Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Дикий волк

— Люди Амброзиуса? — резко спросил я. — Выходит, вы лазутчики? Его шпионы?

— Называй нас верными людьми.

— Выходит, верно, что он ждет своего часа в Малой Британии?

— Да, верно.

— Вы направляетесь, в Малую Британию? — спросил я, пораженный своей догадкой. — Вы надеетесь доплыть туда в этой утлой посудине?

Маррик рассмеялся.

— И пришлось бы плыть, если бы ушел корабль, — кисло сказал Ханно.

— Какой корабль зимой? — допытывался я. — В такую погоду не плавают.

— Плавают, если хорошо заплатить, — заметил Маррик сухо.

— Амброзиус платит. Корабль будет ждать на месте.

Уже участливо он положил руку мне на плечо.

— Оставим этот разговор. Мне хотелось бы узнать еще кое-что.

Я свернулся калачиком, сжав живот и делая большие глотки свежего воздуха.

— Могу порассказать вам многое. Однако мне все равно нечего терять, если вы собираетесь отправить меня за борт. Поэтому я предпочел бы или не говорить ничего, или подождать, пока Амброзиус назначит за мои сведения свою цену. Вон ваш корабль, слепые, что ли? Больше я не буду говорить. Мне плохо.

— Да ты, я гляжу, уж точно не из пугливых. Ага, вот и корабль. Хорошо виден. Учитывая твое положение, возьмем тебя на борт. Скажу одну вещь. Мне понравилось, как ты рассказывал о своем друге. Это звучало правдиво. Значит, ты умеешь быть верным, да? Быть верным Камлаку или Вортигерну у тебя нет оснований. Мог бы ты засвидетельствовать свою верность Амброзиусу?

— Сначала погляжу на него, потом скажу.

От удара кулаком я растянулся на дне лодки.

— Принц ты или еще кто — соблюдай приличия, говоря о нем. Немало людей почитают его за своего короля.

Я встал, меня тошнило. Откуда-то рядом донесся тихий окрик, через секунду мы уже качались в тени корабля.

— Мне достаточно, что он человек, — сказал я.

Корабль был небольшой, но вместительный, с низкой осадкой. Он стоял в ночном море без огней. Его мачта покачивалась на фоне бегущих по черному небу облаков. Судно было оснащено как одно из многих торговых, заходивших в Маридунум в мореходный сезон, однако выглядело оно покрепче, да и ходовые качества, наверное, были получше.

Маррик откликнулся на голос. Сверху бросили канат, Ханно поймал его и закрепил.

— Давай пошевеливайся. Можешь лазить или нет?

Кое-как в шатающейся лодке я поднялся на ноги. Канат намок и скользил в руках. Сверху настойчиво торопили:

— Побыстрее же. Хорошо, если вообще сможем отплыть при такой погоде.

— Наверх, наверх. Черт бы тебя побрал. — Маррик снизу подтолкнул меня. Этого-то и не хватило. Руки разжались, и я упал обратно в лодку, ударившись о борт. Я беспомощно растянулся поперек лодки, и меня опять начало тошнить. Мне было совершенно наплевать на божью стезю и ожидавшие меня королевства. Ударьте ножом или киньте за борт — только бы стало легче. Я перевесился через борт как груда мокрых тряпок. Меня рвало.

Последующие события запомнились плохо. Стояла несусветная ругань. Ханно настойчиво советовал Маррику смириться с потерей и кинуть меня за борт. Тем не менее я был в целости поднят на борт. Меня проволокли вниз и бросили на тряпки. Рядом поставили ведро и пустили струю свежего воздуха.

Путешествие заняло, по-моему, четыре дня. Погода была, конечно, скверная, но вскоре мы оставили ее позади. Корабль быстро устремился вперед. Весь путь я провел в трюме на тряпках у открытого проема, не в силах поднять головы. Самые сильные приступы морской болезни прошли, но я по-прежнему не мог шевельнуться. Слава богу, что меня никто не тревожил.

Один раз ко мне спускался Маррик. Встреча запомнилась плохо, как во сне. Он перелез через сваленную в кучу старую якорную цепь и встал рядом, наклонился, рассматривая меня.

— Подумать только, — сказал он, покачав головой. — А мы-то думали, что нам с тобой повезло. Надо было с самого начала бросить тебя за борт. Меньше беспокойства. По-моему, тебе нечего нам больше сказать.

Я не ответил.

Он издал тихое странное хрюканье, походившее на смех, и вышел. Измученный, я заснул. Когда проснулся, обнаружил, что с меня сняли мокрую одежду и завернули в сухие одеяла. У изголовья стоял кувшин с водой и лежал ломоть ячменного хлеба.

Есть я совершенно не мог. На закате в один из дней вдали показался Дикий берег. Мы бросили якорь в спокойных водах Морбихана, который люди еще называют Малым морем.

Первое, что я помню после тяжелого изнуряющего сна, — это пробуждение от раздававшихся прямо над моей головой голосов.

— Ладно, пусть так, если ты веришь ему. Но ты действительно думаешь, что даже внебрачный принц может быть в таких одеждах? Все промокшее, нет даже позолоченной пряжки на поясе, а взгляни на его туфли. Я согласен с тобой, что плащ хороший, но он изношен. Более вероятна первая история: он просто раб, сбежавший от своего хозяина и прихвативший его вещи.

Это был голос Ханно, разговаривали на британском. К счастью я лежал спиной к ним, свернувшись под грудой одеял. Поэтому мне было нетрудно делать вид, что сплю. Я не шевелился и даже старался не дышать.

— Нет, это в самом деле внебрачный принц; я видел его в городе.  И узнал бы его раньше, если бы была возможность его рассмотреть.

А это Говорил Маррик.

— В любом случае вряд ли имеет значение, кем он был, раб или побочный принц, но он посвящен в дела дворца, и Амброзиус захочет его послушать. А он сообразительный парень. Да, да, он именно тот, за кого он себя выдает. Судя по его разговору, не скажешь, что он воспитывался на кухонных задворках.

— Да, но… — От изменившегося голоса Ханно у меня натянулась кожа на костях. Я замер.

— Да, но что?

Проныра еще больше понизил свой голос:

— Может быть, заставить его сначала нам все выложить… Я хочу сказать, что давай-ка прикинем, как это сделать. Все, что он нам сообщил о намерениях короля Камлака… Если мы сами заполучим все эти сведения и сообщим о них, то нас ждут туго набитые кошельки, согласен?

В ответ Маррик проворчал:

— А когда он попадет на берег и проболтается кому-нибудь? Дойдет до Амброзиуса. Мимо него никогда ничего не проходит.

— Ты что, простачком прикидываешься? — последовал язвительный вопрос.

Мне оставалось одно — не шевелиться. Лопатки впились в натянутую на спине кожу.

— Да не такой уж я простак. Соображаю, куда ты клонишь. Но не представляю, что это возможно.

— Никто в Маридунуме не знает, куда он ушел, — заговорил Ханно быстрым и нетерпеливым шепотом. — Что касается тех, кто видел его при посадке на судно, то они подумают, что мы увезли его с собой. На самом же деле мы сейчас заберем его с собой, а по дороге в город…