкой.

– А вы из своей части лагеря только под одному и выходите, – под всё тот же неуместный гогот выдал подробности с потрохами туркан. – И с вами сейчас Актар же, а у него не забалуете.

– Да, Актар это Актар… – мгновенно увяли эмоциями пашто. – Атарбай, так что?! Когда будешь убийцу искать?

– Да прямо сейчас и буду, – пожал плечами азара.

Затем отсвистел тот самый сигнал, на который со стороны куффаров через сто двадцать ударов сердца появился их старший. С кем тут же церемонно поздоровалась Разия, удивляя окружающих крайне вежливыми и подчёркнуто щепетильными формами этикета (каковые, кстати сказать, в её или в Алтынай исполнении никто пока в глаза не видел. Так можно было бы приветствовать престарелого отца после долгой разлуки, но старый куффар отцом Разии не мог быть никак).

Атарбай наскоро переговорил с гостем на (видимо) гостя же родном наречии, после чего обратился к Алтынай:

– Наши уже оцепили стоянку?

– Да, – коротко кивнула девочка. – И я иду с вами.

Атарбай тут же недовольно скривился, но вслух явно скептически сказал иное:

– Разве я могу с тобой спорить, о Великая? Особенно в те моменты, когда твоя любознательность может сравниться только с твоей воистину неописуемой красотой…

Присутствующие туркан фыркнули, давя неуместные сегодня смешки. Пашто, которым товарищи шёпотом синхронно переводили сказанное, уважительно потупили взгляды и захрюкали на манер старых сторожевых псов.

– Ты же ничего всё равно не поймёшь из разговора? – уже нормально продолжил Атарбай. – Виновник будет явлен сюда менее чем через четверть часа, спасибо Аллаху за то, что есть Разия…

– Идём. – Не стала вступать в долгие споры Алтынай, прихватывая брата под руку и направляясь в сторону палаток куффаров. – Кенес, два десятка со мной, хорошо? – кивнула она ближайшему к ней человеку. – На всякий случай.

– Идите тогда медленнее, дайте минуту. – Отреагировал на её слова полусотник, тут же разразившись командами окружающим соплеменникам.

_________

– А какие способы определить, кто убийца? – Алтынай, переняв у Вальтера манеру перемещаться под руку (не сильно распространённую в этих местах между мужчиной и женщиной, чтоб сказать мягко), теперь водит меня таким образом регулярно.

По просьбе её полусотника, идём медленно, чтоб дать возможность «почётному караулу» вооружится и догнать нас, на всякий случай.

Лично я в какие‑либо эксцессы не верю – не тот момент и не те люди (за исключением одного), тем более ситуация нам с Вальтером ясна почти что кристально. Но у нас с Алтынай давно сложился формат взаимодействия: мы никогда не спорим при людях. Как бы ни был возмущён и не согласен кто‑то из нас, споры на людях недопустимы. Сама Алтынай, кстати, называет это подготовительным упражнением к кое‑чему интересному в будущем, но я делаю вид, что не замечаю её многозначительной иронии .

Рядом с нами следует Разия, по бокам которой топают Вальтер и Актар. С уоррентом, кстати, у персиянки вышло интересно. Не имея возможности общаться без переводчика полноценно, они выработали свой формат. Вальтера Разия банально читает , порой даже поудобнее склоняясь над ним и таращась ему в глаза (его почему‑то не смущает). Затем, она отвечает ему жестами либо значками и рисунками на песке.

Как ни смешно, но таким образом они ухитряются общаться даже на абстрактные темы  (хотя лично я бы на месте бати взялся бы за язык. За десять дней можно выучить три тысячи слов. Этого уже достаточно, чтоб закрывать в коммуникации почти пятьдесят процентов всех ситуаций, грамматика не в счёт ).

В один из таких «сеансов связи» Разия, кажется, прочла  что‑то такое, после чего общается с Вальтером не просто подчёркнуто вежливо, а как со старшим близким родственником (типа отца или деда). Не скажу, что мне совсем не любопытно, но лезть в их личные моменты не планирую из соображений такта.

– Ты сказал, что есть четыре способа найти убийцу, – продолжает Алтынай. – Назвал пока только один, это Разия. А ещё три какие?

– Второй способ – осмотреть оружие у каждого. Я ж учился на целителя, – напоминаю. – На клинке будут ма‑а‑аленькие, не заметные глазу, частички крови двух человек. Я могу их почувствовать. Тем более, скорее всего, вытирать клинок у убийцы времени не было. Наверняка он сунул его в ножны грязным. В ножнах на такой жаре сейчас представляешь, какая вонь? От остатков свежей крови.